Завадовский Петр Васильевич

— граф, действительный тайный советник, сенатор, первый министр народного просвещения и председатель департамента законов в государственном совете.

Родился в 1738 году. Умер в январе 1812 г. Происходил из старинной дворянской польской фамилии, принявшей русское подданство в начале XVII столетия.

Отец его, бедный малороссийский помещик имел в стародубском уезде, доставшуюся ему по наследству, небольшую деревню — Красновичи и был женат на дочери подкоморья М. Ширая. Жена его, вышедшая за него по любви, охотно мирилась с окружавшей ее, весьма серенькой, обстановкой, с материнской нежностью воспитывала своих детей и на соболезнования друзей об ее бедном состоянии всегда отвечала с улыбкой: "посмотрев на своего мужа, я все забываю". И, действительно, он был красивым мужчиной: природа наградила его хорошим здоровьем и прекрасной наружностью — качества, которые передались по наследству и его детям и сыграли немаловажную роль в жизни П. В., обусловив вместе с другими дарованиями его блестящую карьеру и его огромное богатство.

Первоначальное свое образование он получил в доме своего деда по матери, Ширяя, который взял к себе на воспитание двух старших мальчиков (П. В. был вторым), и, дав им соответствующую подготовку, поместил в иезуитскую школу в г. Орше. Здесь П. В. основательно изучил польский и латинский язык, которыми всегда любил щеголять впоследствии и знание которых придавало ему в глазах общества ореол большой учености.

Закончил свое образование Завадовский в Киевской академии, из которой посту пил на гражданскую службу и первое время был повытчиком в находившейся в Глухове Малороссийской коллегии, а потом переведен одним из лучших чиновников в канцелярию графа Румянцева-Задунайского, вступившего в управление Малороссией после гетмана Разумовского.

Служба при графе Румянцеве положила начало его возвышению.

Фельдмаршал весьма скоро заметил его способности, приблизил его к себе и стал поручать довольно значительные дела, а во время турецкой войны взял в действующую армию и назначил его управляющим секретной канцелярией.

С своей стороны З. всеми силами стремился оправдать то высокое доверие, которое оказывал ему граф Задунайский: он обстоятельно взвешивал все его замечания и в скором времени так научился понимать фельдмаршала (а Румянцева не всякий сразу понимал: он говорил скоро, глотая слова), что все удивлялись той точности выражения мысли, которое он со свойственным ему красноречием передавал в деловых бумагах.

Во время турецкой войны З. принимал участие в славных подвигах нашей армии. Так, в 1769 году он с небольшим отрядом охранял берега Днестра; под Бендерами (12 октября) несколько раз участвовал в отбитии турок, за что и произведен был в премьер-майоры; 3 сентября 1773 г., под Гирсовом, преследовал с казаками неприятеля.

В следующем году отличился он в битвах при Ларге и при Кагуле, где наш восемнадцатитысячный корпус разбил 150000 турок. За атаку силистрийских укреплений он был пожалован в полковники.

Здесь же в действующей армии З. сочинял все важнейшие реляции.

Им же — совместно с графом Воронцовым — был написан договор, установивший Кучук-Кайнарджийский мир, представлявший одно из важнейших политических событий конца XVІІІ столетия. 10 июня 1775 г., в день мирного торжества, ему был пожалован орден св. Георгия 4 ст. и, по ходатайству графа Румянцева, имение Ляличи, смежное с Красновичами, — деревней его отца, в которой он родился и провел свои детские годы. В том же — 1775 г. З. был представлен своим благодетелем Императрице Екатерине.

Существует несколько вариантов в передаче этого события.

По одним сведениям Румянцев рекомендовал З. Государыне по ее просьбе, указать ей молодых людей, "достойных для занятия должности ее кабинет-секретарей". Но существует и другое предание.

Когда Румянцев, прибыв в Москву (где отказался от торжественного въезда), ехал в придворной карете к Императрице, жившей тогда в доме князя Голицына (у Пречистенских ворот), против него сидел З., которого, быть может, он взял на случай объяснений и справок.

Императрица встретила победителя на крыльце и поцеловала его. Затем она обратила внимание на красавца-полковника, который стоял пораженный этою величественною по своей простоте сценой и самим видом Императрицы.

Румянцев, заметив любопытство государыни, представил ей З., как человека, разделявшего в продолжение десяти лет его труды. Императрица тут же пожаловала З. бриллиантовый перстень со своим именем "Екатерина" и сделала его своим кабинет-секретарем.

