Старынкевич Николай Александрович

— сенатор, писатель и переводчик, род. в 1784 года в Шклове, где отец его был священником, умер 7 ноября 1857 г.; свое образование начал в Шкловском кадетском корпусе, а закончил его в Московском университете.

На службу С. поступил в 1801 г. в канцелярию главноуправляющего малороссийскими губерниями С. К. Вязмитинова, вместе с которым он 5 марта 1802 г. был переведен в военную коллегию; здесь он оставался всего лишь до 3 февраля 1803 г., когда определился в департамент министерства юстиции.

В октябре 1805 г. он был командирован за границу в составе походной канцелярии H. Н. Новосильцова.

В 1809 г. С. перешел на службу в департамент министерства юстиции и 20 февраля 1810 г. назначен правителем канцелярии белорусского военного губернатора герцога Александра Виртембергского; в этой должности ему пришлось много бороться с различными злоупотреблениями чиновников в Белорусском крае; особенной энергии потребовало дело о неправильном распределении налогов по г. Витебску в относящейся к нему губернии.

Наступившая Отечественная война изменила род службы С.; в эту годину он был директором канцелярии главнокомандовавших 2-ю западною армиею, кн. П. И. Багратиона и гр. М. А. Милорадовича, а с 25 декабря 1812 по 17 августа 1813 г. находился в главном штабе М. И. Голенищева-Кутузова и Барклая де-Толли; кроме того он состоял при интенданте всех армий тайн. сов. Д. А. Рахманове и, за болезнью генерала Маевского, заменял его при докладах у князя Волконского в действующей армии в Дрездене.

По окончании военных действий, С. был в 1815 г. причислен к военному министерству и отправлен в Париж, в распоряжение графа Воронцова.

Этим назначением он воспользовался прежде всего для восстановления своего здоровья, значительно расшатанного непрерывными походами, а затем занялся изучением ланкастерской системы обучения чтению, увлекся ею и делал попытки применить ее к русскому языку, для чего им были составлены соответственные таблицы.

Впрочем, увлечение это вскоре было оставлено, после долгих бесед с посетившим его в Париже Н. И. Гречем.

Там же С. довольно близко сошелся с гр. Михаилом Орловым, против которого позже возникло дело о измене; на основании своего знакомства с ним С. сделал важные показания в его пользу, заявив, что Орлов в это время (1815—1817 гг.) совсем удалился от политики, интересовался искусством, сам бывал только у немногих высокопоставленных русских, живших в Париже, и что он, С., видел в Орлове лишь "чувство живейшей преданности к особе Его Величества и не только не приметил замыслов ко вреду престола и отечества, но не открыл и помышления о том". Из Парижа С. переселился в Аахен, где одно время находился в настолько печальных денежных обстоятельствах, что его квартирная хозяйка за долги задержала его бумаги и в их числе рукопись еще нигде не напечатанной комедии Фонвизина, о сохранении которой очень заботился А. И. Тургенев; в письмах к В. Жуковскому последний говорит, что в этой комедии содержался род пророчества о французской революции, а князь Вяземский называет эту комедию "Гофмейстер". С 1819 г. С. временно был в отставке, но не переставал интересоваться делами, поддерживал служебные связи и принимал иногда даже участие в разработке разных вопросов, напр., в составлении державшегося в большом секрете доклада графа Берга о закрытии монастырей в Царстве Польском. 5 окт. 1825 г. он вновь поступил на службу и первое время состоял в распоряжении гр. Новосильцева, занимавшего пост делегата русского правительства при совете управления Царства Польского, а позже, именно с 13 декабря 1831 по 10 декабря 1834 г., был правителем канцелярии варшавского верховного суда, "учрежденного для суждения изъятых из всепрощения подданных в Царстве". С закрытием этого суда С. был назначен членом правительственной комиссии юстиции Царства Польского и в 1838 г. произведен в действительные ст. советники; в феврале 1843 г. он назначается членом варшавских департаментов сената, а в 1844 г., 2 июля, — сенатором с повышением в тайные советники.

