Псковской князь Владимир Мстиславич

— потомок Владимира Мономаха; матерью его была дочь известного Новгородского посадника Якуна Мирославича; отец его, Мстислав Храбрый, будучи призван Смольнянами на княжение, поручил свой наследственный Торопецкий удел своим старшим сыновьям — Мстиславу Удалому и Давиду, который они сохранили и после смерти отца; Владимир же, будучи тогда совсем малолетним, удела не имел. Умирая, отец вверил воспитание малолетнего Владимира и свою дружину, которую нужно было сохранить для сына, своему верному боярину Борису Захарьевичу, а о покровительстве и защите сына просил двух своих братьев — Рюрика и Давида Ростиславичей, обойдя таким образом старшего брата Романа вследствие размолвки с ним из-за предполагавшегося Мстиславом похода на Всеслава Полоцкого, родственника Романа. — Кроме того, Мстислав обязал словом младших братьев, как известно, имевших удел в Киевском княжестве, дать Владимиру волость подле себя. Братья выполнили свое обещание и дали Владимиру во владение город Треполье (Триполь, или Триполье.) Так, существует известие, что в том же (1180) году Рюрик снарядил поход против половцев, приведенных на Русь Святославом Черниговским, и боярин Борис Захарьевич принял в нем участие с дружиной покойного Мстислава Храброго, предводительствуя ею от имени Владимира Мстиславича, как князя Трепольского.

С 1180 по 1208 г. о Владимире Мстиславиче сведений не имеется.

Нет сомнения, что по малолетству своему он не мог удержать свой удел, да оно и понятно, если вспомним, что Треполь находился в водовороте тогдашней политической жизни, в Киевском княжестве, в центре честолюбивых стремлений всего почти княжеского рода. Так или иначе, Владимир Мстиславич выступил на историческую арену безудельным князем; и так как удела не имел, то известен в истории только под именем Владимира, кн. Псковского, хотя временами и не сохранял Псковского стола. Митрополит Евгений в своей "Истории Псковского княжества" неправильно считает началом княжения Владимира Мстиславича во Пскове 1180 год и то, что в 1186 году кн. Псковской Владимир Мстиславич дал позволение католическому монаху Мейнгарду проповедовать христианство среди туземцев прибрежной полосы Ливонии, так как, будто бы, туземцы этой страны платили дань Псковскому князю. Этот факт сплошь искажен.

Произошло это искажение вследствие смешения двух лиц с одним и тем же именем.

Та часть Ливонии, куда проник монах Мейнгард с проповедью, находилась на той же реке Двине, что и Полоцк.

Полоцкие князья заводили в Ливонии свои колонии, и туземцы тогда находились в зависимости от князя их Владимира Полоцкого, а не от далекого Пскова.

Кроме того, нужно принимать в соображение, что тогда Владимир Мстиславич был еще совсем малолетним, а посему не мог быть князем Пскова, которым он сделался только в 1208 г. Псков, находившийся прежде в полной зависимости от Новгорода, как простой, хотя богатый и сильный пригород, в конце XII и в начале XIII столетия стал проявлять признаки освобождения из-под власти Новгорода.

Около того времени у Псковичей стали иногда (не постоянно и с большими перерывами) появляться свои, отдельные князья, иногда приглашаемые самими Псковичами, иногда назначаемые от Новгорода; правда, Псковичи изгоняли их от себя, если им не был князь люб, но не смели возражать и в том случае, если Новгородцы выводили из Пскова даже любимого ими князя. Пример этого мы потом видим на Владимире Мстиславиче, выбранном Псковичами в 1208 г. Избранию Владимира Мстиславича, как отдельного от Новгорода князя, предшествовали следующие обстоятельства.

Суздальский князь Всеводод III вывел из Новгорода Новогородского князя Ярослава Владимировича, которого поддерживала партия, противная Суздальской.

Когда последняя партия восторжествовала и стала теснить партию противосуздальскую, то потерпевшая партия бежала во Псков и, пользуясь связями с псковскими боярами, убедила псковичей выбрать для Пскова отдельного князя; но выбор князя таким путем не разрушал связи с Новгородом, так как это было сделано наперекор не всему Новгороду, а только суздальской партии, в угоду другой — также Новгородской.