Милости государыни посыпались на него как из рога изобилия.

Произведенный в генерал-майоры и пожалованный званием генерал-адъютанта, З. сделался ближайшим доверенным лицом Императрицы; все стали заискивать у нового любимца государыни, к нему поступали прошения, присылались письма.

К Потемкину — всесильному в то время "временщику" — стали относиться значительно холоднее.

Желая испытать чувства и намерения Императрицы, он разыграл роль обиженного и стал проситься в Новгородскую губернию для осмотра войск. Его отпустили без возражений.

В апреле 1776 г. он уехал, а соперник его получил вслед за тем в Могилевской губернии Августовскую экономию с 4000 душ и во дворце помещение.

З. не ожидал такой метаморфозы.

Сын скромного помещика, так недавно еще сочинявший реляции графа Румянцева и подносивший к его подписи бумаги, вдруг делается первым доверенным лицом Императрицы Екатерины II. Однажды З. похвалил проект здания государственного банка, составленный известным архитектором Гваренги — и государыня приказала построить ему в таком же стиле дворец в подаренном ею имении Ляличах.

Проект поручила составить тому же Гваренги.

Когда же планы великолепного здания с увеселительным домом, павильонами, многими флигелями и надворными строениями были представлены: на ее утверждение, она сама сделала исправления карандашом и на замечание восхищенного от удивления З., что "в сих хоромах вороны будут летать", отвечала: "Ну, так я хочу". Но сравнительно не долго был З. в таком положении.

В то время, как он, находясь в опьянении счастья, предавался беззаботной, беспечной жизни, не дремал Потемкин.

Не легко ему было переносить охлаждение Императрицы, и он испробовал много средств, чтобы удалить от нее своего соперника и снова завоевать ее симпатии, — но все они сказались бесплодными.

Тогда он решился на последний шаг — и... быстро справился с З., хотя пожертвовав, правда, частью своего первоначального плана. Убедившись, что прежних симпатий Государыни не воротишь, — он направил свои удары на З. уже не только как на любимца Государыни, но как на человека, способного занять его положение не только при дворе, но и в государстве.

Ему оставалось только найти лицо, которое могло бы заменить З. — и план его окончательно приведен в исполнение.

Такого лица не пришлось искать слишком долго. Ему подвернулся красивый серб Зорич, и его-то представил он Императрице.

Эффект получился полный, т. е. такой, какого не ожидал даже и сам Потемкин: Зорич принят был ко двору, а З. предложен шестимесячный отпуск.

При удалении ему было пожаловано 80 тыс. рублей единовременно, 5 тысяч пенсии, 1800 крестьян в Малороссии, 2000 в Польше и серебряный сервиз в 80000 руб. Сравнительно с другими это было очень немного;

Зорич, заступивший его место, получил по крайней мере впятеро больше, что объясняют обыкновенно застенчивостью З. и его некорыстолюбием в молодые годы. Правда, эти достоинства под влиянием окружавшей его обстановки развились со временем и в нем, но в то время они, действительно, отсутствовали.

Друзья его упрекали, что он мало пользуется своим положением и не просит себе пожалований, называя его за это "глупцом". З. отвечал обыкновенно, извиняясь, что он "отменно застенчив" и "промолвить" что-либо о себе никак не может. И эта застенчивость усугублялась еще его чувством к Екатерине. 8 августа 1777 г. З. снова был в Петербурге, по вызову Императрицы.

Она приняла его, — как он выразился — "по умеренности изрядно", и З. мечтал уже о возможности возвратиться в прежнее положение; но дальнейшие свидания с государыней и ее холодное обращение окончательно убедили его, что уже "былого не воротишь". В Петербурге, по приезде, его встретили сначала очень предупредительно, так как все думали, что З. вызван для занятия важного государственного поста, но по мере того, как он продолжал оставаться без назначений, его оставили без всякого внимания.

К тому же его благодетель, фельдмаршал Румянцев, которого он так боготворил, что, поставив у себя в имении Ляличах статую кагульского героя, никогда не проходил мимо нее не сняв шляпы, — теперь также от него отвернулся.

Все это вместе взятое еще более растравило его душевные раны, и он вправе был писать Воронцову: "Имевши дух огорченный всеми неправдами, я не мыслю опричь уединения и опричь вечного спокойствия от себя зависеть". В таком состоянии удалился З. в Ляличи.

Но опять не надолго.

