Раскольников Федор Федорович
Раскольников Ф. Ф. (1892—1939; автобиография). — Я родился 28 января (ст. стиля) 1892 г. на окраине Петербурга, на большой Охте. До 1900 г. я воспитывался у матери, а осенью этого года был отдан в ученье в приют принца Ольденбургского, обладавший правами реального училища.
В этом кошмарном училище, где еще не перевелись бурсацкие нравы, где за плохие успехи учеников ставили перед всем классом на колени, а поп Лисицын публично драл за уши, мне пришлось пробыть пансионером в течение восьми лет. В 1908 г. я окончил училище.
К этому времени мне было шестнадцать лет. В седьмом классе я сделался атеистом.
В том же году я познакомился с новейшей литературой, т. е. с произведениями Максима Горького, Леонида Андреева и других.
Эта литература способствовала укреплению моего атеизма.
В 1909 г. я поступил на экономич. отделение СПб. Политехнич. института.
Здесь необходимо вкратце остановиться на формировании моих политических взглядов.
Еще в 1905—1906 гг., в 5 и 6 классах реального училища, я дважды принимал участие в забастовках, причем один раз был даже избран в состав ученической делегации и ходил к директору училища с требованием улучшения быта, за что едва не был исключен из училища.
Революция 1905 г. впервые пробудила во мне политический интерес и сочувствие к революционному движению, но так как мне было тогда всего 13 лет, то в разногласиях отдельных партий я совершенно не разбирался, а по настроению называл себя вообще социалистом.
Сочувствие к угнетенным и эксплуатируемым поддерживалось чтением произведений Шеллера-Михайлова, из которых особенно сильное впечатление на меня произвел роман "Лес рубят — щепки летят". Таким обр., политические переживания во время революции 1905 г. и острое сознание социальной несправедливости стихийно влекли меня к социализму.
Эти настроения тем более находили во мне горячий сочувственный отклик, что материальные условия жизни нашей семьи были довольно тяжелыми.
В 1901 г. умер отец, и мать моя осталась с двумя сыновьями.
Получавшееся ею жалование в размере 60 руб. в месяц целиком уходило на текущие жизненные расходы, а между тем нужно было давать образованиемне и моему младшему брату, Александру (работает в партии под фамилией Ильина-Женевского).
Последнего за недостатком средств пришлось перевести из реального училища, где он был пансионером, в Введенскую гимназию.
Залезая в долги, матери удалось, однако, дать мне окончить среднюю школу. Точно так же первое время ей приходилось платить за меня в Политехнич. институте.
В последующие семестры, ввиду тяжелого материального положения, совет профессоров иногда освобождал меня от платы за ученье.
В общем наша семья в это время нуждалась.
На первом курсе мне довелось познакомиться с литературными работами Г. В. Плеханова, которые сделали меня марксистом.
Летом 1910 г. я проштудировал "Капитал". В декабре того же года я вступил в партию.
После выхода первого номера легальной большевистской газеты "Звезда" я отправился в редакцию и, заявив свою полную солидарность с направлением газеты, отдал себя в распоряжение редакционной коллегии.
Восприемником у моей партийно-литературной купели был К. С. Еремеев.
С этого момента я стал ближайшим сотрудником "Звезды" и "Правды". Начав с хроники, я постепенно перешел к статьям, причем первая моя статья была напечатана весной 1911 г. В эпоху "Звезды" и "Правды" я, кроме того, вместе с В. М. Молотовым работал в большевистск. фракции Политехнич. института и по ее поручению поддерживал связь с ПК. Когда 22 апреля 1912 г. возникла рабочая газета "Правда", то я занял место секретаря редакции.
