Зиновьев Алексей Зиновьевич

— профессор Московского университета, родился 4 февраля 1801 г. в Москве и для окончательного образования поступил на словесное отделение Московского университета.

Там, на студенческой скамье, ему пришлось завязать тесную дружбу с М. П. Погодиным.

В 1821 г. Зиновьев окончил университетский курс действительным студентом, но через год выдержал установленный экзамен на кандидата и получил две должности в Московском благородном пансионе — надзирателя и преподавателя латинского и русского языков.

Весь тот досуг, который оставался у него от этой учебно-воспитательной деятельности, Зиновьев отдавал ученым трудам, приготовлению к магистерскому экзамену и частным урокам.

Так, в первые три года своей службы Зиновьев, вместе с другим преподавателем Н. Стриневским, занимался переводом известного в то время произведения Александра Адама "Римские древности" и издал его под заглавием: "Римские древности, или изображение нравов, обычаев и постановлений римских, служащее для легчайшего уразумения латинских писателей" (2 ч. М. 1824 г.; второе изд. М. 1834 г.). В то же время на страницах "Вестника Европы" (1824 г., кн. 16) им был помещен труд: "Об управлении Дюка Ришелье в полуденной России". Затем еще в начале 1826 г. он окончил свою диссертацию на степень магистра: "О начале, ходе и успехах критической Российской истории". (М. 1827 г.), которую защитил с успехом.

Эта диссертация, являвшаяся как бы дополнением к магистерскому труду друга — Погодина: "О происхождении Руси" (М. 1825 г.), начиналась небольшим введением, где объяснялись приемы исторической критики; затем шло подробное описание важнейших материалов для русской истории; наконец, давался обзор иностранных и русских сочинений, посвященных древнейшим событиям России.

Здесь так же, как и Погодин, автор касается вопроса о первоначальных руссах и преимущественно держится взглядов Августа Шлецера.

Кроме возражений М. Т. Каченовского, предъявленных на диспуте, диссертация З. вызвала и рецензию Погодина, который, не соглашаясь с некоторыми выводами своего друга, так заканчивал свою рецензию: "Поблагодарим автора за сделанное и пожелаем успеха в усовершенствовании его рассуждения; во всяком случае начало, как канва, полезно и для него, и для других" ("Москов.

Вестн." 1827 г., ч. III, № 9, стр. 53). Слова Погодина поощрили З. к новой исторической работе: он напечатал большую статью "О скандинавских путешествиях в Константинополь и другие страны с IX в. ("Записки и труды Общества истории и древностей" 1828 г., ч. IV; 1830 г., ч. V). К этому периоду службы и учено-литературной деятельности относятся его занятия с поэтом М. Ю. Лермонтовым.

По рассказу самого З., Мещериновы, родственники Е. А. Арсеньевой, рекомендовали его для приготовления "Мишеля" к экзаменам в благородный пансион.

Бабушка поэта одобрила этот выбор, и Зиновьев с 1827 г. начал давать уроки как по русскому, так и по классическим языкам.

Через год Лермонтов поступил в названное заведение полупансионером, но не порвал связи со своим учителем.

По прекрасному обычаю пансиона, каждый воспитанник отдавался под заботливый присмотр одного из наставников и считался как бы его "клиентом". Будущий поэт, тоже по выбору Арсеньевой, сделался "клиентом" З. и оставался под его надзором во все время пребывания в пансионе — до 16 апреля 1830 г. Об этих занятиях с "милым питомцем" в доме бабушки и в пансионе сохранились сведения, важные как для биографии Лермонтова, так и для самого З. Уцелело, например, интересное воспоминание об изучении поэтом классических писателей: "Лермонтов — вспоминает Зиновьев — знал порядочно латинский язык, не хуже других.

Происходило это оттого, что у нас изучали не язык, а авторов.

Языку можно научиться в полгода настолько, чтобы читать на нем, а хорошо познакомившись с авторами, узнаешь хорошо и язык" ("Русская Мысль" 1881 г., кн. XI, стр. 156, 162). Дошло до нас и другое, более интересное известие о пансионных занятиях Лермонтова по русскому языку: " Как теперь — рассказывает Зиновьев — смотрю на моего милого питомца, отличавшегося на пансионном акте, кажется, 1829 г. Среди блестящего собрания он прекрасно произнес стихи Жуковского "К морю" и заслужил громкие рукоплескания.