В мае 1778 г. мы снова видим его в Петербурге и теперь уже при совершенно иной обстановке.

Страсть его значительно поулеглась и он мог заниматься.

Трудно решить, занимался ли З. какими-либо государственными делами в течение предыдущего трехлетия.

Новое положение создалось по вторичном его возвращении в 1778 г. Теперь государыня стала возлагать на него весьма разнообразные и значительные обязанности, а вместе с тем снова изменились отношения к нему царедворцев и высокопоставленных лиц. Изменил к нему свои отношения и Потемкин.

И даже престарелый Бецкий снова стал уверять его во всегдашней к нему "отличной любви". Когда же З. спросил его, за что все они ненавидели его раньше, старик, покачав головою, ответил, что сие было не от сердца, а par politique. В 1780 г. З. был пожалован в тайные советники, с назначением сенатором и членом воспитательного общества благородных девиц, а в 1781 г. ему вверено было управление учрежденным по его проекту Санкт-Петербургским дворянским банком и поручена ревизия всех присутственных мест. Ревизия открыла массу непорядков в канцелярском делопроизводстве, которое велось без всякой системы и при полном отсутствии единообразия.

Для устранения этих несообразностей и усовершенствования вообще делопроизводства в 1784 г. была образована особая комиссия и председателем ее с весьма широкими полномочиями назначен был З. Результатом трудов комиссии был "проект о сокращении канцелярского порядка". В том же 1784 г. З. был назначен председателем комиссии по сооружению Исаакиевского собора.

Он улучшил н распространил бронзовую фабрику и в 12 лет довел здание собора до карнизов.

Тогда же ему поручено было осмотреть школу при больнице за Калинкиным мостом, состоявшую под присмотром обер-полициймейстера и устроенную на иждивение Кабинета.

Прочитав доклад З. об исполнении поручения, Екатерина рескриптом 14 ноября поручила ему заведовать этой школой, составить "проект положения сему заведению", а между тем, по его усмотрению, ввести порядок как в преподавании, так и в приеме воспитанников и в хозяйственной части. К этому в начале 1785 г. на него было возложено еще новое поручение.

Высочайшим рескриптом 5 февраля З. поручалось обозреть систему преподавания в Пажеском корпусе, а равно и во всех школах ведомства придворной конюшенной конторы, дворцовой и обер-егермейстерской канцелярий, освидетельствовать успехи и ввести порядок, который должен быть присвоен всем вообще Российским училищам". Поручение было окончено в три недели и составлен план обучения.

Императрица в рескрипте от 26 февраля, одобрив этот план, признавала необходимым добавить в Пажеском корпусе преподавание латинского и греческого языков, а потому поручила З. озаботиться, "дабы таковое учение как наискорее могло воспринять свое начало, о чем следует согласиться с обер-гофмаршалом". Когда же все таким образом, по представленному от нас плану, придет к устройству, тогда не только можно позволить прочим благородным молодым людям учиться в классах Пажеского корпуса, но непременно надлежит приказать, чтобы рейт-пажи и ягд-пажи ходили для обучения в cии классы.

Выбор учителей слагаем мы на вас". Таким образом он назначался заведующим Пажеским корпусом.

Вслед за тем З. представил императрице о неудовлетворительности состава преподавателей медико-хирургической школы и необходимости учреждения академии.

По его инициативе были отправлены в Вену, Париж и Лондон доктора Тереховский и Шуманский, которые должны были подробно ознакомиться с постановкой учебно-медицинского дела за границей и привести оттуда практические указания.

А покуда молодые русские профессора готовились там к исполнению своих обязанностей, места их в преобразованной медико-хирургической школе были заняты врачами-иностранцами.

Медико-хирургическая академия обязана таким образом своим основанием З. Но еще большие заслуги оказал он делу просвещения в звании председателя комиссии о народных училищах.

По выражению князя Воронцова "он ревностно споспешествовал во всех важных и для отечества столь полезных трудах сей комиссии и участвовал в составлении проекта для училищ, гимназий и университетов". Императрица часто посещала Санкт-Петербургское главное училище, выслушивала лекции, осматривала комнаты и всегда удостаивала благодарности З. и его сотрудников.

Особенно важное значение имело учреждение в 25 губерниях народных училищ, что составляет одно из крупных событий царствования Екатерины.

Она наградила щедро всех участвовавших в этом "великом деле". З. получил орден св. Владимира 1-го класса и 6000 душ крестьян в Малороссии.