Но на этом посту мне пришлось пробыть всего только месяц, так как в ночь с 21-го на 22-е мая я был арестован и отвезен в "предварилку". Мне было предъявлено обвинение по 102 ст. в принадлежности к РСДРП. После 4? месяцев одиночного заключения я был присужден к административной высылке на три года в Архангельскую губ. Но ссылка была заменена выездом за границу. 9-го октября я выехал в Германию, но недалеко от границы, в Инстербурге, где я решил остановиться для отдыха на одни сутки, меня арестовали немецкие жандармы по обвинению в шпионаже в пользу России.
Главной уликой служил схематический план эмигрантского квартала в Париже, нарисованный перед моим отъездом из Питера К. С. Еремеевым.
Через несколько дней я был освобожден и отправился обратно в Россию в целях подпольной работы, но на границе в Вержболове был арестован и по этапу отправлен в Архангельскую губ. Но в Мариамполе я заболел и слег. К этому времени дало себя знать нервное потрясение, вызванное тюремным заключением.
Вскоре мне было дано разрешение на пользование санаторным лечением в окрестностях Питера. 21 февраля 1913 г. я, как студент, подпал под амнистию и благодаря этому снова приобрел право жительства в Петербурге.
Разумеется, я тотчас возобновил свое сотрудничество в "Правде", в силу цензурных преследований выходившей тогда под разными, часто менявшимися именами.
Мое участие в газете усилилось весной 1914 г., со времени приезда из-за границы Л. Б. Каменева.
К этому времени стали появляться мои большие статьи, написанные по заказу редакции и обычно пускавшиеся фельетонами в подвальном этаже газеты.
Почти ежедневно я посещал "Правду" и от времени до времени редакцию "Просвещения", где также помещались мои статьи.
С наступлением войны "Правда" была разгромлена.
Только случайно я не был арестован, так как в день разгрома, успев закончить свои дела раньше обыкновения, я ушел домой, как впоследствии оказалось — незадолго до прихода полиции.
С первых дней империалистической бойни я занял интернационалистскую, ленинскую позицию.
Принимал участие в коллективном составлении ответа Вандервельде.
Война превратила меня, подобно другим современникам, в военного человека.
Издавна тяготея к морской стихии, в качестве рода оружия я избрал флот и, несмотря на отсутствие свидетельства о политической благонадежности, поступил в отдельные гардемаринские классы.
За эти годы мне удалось побывать в двух плаваниях на Дальнем Востоке и посетить Японию, Корею и отдаленную Камчатку.
Февральская революция застала меня в гардемаринских классах, где в это время происходили выпускные экзамены.
Я тотчас связался с ПК и со вновь возникшей, как феникс из пепла, газетой "Правда". Здесь я поместил целый ряд статей, пока, наконец, в середине марта не был командирован редакцией "Правды" в Кронштадт для руководства местным партийным органом "Голос Правды". В красном Кронштадте мне пришлось, не ограничиваясь редактир. газеты, окунуться в самую гущу партийной и советской работы.
В Кронштадте составилась дружная, сплоченная группа руководителей, куда входили: С. Г. Рошаль, Кирилл (Орлов), П. И. Смирнов и я, а несколько позже к нам присоединились: Смилга, Дешевой, Брегман и Флеровский.
Вскоре я был избран тов. председ. кронштадтского совета (председ. состоял беспартийный Ламанов, впоследствии, в 1921 г., в кронштадтском мятеже, открывший свое белогвардейское лицо). После июльского выступления, в котором вместе с другими кронштадтцами мне пришлось принять активное участие, я был арестован, посажен в "Кресты" и привлечен по "делу большевиков". 13-го октября был освобожден и через несколько дней получил от Центр. Комитета партии командировку в Новгород и Лугу для подготовки пролетарской революции.
В Октябрьской революции принимал непосредственное участие в боях под Пулковым.
После разгрома банд Керенского и Краснова был отправлен во главе отряда моряков на помощь красной Москве.
Вскоре был вызван из Москвы и назначен комиссаром морского генер. штаба, затем членом коллегии морского комиссариата и в 1918 г. заместит. наркома по морским делам. В июне 1918 г. ездил с секретным поручением Совнаркома в Новороссийск для потопления Черноморского флота, чтобы не допустить его стать добычей империалист. держав.
