Якимов Василий Яковлевич

— профессор Харьковского университета по кафедре русской словесности; родился в 1800 г. и происходил из духовного звания.

По окончании курса в Белгородской духовной семинарии Я. в 1823 г. поступил своекоштным студентом в Харьковский университет на словесный факультет, который окончил в 1826 г. со званием кандидата и получил в то же время золотую медаль за сочинение.

В 1827 г. Я. был определен учителем словесности в Харьковский институт благородных девиц, а в 1831 г. ему поручено было преподавать словесность в университете.

В следующем 1832 г. он получил в Петербургском университете степень магистра словесных наук и утвержден был адъюнктом по этому предмету.

Я. жил и работал в самую тяжелую для науки эпоху, при весьма печальных условиях личного воспитания и семейной обстановки.

Академик М. И. Сухомлинов, слушавший в молодости лекции Я., в своем отзыве о нем осторожно замечает о "крайне неблагоприятных условиях его воспитания и жизненной обстановки в годы молодости". Другой его слушатель, Де Пуле, говорит, что Я. "опустился от расстройства экономических и семейных дел. Он был человек добрый, но какой-то забитый или надломленный, а потому и делом своим занимался спустя рукава; случалось, что по приходе он тотчас уходил с лекции, сознаваясь, что не приготовился к чтению". Яснее выражается по этому поводу неизвестный его слушатель H. в воспоминаниях своих о харьковских профессорах 30-х годов: "Первоначальное воспитание Я. в семинарии наложило на него неизгладимый тип своеобразных воззрений на жизнь и науку". Наконец, Д. П. Хрущов говорит: "Я. читал вяло, бесцветно, голосом медоточивым.

Он был, что называется, ума твердого, но простого.

Впрочем, он был добрый человек и его мы любили". Как бы, однако, ни были неблагоприятны условия первоначального воспитания, Я., по-видимому, не стремился наверстать недочеты его позднейшими усилиями.

Он не был совсем замкнут в харьковской провинциальной жизни: бывал в Петербурге, входил в общение с некоторыми выдающимися учеными и писателями, например кн. В. Ф. Одоевским, но ни в чем не заметно на нем каких-либо освежающих столичных влияний ученых или литературных.

Не ограничиваясь преподаванием в учебных заведениях и не довольствуясь содержанием пансионеров, Я. приобрел себе дом и открыл свой собственный пансион для детей купеческого сословия, нечто вроде коммерческого училища, с преподаванием предметов гимназического курса, но без древних языков.

Потребности в такой школе в то время, по-видимому, совсем не было в купеческом сословии, и пансион, кроме разорения, ничего не принес Я., а между тем эта педагогическая деятельность отвлекала его от ученых профессорских занятий.

По отзывам Де Пуле, Я. "принадлежал к риторам старой школы, писал рассуждения в стихах и в прозе о красноречии, о красотах и изобилии русского языка и т. п. предметах... Он принадлежал к числу литераторов 20-х и 30-х годов; на тогдашнем миросозерцании он остановился и не пошел далее. Он писал для актов торжественные речи, был убежден в необходимости писать такие же стихотворения и даже песнопения, требовал от студентов того же, хотел, чтобы они изучали Россиаду, но, к счастью, требовал он и хотел всего этого как-то сонно и апатично.

Я. читал студентам эстетику довольно сносно и историю русской литературы совсем уж плохо". Я. оставил после себя 10 сочинений, из которых одно лишь, и притом с большой натяжкой, может быть признано ученым исследованием: "О красноречии в России до Ломоносова" — докторская диссертация, которая, по отзыву академика Сухомлинова, "отличается бесцветностью содержания и наивностью критических приемов". Четыре других его произведения относятся к литературно-мистическим рассуждениям: "О бессмертии человека", "Об отношении просвещения к истинам откровения" и т. п. Это было время, когда в Харьковском университете попечитель Е. В. Карнеев насаждал благочестие и когда здесь процветало "студенческое библейское сотоварищество", в котором, между прочим, Я. изощрялся в благочестивых рассуждениях и в истолкованиях псалмов, описывая в виршах сотворение мира, появление первого человека и проч. Не лучше и другие рассуждения автора на темы патриотические и панегирики сильным мира. Я. принадлежит рассуждение "Дар слова", произнесенное в торжественном собрании университета в 1831 г., являющееся ярким выражением тогдашнего риторического педантизма.

Эта речь была напечатана в университетском издании отдельно.

В заслугу Я., однако, нужно поставить его любовь к Шекспиру.

В 30-х годах им были изданы переводы "Король Лир" и "Венецианский купец"; в рукописи же остались: "Отелло", "Цимбалин", "Сон в летнюю ночь" и "Что вам угодно?". Академик Сухомлинов по поводу этих переводов замечает: "С настойчивым, упорным трудолюбием Я. изучил Шекспира и решился перевести на русский язык с буквальной точностью, сохраняя все особенности слога и способа выражения подлинника... Нельзя не отдать справедливости трудолюбию Я., который при всех неблагоприятных условиях его жизни основательно изучил несколько иностранных языков, в том числе английский". Пунктуальность перевода, однако, оказалась вредной.

Выходившие одновременно переводы Полевого и Кронберга по легкости и ясности оставили позади себя тяжелые переводы Я. Тем не менее Я. дорожил своими переводами из Шекспира, читал их в Петербурге у князя В. Ф. Одоевского, причем последний для выслушания пригласил даже П. А. Вяземского и А. С. Пушкина.

К сожалению, неизвестно, слушал ли Якимова великий поэт и какое вынес от перевода впечатление.

В 1839 г., помимо желания Я., к нему был выбран помощник, а в 1852 г. он был забаллотирован и вынужден был выйти в отставку.

Умер Я. в 1853 г. Багалей, "Опыт истории Харьковского университета", т. II, стр. 203, 249, 252, 300, 340, 357, 492, 576, 584, 593, 594, 601—603, 666, 667, 698, 731, 732, 819, 871. — Н. Сумцов, проф., "В. А. Якимов" ("Южный Край", 1903 г., № 7948). {Половцов}