Стеллер Георг Вильгельм
(Georg Wilhelm Stoeler или Steller) — доктор, адъюнкт натуральной истории Петербургской академии наук, знаменитый естествоиспытатель, прославившийся своими исследованиями во время путешествия в Камчатку, а также во время экспедиции, предпринятой Берингом для решения вопроса о соединении материка Азии с Америкой, род. в Виндсгейме во Франконии 10 марта 1709 г., ум. 12 ноября 1746 г. в Тюмени.
В некоторых русских книгах его называют также Штеллером, но лучше писать его фамилию Стеллер, тем более что именно так он подписывал по-русски все свои донесения в академию.
По окончании гимназии в своем родном городе, С. отправился в Виттенберг, где в местном университете изучал богословие, анатомию, ботанику и другие естественные науки. Изучение этих предметов, особенно же ботаники и медицины, он продолжал в Лейпциге, Йене и Галле, занимаясь в последнем городе также и преподавательской деятельностью.
В 1734 г. он выдержал экзамен по ботанике у известного ученого Людольфа в Берлине и вскоре отправился в Данциг, где был принят на службу врачом в находившуюся там русскую армию. По взятии Данцига он был отправлен графом Ласси на корабле в Петербург вместе с ранеными и больными солдатами, порученными его попечению.
Существует, впрочем, и другое известие о том, как С. прибыл в Россию; согласно ему, С. по собственному желанию, вне всякой связи с упомянутым поручением, при том, почти без всяких средств, приехал в Петербург искать счастья.
Первый вариант заслуживает, однако, большого доверия, тем более, что согласуется со сведениями о жизни С., напечатанными его братом Августином, медиком герцогини саксен-эйзенахской, в "Ergetzungen der vernunftiger Seele aus der Sittenlehre und der Gelehrsamkeit uberhaupt" (Leipzig, 1747, т. V, стр. 362—381), под заглавием: "Zuverlassige Nachricht von dem merkwurdigen Leben und Reisen Herrn Georg Willhelm Stollers". Вскоре после приезда С. в Петербург, рассказывает Гмелин, "для веселого его нрава взял его к себе в дом бывший архиепископ новгородский Феофан (Прокопович) и за пользование больных его служителей определил ему годовое жалованье" (1734). Человек весьма умный и живой, С. очень понравился Феофану и пользовался глубоким его уважением.
В рукописях новгородской семинарской библиотеки (№ 3883) имеются даже латинские стихи: "In moram Stelleri medicum", написанные архиепископом в честь С. В 1735 г. в помощь трем академикам, незадолго перед тем уехавшим в так называемую камчатскую экспедицию для исследования и описания Сибири, решено было отправить еще двух ученых; когда С. выразил желание присоединиться к этой экспедиции в качестве ботаника, Феофан дал ему рекомендательное письмо к президенту Петербургской академии наук, барону Корфу, и, во внимание к ходатайству архиепископа, С. был принят на службу в академию адъюнктом натуральной истории при камчатской экспедиции с жалованьем в 660 руб. в год, что и было оформлено контрактом от 7 февраля 1737 г. Из приложенного к контракту свидетельства академика Аммана видно, что С. хорошо знал ботанику и другие отделы естественной истории и что во время своего пребывания в Петербурге он занимался исследованием растительного и животного царства в окрестностях столицы.
Кроме того, по свидетельству Бакмейстера, отчасти С., отчасти Гмелиным был составлен каталог зоологического музея академии наук, напечатанный в книге "Musei Imperialis Petropolitani", vol. I, pars I (1742) и одним С. — каталог гербариев Рюйша и Аммана, напечатанный там же в 1745 г. (vol. І, pars 2). В конце 1737 г. С. вместе с живописцем Декерном отправился из Петербурга через Москву в Сибирь и осенью 1738 г. он был уже в Томске.
Здесь он заболел горячкой, при том в такой острой форме, что были серьезные опасения за исход болезни; однако крепкий организм взял верх, С. выздоровел, в конце года отправился дальше и 20 января 1739 г. прибыл в Енисейск, где зимовали тогда академики Миллер и Гмелин.
