Неженец Николай Иванович

(р. 23.11.1939) — спец. по эстетике; д-р филос. наук, проф. Род. в Подольске Моск. обл. Учился в Моск. обл. и Курском пед. ин-тах; после окончания ист.-филол. ф-та учительствовал в Серебряных Прудах, Пушкине и Бабушкине.

В 1976, защитив канд. дисс. "Жанрово-стилевое своеобразие поэзии И.З.Сурикова", перешел на работу в НИИ школ в качестве ст. н. с. сектора управления; затем в течение шести лет преподавал рус. и англо-амер. литературу в Ин-те иностр. языков им. Мориса Тореза.

С 1987 работал доц., а с 1995 — проф. кафедры литературы в Моск. гос. ун-те культуры и искусств.

Докт. дисс. — "Народно-классическая поэзия начала XX века как эстетический феномен" (1999). Науч. интерес Н. сосредоточен в сфере изучения эстетики поэтических течений "серебряного века". Символизм, акмеизм, футуризм, поэзия нар. направления рассматриваются им в свете эстетич. идеала, художеств. метода, художеств. стиля, мироощущения и миропонимания поэтов.

Н. развивает концепцию, согласно к-рой мировая цивилизация приблизилась к своей зловеще-ро-кой черте, о к-рой еще в старозаветные времена предупреждали библейские пророки, порождает ощущение всеобщего трагизма.

В связи с этим человек из народа становится гл. героем истории, ее страдальцем и спасителем и, естественно, ее эпическим или лирическим певцом.

Трагический гуманизм, взошедший на принципах романтического реализма, стал критерием для определения смысла зрелой лирики Есенина, клюевской поэмы "Погорелыцина", стихотворений мифологич. и ист.-психол. лада. Эстетич. ценности нар.-класс. поэзии раскрываются Н. на уровне больших стилевых категорий.

Открытие нового поэтического пространства в "ново-крестьянской среде", мощь художеств.-эстетич. духа ее человека подняли культуру эпохи на высшую ступень.

В посл. годы предметом эстетич. анализа Н. стали вершинные явления старой эпической и новой романной прозы, сосредоточенной на горестной думе о славянском сердце Руси-России.

На протяжении полутора веков отечеств, словесность разрабатывала ключевую проблему спасения бытия земного через рус. человека (Достоевский, Л.Толстой).

Но теперь писатели, избравшие эту тему предметом образно-психол. иссл. в условиях трагической эпохи, логич.-закономерно переводят ее в совершенно иную художеств.-филос. плоскость, связанную с Идеей Спасения самого рус. человека.

Чтобы человек рус. сегодня спасся, считает Н., он должен дать миру такую идею, к-рая бы убедила всех живущих на земле, что он нужен не только себе самому, но всему мирозданию, что именно в нем одном и сокрыта та всемогущая сила, какою только и возможно отвести род людской от последней пропасти.

И тут надо пойти от того, что есть исключительно высокое и бесспорно значимое в рус. человеке.

А в нем, как мудро заметил прозаик Арсений Ларионов, есть все, что и у человека западного: "хлеб, песня, ум, краса девичья", — но еще и земли бескрайняя, но еще и душа просторная.

Вот это богатство, слившее воедино человека и землю, и надлежит показать в новой рус. идее зап. миру. Соч.: Поэзия И.З.Сурикова.

М., 1979; Поэзия народных традиций.

М., 1988; Половодье песен. М., 1988; Русские символисты.

М., 1992; Гомер, Толстой, Шолохов.

М., 1995; Мирское таинство русской души. М., 1997; Русская трагедия.

М., 2001.