К этому же времени относятся труды З. по учреждению Государственного банка, директором которого он оставался почти до конца царствования Императора Павла, и труды в комиссии о дорогах в государстве.

Наконец, в 1788 г. ему повелено было участвовать в государственном совете, учрежденном согласно проекту графа Панина.

Кроме того Императрица поручила опеку над графом.

Бобринским, прибавив тем самым к массе его весьма сложных обязанностей еще новую хлопотливую и неприятную обязанность; он должен был сноситься с ссудной казной, с банкирами, делать переводы, платить долги, переписываться с Бецким, Гриммом и другими лицами и иметь столкновения с молодым и пылким человеком.

Но не смотря на все это, З. не отказался от такого поручения "в угодность воле", как писал он Воронцову, "и помня любовь покойного князя". Императрица Екатерина до конца жизни благоволила З., несмотря на его неприязненные отношения к ее последнему любимцу Зубову.

Благоволил также первое время своего царствования и Император Павел, последний, вероятно, потому, что З. был принципиальным врагом Зубова, которого этот государь ненавидел более всех других фаворитов своей матери.

Начало его царствования для З., по собственным словам последнего было "преблагословенное". "Государь воцарившийся повседневно изливает милости". Кончина Екатерины застала З. больным.

Павел, в первые же часы по воцарении выразился о нем, к удивлению многих, очень милостиво, прислал камер-пажа узнать о здоровье, а по выздоровлении изъявил ему свое благоволение и вскоре затем возвел его в графское Российской Империи достоинство, прибавив к гербу, пожалованному ему в 1794 г. Римским Императором Францем II при даровании звания графа Римской Империи, малый золотой щит под средним щитом с изображением российского черного орла, на груди коего находится имя Императора Павла І, а в день своей коронации пожаловал ему орден св. Андрея Первозванного.

Но этим еще далеко не исчерпываются знаки монаршего доверия и благоволения к Завадовскому.

Так, например, на шестой день по воцарении, он поручил ему, совместно с тайным советником Жуковым и В. С. Поповым, решить тяжбу князя Ксаверия Любомирского с наследниками князя Потемкина, затем назначил его попечителем над женатым уже Бобринским; в 1798 г. поручил ему разрешить дело Лопухиных с избранными от них Державиным и Извековым, причем повелевалось "прекратить единожды навсегда дело сие решительным заключением", З. назначил главным директором ассигнационного банка, и пожаловал орден св. Иоанна Иерусалимского.

В феврале 1799 г. Государь со всем царским семейством и приезжими принцами посетил его бал, и все, за исключением Императора (который ложился спать в 10 часов), остались ужинать.

Однако это было последним случаем проявления внимания государя к З. Император Павел, в царствование которого — по выражению того же З. — наши светила текли к восходу и закату с одинаковой скоростью, весьма быстро менял гнев на милость и милость на гнев... "Жаловать, так жаловать" было его правилом.

И вот сравнительно весьма незначительный случай был причиной тому, что граф З., столь щедро осыпаемый милостями государя, вдруг увольняется в отставку и попадает в опалу. "По случаю похищения, — читаем в указе Правительствующему сенату 6 ноября 1799 г. — случившегося в ассигнационном банке, секретарем Матвеевым и архивариусом Нееловым, повелеваем тотчас всех директоров оного банка, под отчетом коих казна состоит, от должности отрешить.

А так как под начальством графа З. подобная операция случается уже в третий раз, то он отставлен от службы", и выслан в деревню под присмотр полиции.

В продолжение всего царствованья Павла граф З. жил в Ляличах, откуда ему не дозволено было выезжать далее десяти верст. Исправнику приказано было наблюдать за ним; этот исправник, Шпаковский, человек грубый и корыстолюбивый, делал находящемуся в опале графу всевозможные притеснения: беспрестанно ездил в Ляличи и каждый раз возвращался оттуда с деньгами и вынужденными подарками; если иногда случалось графу от скуки выехать к какому-нибудь соседу верст за десять, то исправник сейчас же являлся туда и заставлял графа, хотя в полночь, не смотря ни на какую погоду, возвращаться домой. Державин, рассказывает, — впрочем, не беспристрастно, — что государственный заемный банк был для З. источником "наживы". Требуя себе жалованье серебром, он выменивал его там на неполноценную медную монету, и кроме того, пользуясь своею властью, выменивал в банке безо всякого кого лажа — рубль за рубль — на серебро ассигнации, благодаря чему накопили, "два сундука" золота и серебра, а в банке естественно оказывались всегда недочеты.