О благоприятном впечатлении, произведенном на них С., можно судить по отзыву Гмелина в его книге "Flora sibirіса": "Steller erat homo nullius laboris taedia et molestias fugiens, et ardui, difficillimi, summisque difficultatibus obnoxii cuiusque discriminis cupidissimus, commodorumque et de liciarum huius vitae contemptor strenuns" (стр. XC.). В другой своей книге — "Reise durch Sibirien", тот же Гмелин характеризует также с самой лучшей стороны выносливость, нетребовательность и работоспособность С.: "Он вовсе не был обременен платьем", пишет Гмелин, "и имел одну посуду, из которой ел и в которой готовились все его кушанья.
Ему было ничего проголодать целый день без еды и питья, когда он мог совершить что-нибудь для пользы науки, и при этом его нисколько не огорчали лишения в жизни. Несмотря на всю беспорядочность, выказываемую им в его образе жизни, он, однако, при производстве наблюдений был чрезвычайно точен и неутомим во всех его предприятиях, так что в этом отношении у нас не было ни малейшего беспокойства". Насколько Стеллер был нечувствителен к различного рода лишениям, раз дело шло о разрешении какого-нибудь научного вопроса, видно например из следующего.
Заинтересовавшись вопросом о том, могут ли существовать русские в Камчатке, не употребляя в пищу хлеба, он "не для скупости, но любопытства ради самовольно следующий опыт учинил: держал себя от хлебного корма и от употребления по тамошнему обыкновению корму никакой скуки себе не имел. Как в 1743 г. шел я, — пишет С. сам в одном из своих донесений, — из Большерецкой в Верхний Камчатский острог пеш, когда хотя хлеб и имел, в моем пути не ел, но рыбою, кореньями, травами и иными разными вещами питался; хотя и часто для пешего ходу утружден бывал, однакож от того ни малаго силе моей вреда не имел и лучшаго аппетита до смерти не желаю". 5 марта 1739 г. С. выехал из Енисейска и 23 того же месяца был уже в Иркутске.
В ожидании окончания всех приготовлений для поездки в Камчатку он не терял даром времени, делая небольшие экскурсии в Баргузинский острог, в Селенгинск и Кяхту и занимаясь изучением всех трех царств природы тамошней местности.
В начале 1740 г. у Гмелина с С. вышли неприятности из-за того, что первый считал себя в качестве профессора начальником С., принятого в академию лишь адъюнктом, и потому пожаловался сенату, что С. ни о чем ему не доносит и отказывается ехать по тому маршруту, но которому он (Гмелин) ему приказывает отправиться.
С своей стороны и С. доносил, что Гмелин и Миллер обходятся с ним, как с находящимися под их начальством русскими студентами, тогда как в силу заключенного с ним контракта он вовсе не считает себя подчиненным академиков Гмелина и Миллера, 5 марта 1740 г. С. выехал из Иркутска, с 24 мая по 15 июня пробыл в Якутске и 20 августа приехал в Охотск. 8 сентября он отправился отсюда на новопостроенном судне "Охотск" к Камчатке и 21 сентября прибыл к устью Большой реки. Во время своего пребывания в Камчатке С. не ограничивался тем, что "чинил ботанические наблюдения и прочее, что касается до натуральной истории", но интересовался и другими вопросами, посылая сенату различные проекты о лучшем способе управления этой областью, о местах, в каких необходимо построить еще остроги, и указывая синоду легчайшие способы обращения камчадалов в христианство.
В начале 1741 г. он получил приглашение от Беринга сопровождать его в морском путешествии для отыскания берегов Америки.