Тут же Лермонтов удачно исполнил на скрипке пьесу и вообще на этом экзамене обратил на себя внимание, получив первый приз, в особенности за сочинение по русскому языку" (Соч. Лермонтова.

СПб. 1873 г., т. I, стр. XIX). Этого мало, рукописные тетради, куда Лермонтов занес первые опыты своей юной музы, до сих пор хранят отметки поэта, которые ясно говорят о внимании З. к поэтическим трудам "милого питомца"; напр., против 6 строфы в поэме "Черкасы" на полях виднеется пометка автора: "Зиновьев нашел, что эти стихи хороши", а немного ниже — "тоже" ("Рус. Мысль" 1881 г., кн. XI, стр. 163). Есть основание предполагать, что Зиновьев имел некоторое влияние и на поэзию Лермонтова.

По крайней мере об этом свидетельствует тот мало кому известный факт, что Зиновьев, будучи прекрасным декламатором, человеком, горячо любившим поэзию до маститой старости, сам, в период ученых занятий, пробовал писать чисто литературные труды, так, ему принадлежит рассказ "Возмездие" ("Москов.

Вестник", 1827 г., ч. VI, № 24) и стихотворения: "Волга" и "Смерть праведника" ("Журн Мин. Нар. Просв." 1845 г., т. 47, отд. III, стр. 75). Одновременно со своим "клиентом" в 1830 г. Зиновьев покинул Благородный пансион: Лермонтов поступил студентом в Московский университет, а Зиновьев, "по удостоверению университетского совета", от которого тогда зависел выбор, был утвержден в Ярославском Демидовском высших наук училище "профессором российского красноречия и словесности древних языков". С этого времени начинается для него более обширная и самая плодотворная деятельность, которая тянется без перерыва в течение 17-ти лет. Вместе с двумя профессорскими кафедрами он соединяет должность инспектора; рядом с лекциями ведет учено-литературные занятия.

Но между последними берут перевес не исследования по истории и классическим языкам, а труды по педагогике и теории словесности.

За этот период времени им напечатаны следующие работы: "О цели и главных правилах воспитания" ("Акт в Ярослав.

Демид. училище" 1831 г.); "Некоторые замечания для сравнительной истории языков" ("Журн. М-ва Нар. Просв." 1831 г., ч. IV); "О всемирной истории, изданной при Петре Великом" (там же, 1835 г., ч. V); "Не доверяйте времени: оно обманет..." ("Молва" 1835 г., № 11); "О примечательных мужах, оказавших услуги славянской словесности" ("Журн. М-ва Нар. Просв." 1836 г., ч. IX); "Основания риторики по новой и простой системе Аурбахера" (М, 1836 г., 2 ч.); "Основания русской стилистики по новой и простой системе" (M. 1839 г.); "Исторический взгляд на развитие теории художественно-прекрасного" (М. 1841 г.); "Об участии словесности в системе общего образования" ("Москвит." 1842 г., кн. 8); "О воспитании" (там же, 1843 г., кн. 10); "Августин Сахаров, епископ оренбургский и уфимский" (там же, 1844 г., кн. 8) и "Акты Ярославского Демидовского училища высших наук, с основания оного до преобразования" ("Журн. М-ва Нар. Просв." 1845 г., ч. 47). Последним трудом, посвященным истории лицея с 1803—1834 г., Зиновьев как бы подводил итог и своей деятельности в Ярославле.

В 1846 г., когда исполнилось 25 лет его ученой службы, он вышел в отставку, но через год, по приезде в Москву, был утвержден инспектором и профессором русской словесности в Лазаревском институте восточных языков.

Эта новая педагогическая служба продолжалась 10 лет — по 1858 г., и отметилась немногими печатными трудами, относящимися к истории института: "Воспоминание о П. М. Меликове" ("Москвитян." 1848 г., ч. VI), некролог И. Е. Лазарева ("Московск.

Ведом." 1858 г., № 40) и "Исторический очерк Лазаревского института восточных языков" (СПб. 1855 г., с 10-ю портретами и 4-мя рисунками; второе дополнен. изд. М. 1863 г.). "Составленный мною очерк — писал автор в предисловии — да послужит началом истории описываемого учебного заведения, более обширной и подробной; я, со своей стороны, радуюсь, что успел сделать начало, исполнив тем потребность нравственного чувства". К этим словам, в виде оценки труда, можно прибавить, что факты, собранные З., с немногими изменениями и добавками, вошли в "Очерк пятидесятилетней деятельности Лазаревского института по случаю совершившегося пятидесятилетия", М. 1865 г. Наконец, после 35-ти летней службы (1622—1858 гг.) Зиновьев снова вышел и уже в окончательную отставку, но не прекратил ни частной педагогической деятельности, ни учено-литературных занятий.