Подчиненные, глядя па своего директора, также не стеснялись воровать, и один раз был даже такой случай, что (в 1795 г.) жена банкирского кассира Кольберга, накупив на банковские деньги бриллиантов, обделала ими шпагу и через камердинера Императрицы, Зотова, предложила государыне купить эту шпагу для подарка тому, кто из отличившихся в только что минувшую шведскую войну (?) заслуживает подобной награды.

Государыня заподозрила богатство кассирши и приказала обревизовать банк. Следствие открыло недочет в 600000 рублей.

Дело поступило на решение Императрицы и пролежало у нее до конца ее жизни. "А по воцарении Павла, — говорит Державин, — Безбородко с Трощинским так смастерили сие воровское дело, что Зайцеву (второму директору) и прочим будто за напрасное претерпение даны в награждение деревни, только кассир с женою сосланы в Сибирь, и то как слышно просто на житье, а не на каторгу". По-видимому Император Павел, считавший все дело проделкой ненавистного ему Зубова, был вполне убежден в непричастности З. к расхищению казенных денег и продолжал относиться к нему с сугубым доверием.

Когда же подобного рода явление повторилось и в ассигнационном банке, у него естественно могло зародиться сомнение в правильности своего первого решения, а потому и кара, постигшая З., была несоразмерна с виною. Впрочем граф З. не долго находился в опале. Александр I лишь только вступил на престол, тотчас же вызвал в Петербург опального графа. "При самом начале вступления моего на престол, — писал к нему государь,— вспомнил и вашу верную службу, и дарования ваши, кои на пользу ее вы всегда обращали.

В сем убеждении желаю, чтобы вы поспешили приехать сюда принять уверение изустное, что я пребываю к вам доброжелательный Александр". Следивший за ним исправник был выслан в Вятку, и вскоре затем последовал указ об определении впредь исправников только по выбору дворянства.

В Петербурге З. был весьма милостиво принят государем и вслед за тем назначен членом совета, присутствующим в сенате и председателем комиссии по составлению законов.

Но в последнем звании он оставался не долго. Император Александр, с необыкновенной энергией принявшийся в первые годы своего царствования за кодификацию законов, был недоволен медленностью работ комиссии.

З. понимал сложность задачи, решавшейся в течение целого столетия, представил в оправдание действий комиссии записку, в которой сделав краткий исторический обзор русского систематического законодательства и, обратив внимание Государя на сложность вопроса, высказал в заключение; что нет ничего удивительного, если "огромная машина по натуре своей идет тихо и медленно". Впоследствии он сказал даже частным образом, что дело кодификации "едва ли в царствование его и кончиться может". Слова З. — как известно — оказались пророческими.

Но иначе смотрел на это дело Император Александр и окружавшие его молодые люди, мечтавшие в самом непродолжительном времени наградить Россию великолепным кодексом.

А потому в начале 1803 г. З. от должности председателя комиссии был уволен.

При учреждении министерств в 1802 г. ему поручено было управление министерством народного просвещения.

Взгляды на его деятельность в этом звании весьма различны: одни считают министерство народного просвещения самым неудачным из подобного рода учреждений; другие — превозносят деятельность З. Все это тенденциозные мнения.

Время и обстоятельства требовали большого напряжения сил, и министерство народного просвещения проявило действительно живую деятельность под управлением З., и если Богданович говорить, что за восемь лет его управления для народного образования сделано было более, чем в целое предшествовавшее столетие, он не искажает истины.

В продолжение одного первого года в Петербурге было открыто 20 приходских училищ, в 1804 г. по ведомству народного просвещения было уже 491 учебных заведений с 33484 учащимися, а 1805 — 688 учебных заведений.

При нем учреждены учебные округи, явились народные школы, в уездах уездные училища, гимназии в губернских городах, открыты университеты в Харькове и Казани, педагогический институт для образования преподавателей и несколько лицеев.

Он дал новый устав университетам, академии наук и духовным академиям и училищам и предоставил для всех бесплатное образование.

С целью поднять в глазах публики общеобразовательные учебные заведения З. посылал своих сыновей в гимназии.

Знать роптала на него по этому поводу, упрекая его за то, что он позволяет графским детям сидеть на одних скамьях с детьми сапожников и кучеров.

