Пушкин Василий Львович
— писатель, старший брат Сергея Львовича, отца знаменитого поэта; род. в Москве 27-го апреля 1770 г. Детство и юность он провел в привольной обстановке богатого дома и в гостеприимном московском обществе Екатерининской эпохи; отец писателя, обладая большим состоянием, любил хорошо пожить и славился в Москве своим хлебосольством.
Семейная обстановка Пушкина складывалась неблагоприятно: отец был сурового, деспотического характера и переполнил страданиями жизнь и первой, и второй своей жены. Но, по-видимому, на характере Василия Львовича эти черты домашнего быта не отразились: он навсегда сохранил веселый, беззаботный нрав. Он не получил систематического школьного образования, хотя ему было так легко поступить в единственный тогда русский университет — Московский.
Зато полученное им домашнее образование могло, по тогдашним вкусам, считаться "блестящим": Василий Львович прекрасно владел французским языком и знал немецкий, английский, итальянский и латинский языки. Такие познания открывали ему широко двери в Западноевропейские литературы, что потом и сказалось на писательской деятельности Пушкина.
Благодаря общественному положению отца, юноше-Пушкину оказались легко доступны салоны московского барства, а его светский такт и лоск, легкое остроумие, добродушие и веселость скоро завоевали ему и симпатии столичного общества: он участвовал в "благородных спектаклях", на литературных вечерах декламировал монологи из французских трагедий, находчиво сочинял куплеты и стихи на заданные рифмы. Декламировал он превосходно, и многие москвичи съезжались только за тем, чтобы послушать, как он читает басни. После нескольких лет веселой светской жизни в Москве, П. переселился в Петербург и поступил на службу в Измайловский полк, в который был записан, по традиционному обычаю, еще с малолетства.
Военная служба мало привлекала жизнерадостного юношу, и П. дослужился только до чина поручика.
Зато северная столица представляла широкий простор и новые способы к прожиганию жизни, чем и воспользовался веселый и хорошо обеспеченный москвич.
В 1797 году он вышел в отставку и переехал в Москву, где задумал жениться; его выбор пал на известную красавицу, Капитолину Михайловну Вышеславцеву.
Семейная жизнь вышла неудачной и кончилась разводом.
Фамильное предание Пушкиных, а затем и литературно-биографическая традиция винили в том Капитолину Михайловну.
Но за последнее время опубликованы документы, рисующие дело в ином свете. Ходатайство о разводе возбудила пред московскими духовными властями Капитолина Михайловна в 1802 году, ссылаясь на незаконную связь мужа. Бракоразводный процесс тянулся до 1806 г. и, несмотря на все усилия Пушкина и его ходатайства пред кн. А. Н. Голицыным, кончился не в его пользу: указом от 22-го июня 1806 г. Синод присудил Василия Львовича "подвергнуть семилетней церковной эпитимии, с отправлением оной чрез (т. е. в течение) 6 месяцев в монастыре, а прочее время — под смотрением его духовного отца", а его жене дал развод с правом выхода замуж. Пока тянулся суд, П. успел совершить заграничное путешествие.
В 1803—1804 гг. Пушкин объехал Германию, Францию и Англию.
Жизнерадостный путешественник совсем не интересовался вопросами политики, зато немало внимания уделял искусствам и особенно — литературе.
В письмах, писанных из путешествия к Н. М. Карамзину и напечатанных тогда же в "Вестнике Европы", П. описывает виденные им произведения архитектуры, живописи; рассказывает, как в Берлине он бывал у Августа Коцебу, наслаждался в театре игрой знаменитого актера Ифланда.
В Париже он познакомился с "славным метафизиком" аббатом Сикаром, писателями Дюси, Бернарденом де-Сен-Пьер, Арно, с m-me Рекамье и романисткой m-me Жанлис.
Особенно привлекали нашего путешественника парижские театры. "Вы знаете, писал он Карамзину, мою страсть к спектаклям и можете вообразить, с каким удовольствием бываю в парижских!" Пушкин успел познакомиться с актрисою Дюшенуа, а у знаменитого трагика Тальма брал даже, как гласит предание, уроки декламации.