Сделавшись Псковским князем, Владимир Мстиславич вскоре проявил много храбрости, ума и энергии, и уже в 1210 году, в походе против литовцев, мы видим его во главе не только Псковских, но и Новгородских военных сил. В этом походе Владимир Мстиславич не только нанес поражение литовцам при Ходыницах, но и обратил их в бегство ("угони Литву с Новгородцы в Ходыницех и избиша", говорит летописец).

В 1211 году Мстислав Удалой стал укреплять новгородские границы от Литвы и суздальцев; среди других мест был укреплен и город Великие Луки, имевший очень важное стратегическое значение.

Укрепив его, Мстислав Удалой, как князь Новгородский, перевел туда Владимира Мстиславича, причем последний, судя по летописи, продолжал, однако, называться Псковским.

В 1212 году Псковичи перевели его опять во Псков, и в том же (1212) году Владимир Мстиславич со псковичами и новгородцами, под начальством их князя Мстислава Удалого, отправился в поход против Ливонской Чуди, причем целью нападения был город Оденпе (Медвежья голова).

Но в следующем году псковичи прогнали его из Пскова за тайную дружбу с ливонскими рыцарями.

Владимир Мстиславич выдал дочь свою (или, вернее, сестру) за брата рижского епископа Альберта Дидриха фон Аголдерна.

Изгнанный из Пскова, он удалился к брату Давиду Мстиславичу Торопецкому в Торопец, а затем, добиваясь покровительства Полоцкого князя и не достигнув его, удалился в Ливонию.

Принятый радушно епископом и рыцарями, Владимир Мстиславич вскоре имел случай отблагодарить епископа за гостеприимство.

Владимир, кн. Полоцкий, ранее того (1186 г.) дозволивший немцам распространять христианство среди Ливонской Чуди, понял, наконец, что орден, основанный Мейнгардом для утверждения христианства среди язычников Чуди, вслед за принудительным принятием христианства, пользуясь мирными отношениями к нему русских, стремится все более и более покорить туземцев.

Желая получить объяснения, Владимир Полоцкий потребовал епископа Альберта на съезд, который и был назначен в г. Герсике.

На съезде Владимир Полоцкий сначала вел переговоры ласково, но потом перешел к угрозам.

Дело клонилось к полному разрыву.

Владимир Полоцкий уже приказал своему войску выйти из стана и готовиться к бою, и провожатые епископа (рыцари) сделали то же. В этот момент Иоанн, пробст Рижской Богородицкой Церкви, и Владимир Мстиславич, находившийся в свите епископа, выступили на сцену и стали уговаривать обе стороны избежать кровопролития между христианами.

Благодаря дипломатическому искусству этих двух лиц дано было Владимиром Полоцким и Дидрихом приказание войску возвратиться в стан; мало этого, они добились того, что Владимир Полоцкий сам подошел к епископу и назвал его "духовным отцом", а он, в свою очередь, принял его, как "сына", и в результате на возобновившихся мирных переговорах епископ получил всю Ливонию без всякой дани, обязуясь только быть непременным союзником Владимира против Литвы и признавать права свободного плавания по Двине. В благодарность за эти услуги Владимир Мстиславич получил в управление, со званием "фогхта", так называемую Идумейскую землю (между Ригою и Венденом), которая была населена главным образом латышами (1214 г.). Но Владимир Мстиславич из-за своего корыстолюбия не привлек любви народа. "Творя суд и расправу", по словам летописца, "он много пожинал того, чего никогда не сеял".Тяготясь нерасположением вверенного ему народа, а также и властей этой местности, Владимир Мстиславич однажды даже уехал оттуда, но вскоре вновь приехал со своим семейством, вероятно, не найдя для себя верного убежища на родине.

Но в 1216 году он окончательно покинул Ливонию и сделался снова князем во Пскове.

В 1216 году псковичи под начальством его, вместе с новгородцами под начальством Мстислава Удалого, приняли участие в борьбе суздальских князей, сыновей Всеволода III Великого, между собою. Умирая, Всеволод дал великое княжение своему второму сыну Юрию, обойдя, таким образом, старшего сына Константина Ростовского.

