Пришвин Михаил Михайлович
[1873—] — современный писатель.
Род. в купеческой семье. В юности участвовал в революционном движении.
Получив высшее агрономическое образование в Германии, работал в России в качестве агронома.
В 1905 перешел к лит-ой деятельности.
Первая книга П. — "В краю непуганных птиц" [1906] — явилась плодом поездки на север в Выговский край для собирания былин. В дальнейшем творчество П. тесно связано с его странствиями и путешествиями в качестве охотника, этнографа, краеведа, газетного корреспондента и т. п. Своеобразное и высокое по уровню мастерства дарование П. вырастало в довольно сложной социально-исторической обстановке 90-х и 900-х гг. Очутившись перед необходимостью выбора между революционной борьбой за освобождение угнетенного человечества и буржуазным "прогрессом", П. не сумел твердо встать ни на ту ни на другую сторону.
Отталкиваясь от эгоистически-мещанской самоудовлетворенности и ограниченности, Пришвин вместе с тем отходил и от активной революционной борьбы в поисках какого-то третьего пути. В годы реакции, на которые падает начало лит-ой деятельности писателя, П. ушел, говоря его же словами, "не в быт с чеховскими героями, а в то бытие, где зарождается поэзия, где нет существенной разницы между человеком и зверем", стремясь в мире природы найти независимость и внутреннюю свободу человеческой личности, порабощенной в капиталистическом обществе.
Однако П. не перешел к пантеистическому превознесению стихийно-биологических сил в противовес социальному миру; в теме "человек и природа" он ищет не взаимоисключающие начала, а начала родственные, перекидывающие мост от стихийного природного творчества к культурному, творческому человеческому труду. Эта тема в сущности осталась основной у П. на всем протяжении его творчества.
Но во всю широту развернуть ее смог Пришвин только после революции.
Мир нетронутой, первобытной природы и примитивного крестьянского быта составляет содержание первых книг П. — "В краю непуганных птиц" [1906], "Колобок" [1908], "Черный араб" [1911] и пр. Уже в этих своих произведениях П. определился как художник с исключительно острым и глубоким чувством природы и простотой народной речи, как мастер реалистически-красочной ландшафтной и бытовой живописи.
П. стремится в описаниях "леса, камня и воды", глухих селений, примитивных промыслов найти некое единство, своего рода поэтический ключ к образно-синтетическому воплощению действительности.
Таким ключом явилась народная поэзия, традиционные образы сказок и легенд, широко использованные писателем.
По собственному признанию писателя, его очаровало то, что "сказка древняя как бы держалась за сказку самой жизни, уходившей корнями своими в суровую северную природу". Но П. одинаково далек как от эстетизации народных мифов, так и от религиозно-мистического осмысления их, процветавшего в декадентско-символистских кругах после революции 1905. Миф для П. — это поэтический образ, в котором заключено древнее и ценное для нас своей свежестью и непосредственностью знание о мире — природе и человеке.
П. раскрывает, с одной стороны, то конкретно-историческое и реальное начало, которое лежит в основании сказки или поверья, а с другой — проецирует фольклорные образы и мотивы в современную действительность, совлекая с них одеяние поэтической условности и наполняя живым реалистическим содержанием.
Так, мотивы фольклорного причитания конкретизуются в связи с реальной биографией "вопленицы" Степаниды ("В краю непуганных птиц"), сказочные "Марьи Моревны" и "Кащеи Бессмертные" расшифровываются как бытовые крестьянские фигуры ("Колобок") и т. п. Вместе с тем в творчестве Пришвина развивается и публицистическая струя. Однако дальше общего сочувствия пролетаризирующемуся крестьянству или пацифистски-гуманистического осуждения войны Пришвин не шел. С другой стороны, общественное сознание Пришвина вступало в конфликт с его устремленностью к родникам народной поэзии, нетронутой первозданной природе, конфликт, впоследствии осознанный писателем как "противоречие двух элементов культуры — былины и школы". Это противоречие П. преодолевает только после революции.
В таких книгах, как "Торф", "Башмаки" [1925], перед нами встает уже не разорванный писательский образ, в котором "поэт, ученый и гражданин" спорят между собой, а целостный образ писателя — "исследователя жизни", синтетически объединившего в себе и поэтически-воспринимающее и публицистически-действенное начала.
В новой системе социальных отношений нашлось место практическому, "рабкоровскому" участию автора в жизни, т. к., всякая культурная практическая деятельность осозналась им как часть единого творческого труда, преображающего и обогащающего действительность.
Так, в очерках о подмосковных башмачных промыслах — "Башмаки" — выдвигается идея единства творческого процесса, в природе своей одинакового как у художника, так и у артиста-башмачника.
Проблема творческой деятельности ставится и в наиболее крупном произведении П. — двухтомном автобиографическом в основе романе "Кащеева цепь" с примыкающей к нему в качестве эпилога книгой "Журавлиная родина" [1923—1930]. В романе с реалистической простотой изображен быт полудворянской, полукупеческой усадьбы, царская гимназия, подпольные революционные кружки 90-х гг., Германия с ее университетами, русскими студентами-эмигрантами, омещанивающейся социал-демократией и пр. Центр тяжести произведения однако не в этой социально-бытовой живописи, а в проблеме пути и роста творческой личности, проблеме, раскрывающейся в истории жизни героя романа — Алпатова.