За время своего путешествия по Германии, Франции и Англии Пушкин ревностно собирал лучшие издания французских, английских и латинских авторов, так что привез в Россию целую библиотеку, которая потом славилась в Москве, но погибла в пожаре 1812 года. Поселившись, по возвращении из-за границы, снова в Москве и будучи вполне обеспечен материально, он имел возможность проводить жизнь вполне светского человека.
Посещение театров и личное участие в "благородных спектаклях", балы и празднества, где он, как и брат его, Сергей Львович, отличался в качестве остроумца и импровизатора, приятельские пирушки, литературные вечера — сменяли один другого и поглощали все его время. Но в будущем, и уже недалеком, П. ждали тяжелые испытания: наступал двенадцатый год. Появление Наполеона в Москве застало П. врасплох. 14-го декабря 1812 г. он писал кн. П. А. Вяземскому про разорение Москвы: "Я потерял в ней все движимое мое имение.
Новая моя карета, дрожки, мебели и драгоценная моя библиотека — все сгорело.
Я ничего вынесть не мог; денег у меня не было, и никто не помог мне в такой крайности". По другим известиям, в пожаре едва не погиб и малолетний сын Василия Львовича; преданный слуга едва успел выхватить его из огня. Вместе с другими погорельцами-москвичами П. перекочевал в Нижний Новгород, где образовалась скоро целая колония.
Пушкину приходилось тогда довольно трудно; в письме к Вяземскому он говорит: "Ты спрашиваешь, что я делаю в Нижнем Новгороде? Совсем ничего.
Живу в избе, хожу по морозу без шубы, и денег нет ни гроша". Но — таков уж был склад характера и интересов Пушкина — в том же письме, забывая личные неприятности и важные события борьбы за национальную независимость, он продолжает: "Кокошкин пишет из Ярославля, что он переводит "Федру". Читал ли ты подражание его пророку Аввакуму?" Скоро жизнь московско-нижегородской колонии наладилась; под отдаленный шум исторических событий начались обеды, ужины, балы, маскарады, и П. совсем повеселел.
В начале 1813 г., побывав на короткое время в Петербурге, Пушкин снова водворился в Москве; в 1816 г. он опять ездил в Петербург — вместе с Карамзиным и кн. Вяземским — и в этот приезд был принят в члены недавно народившегося литературного общества "Арзамас". Еще раньше Пушкин вступил в масонскую ложу "Соединенных Друзей" (1810), и это дало мысль веселым арзамасцам обставить вступление нового члена в общество потешной обрядностью.
Добродушный П., которому было, однако, уже 46 лет, по-видимому, не догадывался, что молодежь просто потешается над ним, — и добросовестно проделал весь церемониал.
В "Арзамасе" он получил прозвище "Вот"; затем, за неудачные стихотворные опыты, присланные на суд "Арзамаса", был, переименован в "Вотрушку", чем был крайне разобижен.
Впоследствии, однако, честь его была восстановлена, он получил имя "Вот я вас опять!" и звание старосты "Арзамаса". Об этом он с восторгом рассказывал всем знакомым, разъезжая по московским гостиным.
Веселая, беззаботная жизнь, какую Пушкин вел до конца своей жизни, привела к тому, что в последние годы жизни он очень нуждался в средствах и страдал подагрой, лишавшей его возможности вести прежний образ жизни. Он умер в Москве 23-го августа 1830 года. Хоронить его (в Донском монастыре) собрались многие литераторы, в том числе И. И. Дмитриев и илемянник А. С. Пушкин, бывший тогда в Москве.
Начало литературной деятельности В. Л. Пушкина относитея еще к екатерининскому времени.
Первое печатное стихотворение его появилось в 1793 г. — в "С.-Петербургском Меркурие" Крылова и Клушина.