В июле 1918 г. я был направлен на чехо-словацкий фронт в качестве члена Реввоенсовета восточного фронта, а 22-го августа состоялось мое назначение командующим Волжской военной флотилии, которая 10-го сентября принимала непосредственное участие во взятии Казани, а затем, с ежедневными боями преследуя белогвард. флотилию, совершила поход по Каме, причем ей удалось загнать неприятельские суда в реку Белую и заставить их укрыться в Уфе. Освобождение Камы от белогвардейских банд удалось довести выше Сарапуля до Гальян, где нас застал начавшийся ледоход, ввиду чего Красной Волжской флотилии пришлось срочно идти на зимовку в Нижний Новгород.
После окончания кампании я вернулся в Москву, где в качестве члена Реввоенсовета республики принимал участие в его заседаниях и вместе с покойным Василием Михайловичем Альтфатером руководил морским комиссариатом.
В конце декабря 1918 г. на миноносце "Спартак" я отправился в разведку к Ревелю и наткнулся на значительно превосходившую нас английскую эскадру, состоявшую из пяти легких крейсеров, вооруженных шестидюймовой артиллерией.
С боем отступая по направлению к Кронштадту, наш миноносец потерпел неожиданную аварию, врезавшись в каменную банку и сломав все лопасти винтов.
Таким образом оказавшись в плену у англичан, я был отвезен ими в Лондон и посажен в Брикстонскую тюрьму.
После пятимесячного плена я был освобожден в обмен на 19 английских офицеров, в свое время задержанных в Советской России.
Обмен происходил в Белоострове 27-го мая 1919 г. Тотчас после возвращения из Англии я был назначен командующим Каспийской флотилии.
Вскоре к ней была присоединена вернувшаяся с Камы Волжская флотилия, и объединенные речные и морские силы получили наименование Волжско-Каспийской военной флотилии.
Нашим судам приходилось действовать отдельными отрядами на огромном пространстве от Саратова на Волге до Лагани и Ганюшкина — на Каспии.
Наиболее горячие бои флотилии пришлось вынести под Царицыном и под Черным Яром. В обоих случаях суда флотилии подвергались почти ежедневным налетам аэропланов.
Однако соединенными действиями Красной армии и Красной флотилии нам удалось отстоять советскую Астрахань, которая, находясь в белогвардейском окружении, висела на одной тонкой нитке железной дороги, соединявшей ее с Саратовом.
Наконец в 1920 г. занятие форта Александровского с захватом в плен остатков белого уральского казачества и изгнание англичан из Энзели завершили боевую кампанию флотилии.
Во время гражданской войны я был награжден двумя орденами Красного Знамени.
В июне 1920 г. я был назначен командующим Балтийским флотом.
В связи с нашим наступлением на Варшаву Красный Кронштадт во всеоружии готовился принять английских гостей.
Но, к огромному разочарованию моряков-балтийцев, Ллойд-Джордж не прислал в кронштадтские воды ни одного английского корабля.
В марте 1921 г., ввиду окончания гражданской войны и перехода к мирному строительству, я демобилизовался и был назначен полпредом в Афганистан.
В декабре 1923 г. я вернулся в Москву.
Состоял ответств. редактором "Молодой Гвардии", "Красн. Нови" и издат-ва "Моск. рабочий". Весной 1926 г. вторично ездил в Афганистан в качестве председателя нашей делегации в смешанной союзно-афганской комиссии. [В 1930—1938 полпред СССР в Эстонии, Дании, Болгарии.
С 1938 в эмиграции.
Заочно исключен из партии, объявлен "врагом народа", лишен советского гражданства.
Реабилитирован посмертно.] {Гранат} Раскольников, Федор Федорович [псевдоним Ильина, 1892—] — советский писатель и журналист.
Происходит из семьи духовного звания.