Он даже с полупотухшим зрением давал уроки в малолетнем отделении Воспитательного дома и Мариинско-Ермоловском училище: в первом по русскому, а в последнем по латинскому языку. Равным образом до последнего дня жизни, хотя и с большими промежутками, маститый педагог не переставал печатать свои труды, например, "Экспромт Г. Р. Державина" ("Развлечение" 1860 г., № 47), "Потерянный рай, поэма Джона Мильтона", перев. с английского M. 1861 г. (вторичное издание: M. 1871 г., с присовокуплением "Возвращенного рая"); "К биографии барона Влад. Ив. Штейнгеля" ("Московск.

Вед." 1862 г., № 218); "Марка Туллия Цицерона: "Беседа о старости", перев. с латинского (M. 1866 г.); "Римские древности: описание государственного устройства, частной жизни и военного дела римлян", соч. Коппа, перев. с немецкого (M. 1868 г.; вторичное изд.; M. 1873 г.), "Приветствие М. П. Погодину" ("Пятидесятилетие гражданск. и учен. службы М. П. Погодина", М. 1872 г.) и "Чудеса Господа нашего Иисуса Христа", соч. Тренча. перев. с английского (М. 1883 г). Даже и эта последняя книга не оказалась предсмертным трудом.

Угасавший старец начал уже печатать большое оригинальное сочинение о римских древностях, но смерть, последовавшая 14 февраля 1884 г. в Москве, не позволила ему увидеть окончание его; оно было издано дважды после его смерти: в 1884 и 1887 гг. под заглавием: "Римские древности; описание общественной и частной жизни древних римлян". Характерно, что последними словами З. были: "Не так жаль расставаться с жизнью, как расставаться с трудом". Д. Языков, "Учитель Лермонтова — А. З. Зиновьев" ("Историч.

Вестн." 1884 г., кн.6, стр. 605—610). — Его же, "Обзор жизни и трудов покойных рус. писателей", вып. IV, стр. 42—43. — "Московск.

Ведом." 1884 г., № 61. — "Московск.

Церковн.

Ведом." 1884 г., № 9. — "Православн.

Обозрение" 1884 г., кн. 2, стр. 352—357, 398—400. — Геннади, Словарь, т. II. — "Сборник Общ. Любит. Рос. Словесности", 1891 г., стр. 150. Мих—в. {Половцов} Зиновьев, Алексей Зиновьевич — профессор Московского университета (1801—1884). Окончив "словесное отделение" Московского университета, З. был назначен преподавателем латинского и русского языков.

К этому периоду относятся его занятия с Лермонтовым.

Защитив магистерскую диссертацию ("О начале, ходе и успехах критической росс. истории", М. 1827), З. был назначен "проф. росс. красноречия и словесности, древн. яз." и инспектором в ярославском Демидовском лицее, позже — инспектором и проф. русской словесности в Лазаревском институте восточных языков.

Сочинения и переводы З.: "Учебная книга латинского языка" (М. 1829); "Основания риторики по новой и простой системе Ауербаха" (М. 1836); "Основания русской стилистики" (М. 1839); "Исторический очерк Лазаревского института вост. языков" (СПб. 2-е изд. 1863); "Приветствие М. П. Погодину" (М. 1872); "Римские древности", А. Адама (с немец., М., 2 изд. 1834); тоже Коппа (с немецк., Москва, 2 изд. 1873); "Беседа о старости", Марка Туллия Цицерона (1866); "Потерянный рай", Мильтона (2 изд. 1871); "Чудеса Господа нашего Иисуса Христа", Тренча (с англ., М. 1883) и много статей в "Журн. Мин. Нар. Пр." (1835—45), "Москвитянине" (1842—48), "Вестнике Европы" (1824), "Моск. Вестн." (1827) и др., по вопросам филологии и истории.

По смерти З. издан его оригинальный труд: "Римские древности.

Описание общественной и частной жизни древних римлян" (М. 1884 и 1887). {Брокгауз}