Затем он сотрудничал в "Приятном и полезном препровождении времени" Подшивалова и Сохацкого, "Аонидах" и "Вестнике Европы" Карамзина, потом в "Трудах Общества Любителей Российской Словесности", "Дамском Журнале" и многих других изданиях.
Его симпатии в области литературного стиля определились очень рано, и он, не колеблясь, стал на сторону Карамзина, Дмитриева и их школы, проводившей тогда реформу литературной речи. Литературное наследие П. к количественном отношении довольно значительно; он писал в различных жанрах: сказки, басни, эпиграммы, элегии, сатиры, послания, анакреонтические стихотворения, наконец — повесть в стихах.
Любопытно, однако, что до нас не дошло ни одного драматического произведения Пушкина, этого страстного театрала.
Большинство произведений нашего поэта — не оригинальны: это или подражания, или переделки и переводы из иностранных писателей; он много переводил из Горация, Лафонтена, Флориана; также — из Буасара, Вольтера, Парни, Мильвуа, Арно, Обера, Томсона, Оссиана, Тибулла, Катулла, Петрарки и других.
В этом обилии имен сказалось знание иностранных языков, но также и некоторая литературная беспринципность Пушкина.
По своим теоретическим взглядам он был, собственно, классик, как и его авторитет — И. И. Дмитриев; об этом П. заявлял и печатно.
В вопросах литературного стиля он был карамзинист.
Новые литературные течения уже не затрогивали его глубоко; но он был чуток ко всяким новинкам и модам и поэтому переводил Оссиана, когда в русской литературе обозначились преромантические веяния, и подражал Байрону, когда тот становился "властителем дум" молодого поколения александровского времени.
Современники — друзья П. — как-то двойствснно относились к его литературной деятельности.
Он стоял в самых близких личных отношениях с такими корифеями, как Александр Пушкин, Жуковский, Батюшков, Вяземский; это был "свой человек" в тесном кругу арзамасцев, и блеск их литературной славы отражался на его имени и мог скрывать от сторонних наблюдателей некоторые изъяны его поэтической деятельности.
Сами арзамасцы поддерживали Пушкина в его выступлениях против литературных староверов и готовы были защищать его от нападений литературных врагов.
Но в своем кругу арзамасцы не прочь были потешиться над легкомыслием Пушкина, над его страстью читать всюду свои стихи, над бессодержательностью его произведений.
Воейков в своем "Парнасском адрес-календаре" определил место службы Пушкина: "при водяной коммуникации". Жуковский в своем послании к нашему писателю откровенно заявлял: ...Кажется, что ты подчас многоречист, Что стихотворный жар твой мог бы быть живее, A выражения короче и сильнее.
Еще же есть и то, что ты, мой друг, подчас Предмет свой забываешь.
Однако, тот же Жуковский, и в том же послании, говорит: Послушай, Пушкин-друг, твой слог отменно чист; Грамматика тебя угодником считает, И никогда твой слог не ковыляет.
И это было также справедливо.
У П. был замечательный версификаторский дар. Даже в самых ранних произведениях стих его является гибким и звучным.
Правда, в последующей литературной деятельности мы не замечаем у Пушкина непрерывного совершенствования; напротив, в позднейшее время, когда пушкинская плеяда овладела граненым и блещущим стихом, стареющий Василий Львович уже писал все бледнее и бледнее.
Но в начале 1810-х годов, к которым относится расцвет его деятельности, Пушкин играл весьма видную роль в выработке литературной речи. Именно, в стилистическом отношении замечательно одно произведение В. Л. Пушкина, содержание коего делает его, однако, совершенно неприличным в печати; оно написано в 1811 году: "Опасный сосед". Это произведение быстро разошлось в рукописях; о нем упоминали в своих стихах Александр Пушкин и другие; имя его главного героя, кутилы и скандалиста Буянова стало надолго крылатым словом.