Приняв это предложение, С. послал сенату подробное донесение, прося, чтобы его "морской вояж с Берингом не причтен был ему в вину". Свое намерение отправиться с экспедицией Беринга он мотивировал тем, что в команде Беринга нет человека, "который бы натуру земли, минералы исследовал и познать мог, незнаемые звери, птицы, рыбы, травы и прочее, что до натуральной истории касается, наблюдать и подлинное историческое описание сочинить мог". "Также ежели какие найдутся люди", писал он в своем донесении, "то никто из офицеров (Беринга) не мог бы их натуру, возраст, обычай, поступки и житие подлинно наблюсти и историческое описание тех народов сочинить, а потому твердое намерение восприять морской вояж возымел я, дабы не токмо минералы наблюдать, но все, что к пользе государственной, чинить мог". Оставив своих людей в Большерецком остроге, С. 10 марта отправился к Берингу, находившемуся тогда в Петропавловской гавани, куда и прибыл 20 марта 1741 г. Хотя Беринг и уговаривал С. отправиться с ним в экспедицию и обещал ему "всякое воспоможение, дабы он (С.) в положенных на него делах упражняться мог", однако приемом его С. остался весьма недоволен. "Во всем принят я, — писал он сенату, — не так, как по моему характеру принять надлежало, но яко простой солдат и за подлаго от него, Беринга, и от прочих трактован был". 4 июня 1741 г. экспедиция, состоявшая из двух пакетботов, "Св. Петра" и "Св. Павла", на первом из которых находился и С., отправилась в поиски.
После тяжелого 42-дневного плавания путешественники, наконец, увидели землю (16 июля): "Всякий легко себе вообразит, пишет С. в своем дневнике, как велика была радость всех нас. Со всех сторон обратились с поздравлением к капитану, до которого более всех относилась честь открытия". 20 июля пристала к острову, названному островом св. Илии, и, хотя Беринг до отправления экспедиции обещал С. при каждом приставании к берегу спускать его туда для производства различных исследований, но на этот раз он не разрешал ему высадиться и только после угроз С. пожаловаться сенату, отпустил его на остров, при чем приказал "в насмешку" и "бесчестия ради" трубить в трубы, когда С. отъезжал от пакетбота.
На острове С. провел всего 6 часов, однако и за это короткое время он успел произвести весьма ценные наблюдения относительно климата, почвы и естественных произведений этого острова, причем открыл значительное число неизвестных дотоле растений и птиц. Все эти наблюдения подробно описаны в его дневнике, изданном Палласом.
На следующий день Беринг, опасаясь оставаться на якоре у открытого берега и торопясь с возвращением, приказал тронуться в дальнейший путь, ввиду чего С. так и не удалось поближе ознакомиться с флорой и фауной новооткрытого острова.
Дальнейшие поиски Беринга были менее счастливы.
Конец июля и весь август месяц прошел в плавании между неизвестными тогда Алеутскими островами, а в следующие 2 месяца путешественники сильно терпели от страшных бурь. Погода стояла пасмурная и холодная, волны перекатывались через палубу, ванты начали лопаться, команда была изнурена и измучена.
Около 20 человек лежало больными и в числе их и Беринг, почти не выходивший из каюты; но было ни сухарей, ни вина, и даже воды недоставало. "Никакое красноречивое перо но в состоянии было бы описать наших мучений", говорит об этом времени С. "4 ноября, после четырехмесячного плавания, — пишет он в своем дневнике, — увидели мы остров, на котором нам для зимнего времени жить, питание, одежду иметь и умереть надлежало, который после того имя от капитана командора Беринга, наивящщаго того обладателя, получил". На следующий день пакетбот разбился о скалы, и люди перебрались на остров, на котором им пришлось провести в самых тяжелых условиях суровую зиму 1741 и весну и лето 1842 г. Беринг умер в самом начале зимовки (8 декабря 1741). Несмотря на стужу, голод и всевозможные лишения, С. не падал духом даже в самые тяжелые минуты; он исполнял обязанности то пастора, то лекаря, то повара, таскал вместе с другими прибиваемый волнами лес для топлива и своей энергией и неутомимостью поддерживал бодрость духа своих товарищей по несчастью. "Он не токмо болезни телесные, но и смущенный дух пользовал, ободряя всякого веселым и приятным своим обхождением" (Миллер, "Описание морских путешествий по Ледовитому и Восточному морю"). В то же время он не прекращал и своих научных исследований, "чинил ботаническия наблюдения, описал некоторых незнаемых поныне зверей, а именно: корову морскую (Rhytina borealis), сивучу, морского кота, морского бобра и оных рисунки учинил; также сочинил описание примеченных птиц и рыб, которые на острову имеются". На Беринговом же острове написано С. знаменитое его исследование: "De bestiis marinis", обессмертившее его имя в истории естественных наук. Исследование это было напечатано уже после смерти С. в 1751 г. в "Novis Commentariis Academiae scientiarum imperialis Petropolitanae" (т. II, стр. 289—398). Краткое содержание этого труда напечатано также в "Содержании ученых рассуждений Императорской академии наук" (ч. I, стр. 35—39), под заглавием "О морских зверях". "В этом сочинении, находим мы там, С. описывает четырех морских животных с столь великим рачением, что едва чего больше желать возможно.