Этот второй план романа создается как введением второго авторского "я", комментирующего и обобщающего смысл повествования, так и рядом повторяющихся мотивов и образов, в которых и содержатся основные идейные узлы произведения.
Таковы, с одной стороны, образ "Кащеевой цепи" как силы принуждения и разъединения людей в капиталистическом обществе, легенда о "втором Адаме", явившемся на землю, когда все блага уже были захвачены первым, а с другой — образы "голубых бобров", "Марьи Моревны", ускользающей от Алпатова его мечты — невесты Инны — и пр., символизирующие романтизм поисков и устремлений героя. Структура образов у Пришвина сочетает поэтическую конкретность с конденсированным обобщением, содержащим моральные или социальные мотивы.
Художественный метод писателя приобретает характер своего рода мифотворчества: явления, сначала данные в романе как реальность (например рисунок с "голубыми бобрами", бегство в неведомую страну "Азию" — реальные эпизоды из жизни Курымушки), впоследствии возвращаются как заместители некоего обобщенного содержания, выступают в роли конкретных поэтических мифов-символов.
Путь Алпатова, в детстве поклявшегося снять с человечества "Кащееву цепь", через целый ряд личных катастроф и метаний наконец приводит его к радостному растворению в мире природы, к идее "благословенного труда", согласованного с творчеством живых природных сил. Для П. нет ужаснее "человека, оставленного творческим духом". Но творческий процесс не представляет собой чего-либо исключительного и из ряда вон выходящего; он наличествует везде, где есть живое дело и реальное знание, ведущее к установлению связи между людьми и между человеком и природой.
Отсюда задача художника заключается в "оживлении" внешнего мира посредством культивирования "родственного внимания" ко всей окружающей писателя действительности.
И большинство произведений П. — "Родники Берендея" [1925], многочисленные охотничьи рассказы ("Ярик", "Верный", "Смертный пробег" и пр.), повесть "Жень-Шень" [1933] — наивысшее его художественное достижение, — посвящено этому спирающемуся на научное знание воссозданию живого "лица" природных явлений.
Это индивидуализирующее постижение природы (не жук "вообще" интересует П., а "личный", "любимый" жук) принимает характер своеобразного поэтического анимизма, в котором "антропоморфное" восприятие природы сталкивается с "зооморфным" пониманием человека.
Так, Алпатов, очутившись ночью на лесной проталине, переносит свой внутренний душевный опыт на токующих тетеревов и в то же время по ним же "догадывается" "о сокровенном смысле своей жизни". В художественном методе писателя это взаимопроникновение внутреннего мира человека и биологической жизни природы выражается в игре метафорическими значениями образа, в создании сложной системы конкретной поэтической эмблематики: в повести "Жень-Шень" например реликтовое растение жень-шень — "корень жизни" — осознается в дальнейшем как источник творческих сил, поэтическая эмблема жизненного роста человека, зрительное восприятие скалы как "сердца-камня" развертывается в образ живого "сердца" всей природы, встреча с Хуа-Лу — "оленем-цветком" — метафорически осмысляется в аналогичной встрече с "женщиной-цветком" и т. д. Смысл подлинной культуры, по П., в возвращении вооруженного многовековым научным опытом человека к радостной близости с природой, близости, утраченной в период ущербной капиталистической "цивилизации" и необходимой для "творчества новой, лучшей жизни на земле". В то же время П. не свободен от пережитков индивидуалистического мироощущения, сказывающихся в недооценке значения и силы коллектива, нередко во внесоциальной трактовке человеческой личности.
Жанровую специфичность творчества П. часто усматривают в "очерковости" его произведений, хотя многообразие его поэтических форм — от новеллистически сжатых миниатюр до автобиографической эпопеи — отнюдь не покрывается обычным представлением об очерке.
Но с очерком роднит П. особое отношение к материалу, его "фактичность", почти научная точность, хотя и поэтически выраженная.
Произведения П., как правило, лишены обычного сюжетного строения беллетристических жанров; повествование, развертывающееся от реального авторского лица, движется скачкообразно, с перебоями и отступлениями от главной темы. Наиболее характерный композиционный принцип П. — это принцип ритмического возвращения центрального художественного образа или ряда образов, при котором постепенно раскрывается заключенный в этих образах идейный смысл произведения (так, на возвращении каждый раз по-новому осмысляемого образа "корня жизни" построена повесть "Жень-Шень"). При необычайной конкретности и почти натуралистичности в воспроизведении действительности П. отбирает только внутренне значимые явления, призванные осмыслить некий обобщающий тезис. И внешне натуралистический рассказ (как напр. рассказ о натаске собак) приобретает широкое внутреннее содержание, выходящее далеко за рамки данной фабулы, хотя и не поддающееся абстрактному отвлечению от непосредственной материи произведения.