Тот же колкий Воейков отметил в "Парнасском календаре", что Василий Львович "имеет в петлице листочек лавра с надписью: "За Буянова". Сам автор считал "Опасного соседа" "лучшим и удачнейшим из своих стихотворений". Даже такой мастер стиха и тонкий ценитель поэзии, как Батюшков, писал об "Опасном соседе" Н. И. Гнедичу в 1811 году: "Теперь посылаю тебе Пушкина сатиру... Стихи прекрасны.
Вообще ход пиесы и характеры выдержаны от начала до конца. Вот стихи! Какая быстрота! Какое движение!". Кроме стилистических достоинств, в литературной деятельности Пушкина была еще одна положительная сторона.
В период борьбы шишковистов с карамзинистами он выступил одним из самых смелых партизанов литературной реформы.
Во многих своих произведе ниях (в том числе и в "Опасном соседе") наш карамзинист больно за девал словесников-староверов.
Мет ко изображая фанатическое пристрастие шишковской Беседы, этого "собора безграмотных славян", к славянщине, Пушкин удачно формулирует принципы новой школы. В послании к В. А. Жусовскому (1810) он говорит: Славянские слова таланта не дают, И на Парнас они поэта не ведут. Защищая необходимость для литератора широко изучать классические и западно-европейские литературы, Пушкин протестует против литературного национализма и исключительности: В чем уверяют нас Паскаль и Боссюэт, В Синопсисе того, в Степенной Книге нет. Отечество люблю, язык я русский знаю, Но Тредьяковского с Расином не равняю.
Обличая своеобразный фетишизм слов, столь заметный у Шишкова, сатирик требует от поэзии содержательности, идейности, чего можно достигнуть только при том условии, если писатель — образованный человек.
Творенье без идей мою волнует кровь. Слов много затвердить не есть еще ученье: Нам нужны не слова, нам нужно просвещенье.
В послании к Д. В. Дашкову (1811) — самому даровитому антогонисту Шишкова — Василий Львович обличает и другую черту "беседчиков" — их склонность и готовность обвинять в религиозной и политической неблагонадежности всех инакомыслящих.
Кто пишет правильно и не варяжским слогом — Не любит русских тот и виноват пред Богом! — так формулирует Пушкин обычные нападки шишковистов и ловко парирует их: В предубеждениях нет святости ни мало: Она мертвит наш ум и — варварства начало.
Ученым быть не грех, но грех во тьме ходить.
Невежда может ли отечество любить? Не тот к стране родной усердие питает, Кто хвалит все свое, чужое презирает;
Кто слезы льет о том, что мы не в бородах, И, бедный мыслями, псчется о словах! Но тот, кто, следуя похвальному внушенью, Чтит дарования, стремится к просвещенью.
Светобоязнь шишковистов Пушкин осмеял также в басне "Сычи" (1812). Во время солнечного затмения сычи вообразили, что "светильник пагубный не существует боле", и что наступило царство тьмы; но вновь воссиявшее солнце посрамило мракобесов: Как солнца светлого лучи, Сияют дар, ученье.
Невежество — умов затменье, Невежды-авторы — сычи. Свою заслугу в борьбе с литературными старообрядцами сознавал и сам Василий Львович.
Когда арзамасцы вздумали вышутить присланные на их суд стихи Пушкина, он отвечал им упреком: Вы вспомните о том, что первый, может быть, Осмелился глупцам я правду говорить;
Осмелился сказать хорошими стихами, Что автор без идей, трудяся над словами, Останется всегда невеждой и глупцом.
Остается сказать несколько слов об отношениях В. Л. Пушкина к его знаменитому племяннику, Александру Сергеевичу.
Отношения эти не всегда правильно изображались в литературе.
Существовало, напр., мнение, что Василий Львович долго не мог угадать высокого дарования племянника и относился к его литературным работам пренебрежительно; будто бы к Александру Сергеевичу относится известный стих Василия Львовича о юном поэте: "Пятнадцать лет, не более того? — Так розгами его!" — и будто бы племянник отомстил дяде, изобразив его бездарным семинаристом, которого Феб приказывает "поставить в палки". М. Н. Лонгинов давно уже и основательно опроверг эту легенду ("Русск. Архив" 1863); но она вновь повторялась позднее ("Историч.