Литературная деятельность С. выражается сотрудничеством его в двух периодических изданиях: "Журнале любителей словесности", издававшемся в начале XIX ст. Н. А. Остолоповым, и "Варшавском Дневнике". В первом он напечатал переведенные им с английского и французского языков несколько незначительных повестей; что же касается "Варшавского Дневника", то, после преобразования его из польского издания в русский правительственный орган, С. был одним из главных руководителей его и поместил на его столбцах ряд статей, касавшихся злободневных вопросов об отношениях русских к покоренному краю и ныне уже утративших свое значение.

Однако литературную популярность он стяжал себе более всего переводом с французского сантиментального романа Амалии Они "Отец и дочь, или пагубные следствия обольщения". Этот роман, лейтмотивом которого является любовь девушки, ради удовлетворения своей страсти отвергающей и кровные узы, и семейные обязанности, и общепринятую мораль, — роман этот своими не совсем обычными в то время идеями вызвал большую сенсацию, которую не мог заглушить и его тривиальный эпилог: отступление от общепринятого наказывается.

В сравнительно короткий период книга выдержала два издания (1808 и 1815 гг.), успех для того времени выдающийся, тем более, что доминирующим интересом в эти бурные годы служила политика.

Каждое издание было снабжено предисловием С., в котором он в сжатых выражениях давал характеристику романа.

В "Дневнике" гр. Граббе под 14 марта 1858 г. имеется любопытная характеристика С.: "?. А. был одним из умнейших людей своего времени, хотя вовсе не многим был известен.

Его осторожный, скажу — робкий характер был тому причиною... Всесторонний его ум и дружеская уживчивость были моим наслаждением и, без сомнения, были для меня полезны... Он прошел через разнообразные и нередко тяжкие положения, но практический ум его скоро выводил из них. Он всегда умел сделаться необходимым.

Он в разные времена был при Сперанском, Новосильцеве, гоним и посажен в тюрьму цесаревичем Константином Павловичем, в которой его и захватил варшавский мятеж. До взятия Варшавы он оставался в плену. Князь Паскевич, которого он по какому-то случаю учил русской грамоте (и нельзя сказать, чтобы удачно), назначенный наместником Польши, взял его к себе и вывел в сенаторы варшавского департамента, где он играл значительную роль, как замечательный юриспрудент... Удивляясь постоянному разладу его необыкновенного ума с характером, мне случилось сказать ему: "Кабы твою голову на другие плечи, какой бы вышел человек!" С. умер холостяком, пережив себя умственно и физически". Бутенев в своих воспоминаниях изображает С. "человеком умным, веселым и неистощимым собеседником, любившим жить в свое удовольствие". Друзья называли его "бедуином, готовым разделить последнее добро с приятелем, но и опорожнить его кошелек до дна за картами". Автор "Заметок из старой записной книжки" упоминает о нем, как о человеке с изумительною памятью, цитированием целые страницы, талантливом собеседнике, редкого ума и даже прозванном "политическим фигаро". "Русская Старина" 1871 г., т. IV, стр. 347—48; 1873 г., т. VIII, стр. 254; 1891 г., т. VII, стр. 197; 1893 г., т. II, стр. 346; 1902 г., т. X, стр. 160; 1903 г., т. VIII, стр. 441 (письма Тургенева и Жуковского); 1904 г., т. III, стр. 492 (Дубровин). — "Русск. Арх.", 1871 г., стр. 268—269 (Греч); 1873 г., стр. 853 (Граббе); 1874 г., стр. 202 ("Старая записн. книжка"); 1881 г., стр. 78 (Бутенев); 1889 г., т. IIІ, стр. 678—679 (Гр. Граббе). — Остафьевский Архив. т. II, прим. 592—593. — Госуд. Архив, т. XI, № 1170 (личная записка С.) — "Сочин. К. Н. Батюшкова", т. III, стр. 683. М. Федорова. {Половцов} Старынкевич, Николай Александрович тайн. сов., сенатор варшавск. департаментов с 1845—1857 г.; 1812 г. правитель канцел. главн. штаба армии кн. П. И. Багратиона, перев. с франц. соч. "Отец и дочь" М. 1808 г. {Половцов}