Расположение тела весьма точно и живо изображает, о каждом составе или члене, об их положении, величине и пропорции рассуждает основательно, и только к одному тому принадлежит, чтобы внешний вид ясно представить.
Не оставляет он и внутренних частей без изъяснения, наконец объявляет о движении, натуре и о нравах оных животных". Наибольшую ценность в настоящее время имеет описание вымершей морской коровы (Rhytma borealis), так как после С. ни один ученый не видел этого животного живым и даже не имел полного скелета (последняя морская корова убита в 1768 г. во время экспедиции Биллингса).
Поэтому для изучения этого вымершего вида книга С. является почти единственным источником (на немецком языке она была издана в 1753 г. в Галле, под заглавием: "Ausfurliche Beschreibung von sonderbaren Мееrtieren".) Bо время пребывания С. на Беринговом острове составлено было им также физическое и топографическое описание этого острова, напечатанное Палласом много лет спустя после смерти С. в "Neue nordische Beitrage zur physikalischen und geographisclien Erdund Volkerbeschreibung, Naturgeschichte und Ockonomie" (1781 г., т. II, стр. 255—301), под заглавием: "Topographische, und physikalische Beschreibung der Bering-Insel, welche im ostlichen Weltmeer an der Kuste von Kamtschatka liegt". Там же в 1793 г. (т. V, стр. 129—236; т. VI, стр. 1—26) напечатан Палласом в дневник С. за время путешествия из Камчатки к западным берегам Америки, под заглавием: "G. W. Stellers Tagebuch seiner Reise aus dem Petri-Pauls Hafen in Kamtschatka lis an die westlichen Kusten von Amerika und seiner Begebenheiten auf der Ruckreise". Почти все время пребывания на острове посылались небольшие экспедиции для разведок, но ничего положительного о месте своего пребывания несчастным путешественникам узнать не удалось.
Хотя все уже были почти убеждены, что находятся не на камчатском берегу, но только в апреле 1742 г. надежда на это окончательно рушилась, и тогда решено было сломать пакетбот и выстроить новое небольшое судно, на котором 13 августа, наконец, все и отплыли от негостеприимного острова. 26 того же месяца измученные путешественники прибыли в Авачинскую губу. По приезде в Камчатку, где все уже потеряли надежду видеть С. живым, так что его слуги стали даже растрачивать оставленные им там на хранение вещи, С. снова принялся за свои научные исследования.
Он делал частые поездки по камчатским острогам и, кроме того, отправился вместе с живописцем Беркганом на Курильские острова "для учинения рисунка морскому зверю, называемому бобром, и разным незнаемым птицам и травам". "Замечательно, говорит один из его биографов, что из предписания С. большерецкой приказной избе 27 июля 1743 года видно, что по его распоряжению, с 1742 г. был определен "обретающийся здесь при казачьей службе Иван Попов" при Большерецке обучать казачьих и иноземческих новокрещенных детей русской грамоте". 3 августа 1744 г. С. отправился с Камчатки в Охотск, а оттуда — в Якутск, куда и прибыл 21 октября.
Между тем в 1744 г. в сенат поступил на С. донос от находившегося в неприязненных отношениях с ним мичмана Хметевского.