Вестник" 1882). С другой стороны, поэтическое влияние дяди на племянника слишком преувеличивалось (проф. М. Г. Халанский, П. Смирновский).
В судьбе юноши-племянника Василий Львович, несомненно, имел некоторое влияние.
Еще мальчиком Александр Сергеевич перезнакомился в доме своего отца со многими литераторами, которых привлекал туда Василий Львович.
Богатая библиотека дяди была также, конечно, к услугам племянника.
Определять мальчика в Лицей возил тот же Василий Львович.
Поэтический гений племянника дядя оценил очень рано, — быть может, один из первых.
Еще в 1815 г. он писал Макарову: "Mon cher, ты знаешь, что я люблю Александра; он поэт, поэт в душе; mais je ne sais pas, il est encore trop jeune, trop libre". В 1816 г. он пишет самому Александру Сергеевичу: "Мы от тебя многого ожидаем" и называет его своим "братом по Аполлону". Племянник отвечал дяде подобными же признаниями.
В 1817 г. он писал Василию Львовичу послание: Тебе, о Нестор Арзамаса, В боях воспитанный поэт, Опасный для певцов сосед На страшной высоте Парнаса, Защитник вкуса, грозный Вот! Племянник-лицеист, конечно, хорошо знал произведения дяди, и отмеченные выше их стилистические достоинства не остались без влияния на выработку его собственного слога. Нельзя, однако, преувеличивать этого влияния.
В лицейские годы Александр Пушкин имел и других учителей-стилистов, более даровитых, чем Василий Львович: Жуковского, Батюшкова.
По содержанию же поэзия Пушкина-дяди была не оригинальна и часто являлась простыми перепевами французских поэтов, хорошо знакомых Пушкину-племяннику в подлинниках.
Сверх того, поэтический гений Александра Сергеевича развивался так быстро и так властно, что скоро затмил и даже подчинил себе дарование Василия Львовича.
Последний и сам не скрывал от себя превосходства племянника и преклонялся пред его талантом.
Любопытно отметить, что на старости лет Василий Львович даже стал подражать Александру Сергеевичу: его повесть в стихах: "Капитан Храбров" (1829—1830) носит явные следы подражания "Евгению Онегину" и "Графу Нулину". 1) Два послания Василия Пушкина, СПб. 1811 г. 2) Стихотворения Василия Пушкина, СПб. 1822 г. 8) Записки в стихах Василия Львовича Пушкина, Москва. 1884 г. 4) Опасный сосед, Лейпциг. 1855 г. 5) Полное собрание сочинений русских авторов.
Сочинения В. Л. Пушкина и Д. В. Веневитинова.
Изд. А. Смирдина, СПб. 1855 г. 6) Сочинения В. Л. Пушкина, изданные под редакциею В. И. Саитова.
С биографическим очерком и примечаниями.
Изд. Евг. Евдокимова, СПб. 1893 г. 7) В. П. Авенариус, В. Л. Пушкин (Биографический очерк) — "Историческ.
Вестн." 1882 г., т. III, стр. 606—624. 8) М. Халанский, О влиянии Василия Львовича Пушкина на поэтическое творчество А. С. Пушкина, Харьк. 1900 г., стр. 78. 9) П. Смирновский, История русской литературы XIX века, Вып. IV (1901 г.), СПб. (стр. 56—83). 10) Михаил Лонгинов, Заметка об отношениях А. С. Пушкина к дяде его В. Л. Пушкину — "Русск. Арх." 1863 г., изд. 2, стр. 868—871. 11) Его же, Заимствования русских баснописцев у французских писателей. — "Русск. Арх." 1905 г., т. I, стр.174—176. 12) М. Макаров, А. С. Пушкин в детстве — "Современник" 1843 г., т. XXIX, стр. 382. 13) И. Иванов, История русской критики, т. І, стр. 198 и сл. 14) Семейные безобразия былого времени.