Но он был (что весьма характерно) выше этих предрассудков и считал, что образование сокращает расстояние между людьми.

З. также принадлежит разработка цензурного устава, которому историки административного права приписывают название "либерального" и который в 1812 г. был изменен в ущерб свободе слова. Однако общество не питало большой симпатии к учебной реформе З. и желало видеть на его месте другого.

К тому же он стал дряхлеть.

Государь Император решил дать ему более покойную должность и с открытием государственного совета (1 января 1810 г.) назначил его председателем департамента законов.

В этой должности З. оставался до конца своей жизни. Он дожил до преклонных лет и скончался на 74 году от рождения и погребен в Александро-Невской лавре. Литература: "Петербургский Некрополь" "Саитов, прилож. к Русск. Архиву 1883 г. (список — 8 графов Завадовских). "Малороссийское дворянство", гр. Г. Милорадович, Чернышов, 1899 г. "Списки титул родам", изд. департ. герольдий. "Российск. родосл. книга", ч. 2, кн. П. Долгоруков. "Дворянские роды, внесенные в общий гербовн.

Российск.

Империи", ч. 2, гр. А. Бобринский. "Общий гербовник", ч. 1. "Энциклоп. словарь" Брокгауз и Эфрон, 24. "Русский Энцикл. словарь" Березина, отд. 2, т. 2. "Большая Энциклопедия", т. 9. "Настольн.

Энциклоп. словарь" Граната, т. З (изд. 2). "Замечательные богатства частных лиц в России", Е. Карнович (в гл. 18 и 3). "Слово, говоренное при отпевании тела гр. З. архим. Филаретом" (брошюра). "Ода на кончину З.", К. Парпура. "Историч. записка о 1-й Казанской гимназии", ч. 1 (стр. 44), В. Владимиров. Memoires du prince, Pierre Dolgoroukow, т. 2, гл. 3. "Сочинения Державина, с объясн. примеч.

Я. Грота (академич. изд.), т. 5 и 6 (письмо Держ. к З.). "Письмо Имп. Екатерины Великой к гр. З. (1777 г.), Русский Архив, 1890 г., т. 3; "Из бумаг канцлера кн. Безбородко" (письма гр. З.), — там же, "Гр. А. Г. Бобринский и его бумаги (письма гр. 3), — 1876 г., т. 3; "Письма гр. З. гр. П. А. Румянцеву-Задунайскому" (1788—1791),—1892, т. І; "Биография гр. З.", с портр., — 1883 г., т. 2; "К биографии", — 1887 г., т. 1; "Из бумаг А. П. Мельгунова" (письмо 3), 18-й век, т. 1; "Случайные люди" (о З. и других), — 1865 г., стр. 824 и 1465, "Записка гр. С. Р. Воронцова об изменениях в Русском войске, писанная к гр. З.". — 1876 г. т. 3; "Записка Н. С. Ильинского", — 1879 г., т. 3. "Стихи институток на смерть кн. Алекс. Голицина и отзыв на них гр. П. В. З." (1807 г.). Русская Старина, 1875 г., т. XIV; "Отставка гр. З." (указ сенату Имп. Павла 1-го 6 ноября 1799 г.), — 1895, т. 84, окт.; "Письмо гр. З. гр. А. К. Разумовскому, — 1896, т. 88, дек.; "Гр. З. и Ф. Чацкий", — 1898, т. 93, февр. "Шкловские авантюристы", Заря, 1871 г., № 1. "Из воспоминаний о прошлом, H. Савичев, Уральские войск. ведомости, 1871 г., №№ 9, 10, 11 и 12 и 1872 г., № 16. "Архив в.-походн. канц. гр. П. А. Румянцева-Задунайского" (письма к гр. З.), Чтения в Импер. О-ве Истории и древностей Российских, 1865 г., № 1, 1866, № 1 и 1874, № 4. "Отечественные Записки", 1830 г., ч. 42. "Северный Архив", 1822 г., ч. 1 (биогр.) "Сын Отечества", 1831 г., т. 19, №№ 17, 18 и 19 (биогр.). "Ответ Государю от первого члена комиссии о составлении законов гр. З. на запрос о медленности комиссии", Чтения в Импер. О-ве истории и древностей Российск., 1864 г. кн. ], отд. V; "Мнения гр. З. о правах и преимуществах Сената; там же, "Записки Греча, Н. И.", Русский Архив, 1871 г., № 6; "Дневник А. Ханенко", — 1868 г., № 7. {Половцов}