Во время пребывания в Камчатке С. писал сенату, что Хметевский не исполняет правительственных распоряжений и притесняет туземцев, и вот в отместку за это Хметевский послал донос в сенат, что С. самовольно, никого не спросясь, отпустил камчадалов, главных зачинщиков бунта против русских.
Сенат приказал иркутской провинциальной канцелярии строго допросить С. Прибыв в Иркутск, С. поэтому был призван в канцелярию, но после его объяснений иркутская провинциальная канцелярия нашла, что "винности Стеллеровой не признавается", о чем 30 января 1746 г. и послала донесение сенату.
С. же отправился в дальнейший путь. 15 января 1746 г. он был уже в Красноярске, в марте — в Тобольске и Тюмени, а в апреле того же года — в Соликамске, где был вынужден оставить в саду Демидова часть редких растений, так как при дальнейшей их перевозке они неминуемо погибли бы. Все лето 1746 г. он провел за исследованием Пермского края "в трояком царстве натуры". "Сей труд, — пишет он в своем донесении академии, — есть наиполезнейший для меня. Мои за десять лет пред сим на догадках основанные положения, касающиеся до растительности и до разных мест плант, теперь сделались более верными и неопровержимыми, ибо около половины сибирских и камчатских плант на таких же местах в Пермии паки нашлись". В августе того же года С. вернулся в Соликамск и здесь его настиг 10 августа сенатский курьер, прибывший по распоряжению сената с тем, чтобы отвезти его обратно в Иркутск, для производства над ним следствия.
Оказалось, что сенат получил известие из сибирского приказа, что С. 25 марта 1746 г. проехал через Верхотурье по дороге в Петербург, тогда как донесение иркутской провинциальной канцелярии, от 30 января 1746 г., о невинности С. дойти до сената еще не успело.
Получено оно было только в августе 1746 г., после чего сенат 20 августа отправил нового курьера с приказанием освободить С. из-под караула.
В Таре догнал его другой курьер, и С. снова отправился по дороге к Петербургу, куда доехать ему, однако, не суждено было: достигши Тюмени, он там внезапно скончался, 12 ноября 1746 г. О причине его смерти существуют различные мнения.
Паллас в своих "Zuverlassige Nachrichten..." говорит, что "Стеллер при своих почти нечеловеческих трудах, в особенности на Беринговом острове, привык пить и предавался этому уже слишком". Еще в Тобольске у него обнаружились признаки горячки, но, несмотря на все советы, он продолжал свое путешествие.
Бюшинг же рассказывает, что, доехав до Тюмени, "Стеллер лег как-то в сани нетрезвый и заснул, а ямщик и провожатый, по случаю необычайно сильной стужи, отправились на постоялый двор. Когда они вернулись к саням, то нашли Стеллера уже окоченевшим от холода". После смерти С. осталось много очень ценных рукописей, заключавший в себе весьма интересные сведения, собранные им во время его путешествий; к сожалению, не все его заметка были представлены в академию.
Опись всех бумаг, оставшихся после С., составленная в 1747 г. академиком Крашенинниковым, напечатана в I томе "Истории императорской академии наук в Петербурге" — П. Пекарского (СПб. 1870, стр. 613—616). Две работы его появились в свет уже после его смерти в изданиях академии наук, а именно; "Observationes generales universam historiain piscium concernentes (De generatione piscium) "Novi Commentarie Academiae scientiarum imperialis petropolitanae", (1753 г., т. III, стр. 405—420), и "Observationes quaedam nidos et ova Avium concernentes. Cum 4 tabulis aeri incisis" (там же, 1758 г., т. IV, стр. 411—428). Краткое изложение этих работ на русском языке было напечатано также в "Содержании ученых рассуждении Императорской академии наук" под заглавиями: "Генеральные наблюдения, касающиеся до всей истории о рыбах" (ч. III, стр. 33—34) и "Примечания, касающиеся до гнезд и яиц птичьих" (ч. ІV, стр. 76—78). Кроме того, рукописями С. в значительной степени воспользовался Крашенинников, при составлении своего Описания земли Камчатки" (СПб. 1755), ботанические его наблюдения были эксплуатированы И. Г. Гмелиным в его "Flora sibirica", а заметками по зоологии многократно пользовались Паллас и Тилезиус.