Сообщил Н. П. Розанов — "Русск. Арх." 1891 г., т. XII (на стр. 554—555: Расторжение брака В. Л. Пушкина). 15) К биографии В. Л. Пушкина — "Русск. Стар." 1903 г., т. III, стр. 515—517 (переписка о разводе). 16) "Библиографические Записки" 1859 г., № 10, стбц. 306—309 (Записки A. A. Кононова). 17) Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву, СПб. 1866 г., стр. 66, 135, 161—165, 235, 241, 253, 302, 332, 336, 337, 057, 072, 073. 18) Кн. И. М. Долгорукий, Путешествие из Москвы в Нижний 1813 г., Изд. Общ. Истор. и Древн. Российских, Москва 1874 г., стр. 44. Некрологи В. Л. Пушкина: 19) "Моск. Ведом." 1830 г., №№ 69 и 70 (Мих. Макаров); 20) "Литературная Газета" 1830 г., № 51; 21) "Дамский Журнал" 1830 г., № 38; 22) "Северный Меркурий" 1830 г., № 110; 23) "Галатея" 1830 г., № 35. — Рецензии на соч. В. Л. Пушкина. 24) Соч. кн. П. А. Вяземского, т. І, стр. 25; 25) "Библиотека для Чтения" 1856 г., т. 135, январь, критика, стр. 1—11 (А. В. Дружинин); 26) "Современник 1855 г., № 11; перепечат. в полн. собр. соч. Н. Г. Чернышевского, т. І, стр. 463—467. — См. также passim: 27) Полное собр. соч. кн. П. А. Вяземского; 28) Полн. собр. соч. К. Н. Батюшкова, три тома; 29) Записки Ф. Ф. Вигеля; 30) М. А. Дмитриев, Мелочи из запаса моей памяти; 31) Л. Н. Павлищев, Из семейной хроники, М. 1890 г.; 32) Сочинения А. С. Пушкина.
Изд. Академии Наук; 33) Е. А. Сидоров, Литературное Общество "Арзамас" — "Журнал Мин. Народн.
Просвещения" 1901 г., т. VI—VII. Н. К. П—в. {Половцов} Пушкин, Василий Львович (1770—1830) — второстепенный поэт-классик, дядя Александра Сергеевича П. Род. в Москве. 18-летним юношей блистал в московских салонах; служил в Измайловском полку, поручиком вышел в отставку и поселился в Москве. 1803—1804 гг. П. провел за границей, главным образом в Париже.
До пожара Москвы 1812 г. он вел веселую, открытую жизнь гостеприимного и обеспеченного человека.
К тому же времени относится его деятельное сотрудничество в "Аонидах" и "Вестнике Европы". П. был сторонником Карамзина и принимал участие в спорах с Шишковым (послания "К Жуковскому", "К Дашкову"). К 1811 г. относится его остроумная, хотя грубоватая и неудобная для печати сатира: "Опасный сосед", во вкусе Ренье, в которой, между прочим, он осмеял противников Карамзина.
В 1816 г. П. сделался членом "Арзамаса". Он принадлежал к школе классиков и не сочувствовал романтическому направлению.
В своей поэме: "Капитан Храбров" П. осмеивал представителей романтизма.
Сам он был приверженцем "легкой поэзии" и подражателем Дмитриева; писал "песни", послания, эпиграммы и т. п., подражал Горацию, Тибулу, Катуллу, Парни и др., перевел несколько басен Лафонтена, Флориана и др. К своему знаменитому племяннику П. относился к величайшим восхищением, которое выражал в своих посланиях к нему. Стихотворения изданы в 1822 и 1835 гг. Лучшее издание — под редакцией и со вступительной статьей В. И. Саитова (СПб., 1893); сюда вошли прозаические статьи, письма и все стихотворения, за исключением "Опасного соседа"; последний напечатан в Лейпциге (1855). А. Л—нко. {Брокгауз} Пушкин, Василий Львович известный поэт; род. 27 апр. 1770 г., † 20 авг. 1830 г. {Половцов} Пушкин, Василий Львович [1767—1830] — второстепенный дворянский поэт, дядя А. С. Пушкина, Служил в лейб-гвардии.