После смерти Всеволода началось междоусобие между Константином и Юрием. Младшие сыновья стали на сторону Юрия, а среди них был и кн. Ярослав Всеволодович.

Этот князь был сначала князем в Переяславле, затем в Галиче и Рязани, потом потерял все эти уделы и наконец в 1215 году призван был новгородцами, но за жестокость изгнан и оттуда.

Желая возвратить себе Новгородское княжение, Ярослав засел в Торжке и прекратил подвоз хлеба к Новгороду.

Новгород приуныл, но Мстислав, не бывший в то время князем в Новгороде, прибыл туда, чтобы принять начальство в борьбе с Ярославом.

Юрий, великий князь Владимирский, принял сторону Ярослава.

Мстислав, вступая в борьбу с младшими сыновьями Всеволода III, воспользовался враждою Константина с младшими братьями и старался привлечь его на свою сторону.

На стороне Мстислава был и Владимир Рюрикович Смоленский, двоюродный брат Мстислава Удалого (Рюрик Ростиславич и отец Мстислава Удалого — Мстислав Храбрый — были родными братьями).

Мстислав Удалой, выступив в поход, прежде всего отвел войско в Торопецкий удел, чтобы запастись для войска провиантом: Новгород, как известно, отрезанный Ярославом (засевшим в Торжке) от хлебородных, более южных местностей, страдал от недостатка съестных припасов; пробрался же он в Торопецкую землю мимо озера Селигер.

Когда Ростиславичи (внуки Мстислава Храброго) достигли верховьев Волги, они узнали, что Святослав (следующий после Ярослава сын Всеволода III), во главе 10000 войска осадил город Ржевку.

В этом городе, принадлежавшем Мстиславу, сидел от него посадник Ярун, который, несмотря на малочисленность своего войска, храбро и долго отстаивал город. Тогда Владимир с Мстиславом, имея пока в распоряжении своем слишком незначительное войско (ок. 500 чел.), двинулись на выручку Ржевки.

Святослав, боясь прибытия больших союзных сил, не дождавшись прихода новгородцев ко Ржевке, бежал; мало того, Владимир с Мстиславом даже взял город Зубцов, принадлежавший Ярославу.

Когда братья были уже на Вазузе, к ним прибыл союзник Владимир Рюрикович Смоленский со смольнянами; силы их тогда значительно увеличились, но Мстислав почему-то вздумал войти в переговоры с Ярославом.

Мирные предложения Мстислава, однако, были дерзко отвергнуты Ярославом, после чего Мстислав с Владимиром Рюриковичем порешили не идти на Торжок, а идти к Переяславлю и завести оттуда сношения с Константином Всеволодовичем.

Двинувшись из Зубцова к Твери, Ростиславичи принялись грабить Тверские места; последние принадлежали Ярославу, но союзники точно не знали, где тот находился в это время: в Торжке или в Твери. Ярослав, бывший в то время в Торжке, услыхав, что Ростиславичи воюют Тверские места, выслал против них передовой отряд, состоявший из передавшихся ему новогородских бояр. Тем временем союзники Ростиславичи отправили к кн. Константину Ростовскому смоленского боярина Явольда и звали его примкнуть к их союзу. Провожать же боярина до пределов Ростовской земли отправили Владимира Псковского с псковичами и смольнянами.

Тем временем, как Мстислав и прочие Ростиславичи жгли села по рекам Шоше и Дубне, Владимир отправился по Волге, взял и сжег гор. Константинов (Кенятин) при устье реки Большой Мерли, а затем, как говорит летопись, пожег и все Поволжье.

Константин Ростовский охотно примкнул к союзникам и 9-го апреля (1216), в светлое Христово Воскресение, прибыл к ним с войском; но так как он выказывал большое опасение за оставленный им Ростов, то для защиты этого города был отправлен Владимир Псковской с дружиною.

Когда союзники проникли к р. Липице и находились уже в Ростовской земле, то к ним из Ростова вышел и Владимир Псковской.