Именно в этом одноприродность пришвинского творчества с народной притчей (но без ее дидактики) или с поэтическим мифом (без его религиозно-мистериальной окраски).
Очерково-действенной направленностью объясняются особенности поэтического языка Пришвина, стремящегося "силу слова довести до очевидности физической силы". Секрет языкового мастерства П. — в необычайной простоте и точности словоупотребления, в максимальной сжатости и прозрачности синтаксиса, П. ориентируется в своей стилистической работе на живую, разговорную "народную" речь, к-рая важна ему не как материал для орнаментально-сказовой игры диалектизмами, а как богатейший источник метких и выразительных по своей внутренней содержательности местных выражений.
Чуждая какой бы то ни было метафорически-описательной пышности, проза Пришвина пользуется чрезвычайно экономными образными средствами.
Он стремится к максимальной адекватности словесного "изображения" изображаемому объекту.
Высокая культура поэтической речи П., ее простота и точность, соединенные с красочностью и выразительностью, являются одним из наиболее ценных достижений в современной советской литературе.
Высокую оценку получило творчество П. у М. Горького.
Библиография: I. Рассказы, 3 тт., изд. "Знание", СПб, 1912—1914; Рассказы, 2 тт., изд. "Круг", М., 1925; Собр. сочин., со вступ. ст. М. Горького, 7 тт., Гиз, М. — Л., 1927—1930 (т. I. Охота за счастьем; т. II. Колобок.
Путешествие вокруг Скандинавского полуострова; т. III. Родники Берендея; т. IV. От земли и городов; т. V. Кащеева цепь, кн. I; т. VI. То же, кн. II; т. VII. Журавлиная родина);
Скорая любовь, Избранные произведения, ГИХЛ, М. — Л., 1933; Мой очерк, изд. Моск. т-ва писателей, М., 1933; Жень-Шень — корень жизни, изд. то же, М., 1934; Золотой рог, Изд-во писателей в Ленинграде, Л., 1934; Колобок, дополненное изд., М., 1934; Отцы и дети (Онего-Беломорский канал), "Красная новь", 1934, № 1; Автобиография: Писатели, под ред. Вл. Лидина, изд. 2, М., 1928; Нижнее чутье, "Литературная газета", 1931, № 2, 9 янв. (Заявление об отсутствии идейно-творческой связи с "Перевалом"); Мой очерк (Биографич. анализ), в книге избран. произведений "Скорая любовь", М., 1933; Колобок, изд. "Художественная литература", М., 1934 (наст. изд. содержит новый материал, относящийся к 1933 г.); В краю непуганных птиц. Онего-Беломорский край, Очерки, ГИХЛ, Москва, 1934; Рассказы охотника, изд. "Советский писатель", 1935. II. Замошкин Н., Творчество Мих. Пришвина (к вопросу о генезисе попутничества), "Печать и революция", 1925, № 8; Гоpький M., O M. M. Пришвине, "Красная новь", 1926, № 12; Соболев Ю., Мих. Пришвин, "Красная новь", 1926, № 25; Литвинов В., Радость жизни. О Пришвине, "Читатель и писатель", 1928, № 15; Ефремин А., Берендеево царство, "Книга и революция", 1930, № 23—24; Его же, Мих. Пришвин, "Краснаяновь", 1930, № 9—10; Григорьев М., Пришвин, алпатовщина и "Перевал", "Литературная газета", 1930, № 57; Eго же, Бегство в Берендеево царство, "На литературном посту", 1930, № 8; Горький М., О Пришвине, "Литературная газета", 1933, № 17; Пеpцов В., Где подлинный корень жизни. О природе.
О Пришвине, там же, 1933, № 29; Локс К., М. Пришвин, там же, 1934, № 22; Тарасенков А., Поэма-очерк, "Художественная литература", 1934, № 6; Кипpенский А., "Красная звезда", 1934, 22 апр. (отзывы о "Жень-Шень — корень жизни"); Слепнев Н., "Изв. ЦИК СССР и ВЦИК", 1934, 14 июля (отзыв о "Золотом роге"); Хохлов Г., Встреча двух книг, "Литературная газета", 1934, № 161, 2 дек. (отзыв об очерках "В краю непуганных птиц"), и др. III. Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4, М. — Л., 1924; Eго же, Литература великого десятилетия (1917—1927), т. I, М. — Л., 1928. Е. Тагер. {Лит. энц.} Пришвин, Михаил Михайлович Род. 23 января (4 февраля) 1873 г., в с. Хрущево (Орловская губ.), ум. 16 января 1954 г., в Москве.
Писатель, посвятивший свое творчество природе.
Автор охотничьих рассказов, детских книг и др. По образованию агроном.
В литературе дебютировал в 1906 г. (рассказ "Сашок"). Произведения: "В краю непуганых птиц" (1907), "За волшебным колобком" (1908), "Черный араб" (1910), "Лисичкин хлеб" (1939), "Фацелия" (1940), "Кладовая солнца" (1945), "Корабельная чаща" (1954), "Осударева дорога" (изд. 1957), "Кащеева цепь" и др.