С 1797 вышел в отставку и занялся исключительно литературой.
Творчество П. отражает начинающийся в условиях капитализации страны упадок дворянства и его борьбу за свое положение.
У П. в его сатирах, баснях, эпиграммах заметно выражена характерная для дворянского классицизма дидактическая струя. Пушкин высмеивал расточительство, галломанию, нечестность Глупомотовых, Безмозгловых, Плутовых, наставляя "законы почитать, отечеству служить". Сколько-нибудь значительные социальные мотивы у П. редки. Чаще всего он ограничивается моралью вроде "тот счастлив, кто живет на свете осторожно", и т. п. Дидактический характер носят и религиозные стихи П., масонские песнопения, имеющие сильный верноподданнический привкус.
Идеал П. — в усадебной идиллии, в помещичьей жизни, украшенной любовью и дружбой, "с сердцем чистым", "под небом ясным", там, где "обширные поля и злачные долины", где "нас песнями и пляской забавлять крестьянки из села все прибегут толпой". Близость к сентименталистам сделала П. активным борцом с мракобесами "Беседы" (см. нашумевшие в свое время послания к Дашкову и Жуковскому) и ввела его в число членов "Арзамаса". Борясь за дворянское процветание, П. не избежал влияния дворянского упадка.
Анакреонтическая и эпикурейская лирика, утверждающая легкое, бездумное отношение к жизни, легкомысленные салонные мадригалы, шутливо-галантные сказочки, в достаточной мере нескромная шуточная поэма "Опасный сосед" (1811; самое удачное произведение П.) — все эти типичные для эпохи распада классицизма произведения имеют очень большой удельный вес в творчестве П. и выражают характерную для дворянского упадка готовность поставить наслаждение, спокойствие и беззаботность дворянина выше интересов дворянского же государства.
Идеи декабристского движения глубоко чужды творчеству П. Слегка восприняв в начале 20-х гг. влияние романтизма (несмотря на борьбу с ним), а в конце 20-х гг. — реализма, он примкнул к консервативному крылу этих течений, игнорируя в романтизме мотивы протеста, а в реализме — мотивы социальной критики.
Не отличающееся значительными художественными достоинствами, творчество П. не могло сыграть заметной роли в русской литературе.
Значение П. в развитии А. С. Пушкина часто преувеличивается.
Оно выразилось гл. обр. в установлении личного знакомства молодого Пушкина с тогдашними литературными корифеями, с которыми Пушкин-дядя был в дружеских отношениях.
Библиография: I. Два послания, СПб, 1811; Стихотворения, М., 1822; Записки в стихах, М., 1834; Сочинения, изд. А. Смирдина, СПб, 1855 (вместе с сочин. Д. В. Веневитинова);
Сочинения, под ред. и со вступ. ст. В. И. Саитова, с биографич. очерком и примеч., изд. Е. Евдокимова, СПб, 1893 (лучшее издание);
Опасный сосед, Сатира, Лейпциг, 1855; То же, изд. В. Врублевского, П., 1917; То же, вступ. ст. и примеч.
С. П. Боброва, М., 1918; То же, вступ. ст. и примеч.
Бориса Садовского.
Приложение: Путешествие N. N. в Париж и Лондон.
И. И. Дмитриева, М., 1918; То же, под ред. и со вступ. статьей В. И. Чернышева, П., 1922. II. Кроме указанных выше вступительных статей В. И. Саитова, С. П. Боброва, Б. Садовского и В. И. Чернышева, см. еще: П — в Н. К., Пушкин В. Л., "Русский биографический словарь", т. Притвиц — Рейс, СПб, 1910 (здесь же и библиография);
Н. Л., "Книга и революция", 1920, № 5, и 1922, № 9—10; Бик Э. П., "Печать и революция", 1923, № 1 (отзывы об "Опасном соседе", изд. 1918 и 1922). Д. Бернштейн. {Лит. энц.}