После совещания, союзники стали готовиться к битве: с краю стал со смольнянами Владимир Рюрикович, подле него Мстислав Удалой и Всеволод Мстиславич (сын Мстислава Романовича Киевского) с новгородцами, далее Владимир с псковичами, а около него, с краю, Константин с ростовцами.

Против же смольнян и Владимира стал Ярослав с переяславскими, тверскими и муромскими войсками, а также с городчанами и бродниками.

Возле, против Мстислава и новгородцев, стал Юрий с войском всей земли Суздальской; младшие братья Юрия и Ярослава стали против Константина.

Битва, как известно, окончилась победою Ростиславичей и Константина.

Ярослав бежал в Переяславль Залесский, а Юрий — к гор. Владимиру.

Ростиславичи его не преследовали, отправили только Владимира Псковского, который и преследовал его до самого Владимира.

В том же 1616 году "победивше силнии и вземше свою честь и славу" (как говорит летописец), Владимир возвратился в Псков. В то время, как Владимир Псковской был в Суздале, Лифляндская Чудь напала на Псков и близко подошла к нему. В следующем (1217) году Владимир Псковской отправился на них в поход, чтобы отомстить за это нападение.

Новгородцы также явились в Псков, чтобы соединиться с ним. Когда Владимир с соединенными силами подошел к Оденпе (Медвежьей Голове), Чудь хотя и вышла из города с поклоном и мирными предложениями, на самом деле коварно отправила звать немцев на помощь.

В то время, как псковичи с новгородцами собрались на вече, происходившем вне стана, для общего обсуждения предложений Чуди, явились немцы и ворвались в палатки.

Новгородцы и псковичи, однако, быстро опомнились, взялись за оружие и отбили немцев, которые бежали в город, где и укрылись за укрепления.

Русские недолго осаждали Оденпе, т. к. вскоре был заключен мирный договор, по которому немцы оставили этот город. Владимиру, как известно, удалось захватить в этой битве Дидриха, брата епископа, и своего зятя. С этого времени идет постоянная борьба русских, теперь уж не столько с ливонцами, сколько с немцами, пока в 1224 году не пала опора русских в Ливонской земле — город Юрьев, переименованный немцами в Дерпт. Русские вообще часто производили опустошения в Ливонии; особенно сильное опустошение произвели псковичи в Ливонии в 1122 году, когда, в союзе с Ярославом и новгородцами, проникли до самого Ревеля, и хотя города не взяли, возвратились с богатой добычей, из которой однако Ярослав большую часть взял себе, а псковичам досталось из нее небольшое количество; псковичи за это постоянно упрекали Ярослава и своего князя. В 1122 году Владимир Мстиславич перестал быть Псков ским князем.

В 1125 году, когда Литва напала на Торопецкий уезд, а также на земли смоленские и новгородские, Ярослав Новгородский и Владимир Мстиславич со своим братом Давидом Торопецким догнали литовцев около гор. Усвята и разбили их. В этой битве Владимир Мстиславич лишился своего брата Давида, а вскоре после этого и сам скончался. "Полн. Собр. Русск. Летоп.", т. I, стр. 211, 215, 219; т. II, стр. 120, 124—125, 317; т. III, стр.31—32, 34—35, 412; т. IV, стр. 20—21, 23—24, 26, 28, 117; т. VII, стр. 120—124; Arndt, "Lifland. Chron."; Митрополит Евгений, "История Княжества Псковского", ч. І, стр. 74—75; ч. II, стр. 6; ч. IV, стр. 7, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15; Н. И. Костомаров, "Исторические монографии и исследования", т. VII, История Новгорода, Пскова и Вятки во время удельно-вечевого уклада (Северорусские народоправства), т. І, стр. 258, 332, 334, 337, 338; Карамзин, "История Госуд. Российск.", изд. ж. "Север", т. III, стр. 34, 79, 91, 93, 94, 97, 100, 104, 119, прим. 152, 157; И. Д. Беляев, "Рассказы из Русской Истории", т. II, стр. 289, 293, 311; т. III, стр. 140, 141, 143, 195, 197, 202; С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Общественная польза", кн. І, т. II, стр. 572, прим. 1-ое, 579, прим. 1-ое, 587, 588, 591, 593, 616, 617, 618, 619. Н. В—н—в. {Половцов}