Член ВКП(б) с 1910. С 1911—1914 работал в партийной прессе.
Во время войны 1914 — во флоте. После Февральской революции руководил кронштадтской газетой "Голос правды", был председателем Кронштадтского совета.
В октябрьские дни — участник боев под Пулковым.
После Октября — комиссар морского генерального штаба, замнаркоммора, командующий волжской флотилией, член РВС восточного фронта.
В 1919 — участник взятия Казани, командующий Каспийской флотилией.
В 1920 — командующий Балтфлотом.
С 1921—1923 — полпред в Афганистане.
С 1924—1930 редактировал журнал "Красная новь", был членом коллегии Наркомпроса и начальником Главискусства.
С 1930—1934 — на дипломатической работе.
Награжден двумя орденами Красного знамени.
Внимание Р.-писателя сосредоточивается гл. обр. на исторически-значительных событиях общественной жизни. Он пишет трагедию "Робеспьер" [1930], трагедию мелкобуржуазной революционности, вступившей в конфликт как с потребностями упрочивающей свое господство крупной буржуазии, так и с потребностями пролетарских трудящихся масс. Позднее дает серию очерков-рассказов под общим заглавием "Рассказы мичмана Ильина" [1931], в которых воспроизводит яркие страницы недавнего прошлого — разгон учредительного собрания, гибель черноморского флота, продвижение и действия каспийской флотилии и т. п. события, участником которых был он сам, "мичман Ильин". Широта политического и исторического диапазона писателя делает произведения его глубоко содержательными.
Однако Р. недостает живости и реалистичности изображения.
В трагедии "Робеспьер" главный герой трагедии Робеспьер, так же как и его ближайший соратник Сен-Жюст, не получил реалистич. разработки.
В "Рассказах мичмана Ильина" Р. излишне лаконичен, дает подчас протокольную запись событий и не всегда раскрывает причинную обусловленность совершившегося.
Так, в рассказе о гибели черноморского флота не раскрывается историческая необходимость этого акта. Рассказы Раскольникова фрагментарны и могут служить источником для создания широких эпических и драматич. полотен.
Р. произведена переработка романа Толстого "Воскресение" для сцены (поставлена в MXAT им. Горького).
Стремясь не отступать от текста романа, Р. создал пьесу, распадающуюся на ряд эпизодов, скрепленных ролью ведущего.
Библиография: I. Робеспьер, Социальная трагедия в 4 д. и 6 карт., "Красная новь", 1930, I; То же, отд. изд.; Робеспьер, ГИХЛ, Ленинград — Москва, 1931; Кронштадтцы.
Из воспоминаний (1917), изд. "Молодая гвардия", Москва, 1931; То же, 2 издание, Москва, 1932; Рассказы мичмана Ильина, изд. "Советская литература", Москва, 1934; Рассказы комфлота, издание Жургазобъединения, Москва, 1934. II. Отзывы: Гунн, "На литературном посту", 1930, VII (о "Робеспьере"); Hанич Р., "Искусство", 1929, I — II (о пьесе "Воскресение"); Полякова М., "Новый мир", 1934, II; Красноставский М., "Знамя", 1934, V; Вишневский Вс., "Художественная литература", 1934, V; Буднев В., "Литературная газета", 1934, 12 марта; Курт Леонид, газ. "Красная звезда", 1934, 2 авг., и др. Н. Гнедина. {Лит. энц.} Раскольников, Федор Федорович (Ильин). Род. 1892, ум. 1939. Дипломат, политический деятель.
Входил в состав реввоенсовета Восточного фронта, был заместителем наркома по морским делам (с 1918 н.), командиром Волжско-Каспийской военной флотилией (1919—20), Балтийского флота (1920—21). Представлял Советскую Россию в Афганистане, Эстонии, Дании, Болгарии (1921—23 гг., 1930—38 гг., полпред).
С 1938 г. в эмиграции (не вернулся на родину).
Заочно был объявлен "врагом народа".