Растениями из гербария С. при посредстве Демидова пользовался также и Линней. "И однако, все эти труды, пишет академик Брандт, были результатом немногих дет. Чего бы ни был в состоянии выполнить такой человек, если бы ему была суждена лучшая судьба". Из печатных трудов С. нужно еще указать вышедшую в свет за границей задолго после его смерти книгу: "Georg Wilhelm Stellers... Beschreibung von dem Lande Kamtschatka, dessen Einwohnern, deren Sitten, Nahmen, Lebensart und verschiedenen Gewehnheiten, herausg. von I. B. S(cherer) mit vielen Kupfern" (Frankfurt und Leipzig, 1774. 8°). Книга эта, однако, по небрежности издателя, обладает многими недостатками и содержит немало ложных сведений, особенно в помещенной в начале ее биографии С., в свое время опровергнутых в немецкой печати Палласом, Бюшингом и другими.
Кроме вышеуказанных сочинений, источниками для биографии Стеллера могут служить: архив конференции Императорской академии наук, связки № 13b и № 13с Stelleriana. — ?. Пекарский, "История Императорской академии наук в Петербурге" (СПб. 1870, т. І, стр. 587—616). Напечатанная в этом сочинении биография Стеллера является самой полной из всех существующих.
Она представляет собою тем больший интерес, что составлена, главным образом, на основании архивных источников с соответствующими ссылками на них. — "Материалы для истории Имп. ак. наук", СПб. 1885—1900 г., т. III — X (см. указатели к каждому тому). — Протоколы заседаний конференции Императ. академии наук с 1725 г. по 1803 г., т І, 1725—1743, т. II , 1744—1770 (СПб. 1897—98) (см. указатели к каждому тому). — Герард Фридрих Миллер, "Описания морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю, с российской стороны учиненных", в "Ежемесячных Академических Сочинениях", 1758 г., июль, стр. 10; август, стр. 129, 136, 217—220, 223—224, 228, 238, 245, 248, 342—343, 346, 347, 359—360. — П. Пекарский, "Архивные разыскания об изображении несуществующего ныне животного Rhytina borealis", приложение к XV т. "Записок Императорской Академии Наук", № 1. — Соколов, "Северная экспедиция 1733—43 г." в "Записках гидрографического департамента морского министерства", 1851 г., ч. IX, стр. 194, 207, 331, 368, 370, 374, 379, 383, 386, 390, 392, 412. — "Полное собрание путешествий по России, изданное Императорской академией наук по предложению ее президента", СПб. 1818, т. I, предисловие, стр. IX, XXVI, ХХVIII — ХХІХ, XXXII. — И. Чистович, "Феофан Прокопович и его время", СПб. 1868, стр. 623—624—Я. Чистович, "История первых медицинских школ в России", СПб. 1883 г., приложение, стран. СССХХХVII — СССХХХVІІІ. — Пыпин, "История русской этнографии", СПб. 1891, т. I, стр. 99—103, т. ІV, стр. 216, 224, 225, 259, 261, 346. — Его же, "История русской литературы", СПб. 1899, т. III, стр. 351. — "Очерк истории музеев Импер. академии наук"; СПб. 1867, стр. 2, 8, 21, 28, 36, 38. — Путеводитель по зоологическому музею Имп. акад. наук, стр. 4. — Ю. Симашко, "Описание всех зверей, водящихся в империи Российской", СПб. 1851, стр. 1042—1057. — С. Крашенинников, "Описание редких трав" в "Содержании ученых рассуждений Импер. академии наук"; ч. І, стр. 77. — "34-е присуждение учрежденных П. ?. Демидовым наград, 25 июня 1865 г.", СПб. 1866, стр. 141—142. — "Систематический алфавитный указатель статей, помещенных в периодических изданиях и сборниках Императ. академии наук, а также сочинений, изданных отдельно со времени ее основания по 1872 год включительно", СПб. 1875, ч. I, стр. 254—255, 411; ч. II, стр. 118—Митрополит Евгений, "Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России", Москва, 1845, ч. II, стр. 178—179. — Энциклопедический словарь Брокгауза, s. v. — "Geschichte des Herrn G. W. Stoller", в "Beitrage zur Historie der Gelarheit, worinnen die Geschichte der Gelehrten unserer Zeiten beschrieben werden", Hamburg. 1748, ч. І, стр. 111—124. — "Die heutige Historie oder der gegenwartige Staat aller Nationen in Europa. Ans dem englischen des H. Salmon und H. von Hoch ins deutsche ubersetzt". Altona und Leipzig., 1752, стр. 574—578. — "D. Iohann Georg Gmelins Reise durch Sibirien von dem jahr 1738 bis zu Ende 1740"; Gottingen. 1751—52, т. III, стр. 175—183, 361—366. — "D. Ioannus Georgius Gmelin", "Flora Sibirica sive Historia plantarum Sibiriae", tomus I, p. XC — ХСIII, LXXXVIII. — Разбор книги: "G. W. Stellers... Beschreibung von dem Lande Kamtschatka" в "Allgemeine deutsche Bibliothek", Berlin und Stettin. 1775, т. XXV, стр. 537—543. "D. Wilhelm Michael Richter, "Geschichte der Medicin in Russland, Москва. 1817, ч. III, стр. 288—290. — "Untersuchungen uber die nordische Seekuh" в "Memoires do l''Academie des sciences de St. Petersbourg, Sciences naturelles VI-me cerie. tjme III, стр. 75, 76. — I. F. Brandt, "Symbolae Sirenologicae (там же, VII serie, tome XII, № 1). — Его же, "Versuch einer kurzen Ubersicht der Fortschritte, welche die Keuntniss der thierirchen Korper den Schriften der Kaiserl. Academie der Wissenschaften zu St. Petersbourg verdankt" в "Recueil des actes de la seance publique de l''Academie des sciences de St. Petersbourg, tenue le 29 Decembre 1831, — Meyer''s Konversations-Lexikon, Band XVI, s. 388. — Larousse, Grand Dictionnaire universel du XIX siecle, т. XIV, стр. 1082. — Baldinger, "Russische physisch-medicinische Literatur dieses Jahrhunderts. Deutsche Aerzte und Naturforscher in Russland von Peter I, bis Catharina II", Marburg, 1792, s. 39—Pallas, "Zuverlassige Nachrichten von den Schicksalen des Herrn Georg Wilhelm Steller", в "Physikalisch-okonomische Bibliothek von J. Beckmann", 1775, VIII "A. F. Biisching''s Wocheutliche Nachrichten", 1774, 21. Stuck, 163, 107. П. Гуревич. {Половцов} Стеллер, Георг Вильгельм адъюнкт СПб. ак. наук, путеш. с Берингом; род. 10 мар. 1709, † 12 ноября 1746 г. {Половцов} Стеллер, Георг Вильгельм (Steller; 10 марта 1709 — 12 ноября 1746) — путешественник и натуралист, адъюнкт Петербург.
АН (с 1737). По национальности немец; прибыл из Германии в Петербург в 1734. Принимал участие в Великой сев. экспедиции.
В 1740 проводил исследования на Камчатке, в 1741 участвовал в плавании В. Беринга к берегам Америки, зимовал (1741—42) на о-ве Беринга и дал первое его описание.
Автор работы "О морских животных" (1753), в к-рой впервые описал морскую корову.
В 1742—44 вновь работал на Камчатке.
Ему принадлежат труды "Путешествие от Камчатки к Америке вместе с капитан-командором Берингом" (1793) и "Описание земли Камчатки" (1774). Ряд неизданных работ С. хранится в архиве АН СССР. Соч.: Из Камчатки в Америку, Л., 1928. Лит.: Берг Л. С., Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, М.—Л., 1946.
