Наседка Иван Васильевич
(в монашестве Иосиф) — книжный справщик, литературный полемист с протестантами, один из первых противников патриарха Никона в деле исправления церковных книг, род. в 1570 г. в селе Клементьеве (около Троице-Сергиевской лавры), умер в 1660 г. В 1594 г. был посвящен в диакона, а в 1608 г. во священника.
Отправившись в Москву за рукоположением во иерея, Наседка пробыл там до весны 1611 г. и был очевидцем ужасов Смутного времени, которые так мастерски описал в приложениях к житию пpeп. Дионисия.
По разорении Москвы он возвратился на родину; но за неимением дома и ради безопасности жил в Троице-Сергиевском монастыре, где ему было поручено отправление треб в церкви св. Сергия, над воротами, для мирян и погребение умерших.
В то же время Наседка был деятельным сотрудником игум. Дионисия в деле составления и рассылки патриотических грамот в июле и октябре 1611 г. и апреле 1612 г. По успокоении отечества он перешел в свое родное село Клементьевское, но не порывал связи с монастырем.
В середине 1615 г. Наседка был послан арх. Дионисием в Москву вместе с троицким справщиком старцем Арсением Глухим, взамен заболевшего Антония Крылова, вызванного для исправления требника 1602 г. Здесь, несмотря на отказы Арсения, Наседка настаивал, вероятно по поручению преп. Дионисия, на том, чтобы исправление книг осталось за ними, но чтобы работа была перенесена в Троицкий монастырь под непосредственное наблюдение архим. Дионисия. 8-го ноября 1616 г. в лавру была отправлена царская грамота соответствующего содержания.
Дело исправления длилось почти полтора года: "безо всякия хитрости сидели полтора года день и нощь", писал впоследствии справщик Арсений.
Главное исправление в Требнике, причинившее впоследствии справщикам столько неприятностей, за которые противники обвиняли их в нововводимой ереси, состояло в том, что они вымарали из молитвы в навечерие богоявления, на освящение воды, в фразе: "Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом твоим и огнем",— слова "и огнем", как не находившиеся ни в одном из требников, бывших у них под руками при исправлении.
Остальные поправки, как в Требнике, так и в других книгах (Служебнике, Цветной триоди, Октоихе, Общей и месячной минеях), были более мелкого характера.
Окончив исправление книг приблизительно в начале марта 1618 г., арх. Дионисий вместе со справщиками отправился в Москву для представления исправленных книг местоблюстителю патриаршего престола митр. Ионе. По просьбе же Дионисия, в Москве, в первых числах июля 1618 г., был созван собор, на котором справщики доложили о сделанных ими исправлениях.
Но из за недоброжелательства митр. Ионы, недовольного справщиками за их исправление книг, изданных под его смотрением, вследствие присутствия на соборе личных врагов Дионисия, а еще более вследствие боязни со стороны московских книжников каких-либо изменений в богослужебных книгах, — этот собор вскоре принял характер суда над справщиками.
Несмотря на горячую защиту обвиняемых и на жаркие прения, в которых Наседка принимал особенно деятельное участие, так что даже, по выражению Арсения Глухого, "митрополиту Ионе и архимаритом и честным протопопам, спираючись, очи слинами забрызгал", справщики все были осуждены собором: "архимадрита Дионисия, да попа Ивана (Наседку) от церкви Божией отлучаем, да не священствуют". Другие справщики-старцы были отлучены от причастия и вместе с арх. Дионисием заключены в монастыри;
Наседка же благодаря своей ловкости, а также старым связям среди московского духовенства, сумел освободиться от заключения.
Оставшись на свободе, хотя и отлученный от церкви, Наседка деятельно подготовляет почву для оправдания как самого себя, так и своих сообщников.
К февралю 1619 г. относится его послание к заключенному арх. Дионисию, а к марту-апрелю того же года — большое полемическое сочинение в 35-ти главах "о огни просветительном", направленное против одного из деятельных защитников соборного постановления — Антония Подольского, написавшего не задолго перед тем большое компилятивное сочинение "О огни раздельшемся". Между тем, в апреле 1619 г. в Москву прибыл Иерусалимский патр. Феофан, ставший по рассмотрении дела на сторону справщиков.
Он же, несколько спустя, склонил на их сторону и Филарета Никитича, только что вернувшегося из польского плена и 24-го июня возведенного на патриарший престол, и заинтересовал его настолько, что одним из первых дел патриарха было назначение на 1 июля 1619 г. нового собора для окончательного разрешения спора, длившегося уже целый год. Для ознакомления патриарха с деталями дела, Наседкой в промежуток между 24-м июня и 1-м июля написано новое произведение из 30-ти глав, представляющее компиляцию как из более ранних сочинений самого Наседки по этому вопросу, так и из речей и посланий архимандрита Дионисия и старца Арсения Глухого; к нему же было приложено и упомянутое выше сочинение "О огни просветительном, на Антония Подольского". После долгих и жарких споров, послуживших для Наседки, несколько позже, поводом для составления нового произведения в 40 главах: "Изысканное от многих божественных книг свидетельство о прикладе огня", собор признал правильными исправления, сделанные справщиками, и окончательно оправдал и разрешил их от запрещения.
Наседке было возвращено право священнослужения и общения с церковью, лишением которых он был наказан вместе с другими.
Вероятно, своею деятельностью, начитанностью и умением вести письменную и устную полемику H. обратил на себя внимание патриарха Филарета, который, желая пользоваться его услугами, вслед за окончанием дела перевел его из с. Клементьевского в Москву.
Скромный сельский священник становится крестовым попом в церковь Благовещения Пресв. Богородицы, "что у государей на сенях" — лицом, близким к царю и патриарху.
В конце 1621 г. Наседке было велено ехать вместе с посольством, отправлявшимся в Данию, с целью сватовства Михаила Федоровича на племяннице Христиана IV — принцессе Шлезвиг-Голштинской Доротее-Августе, — с тем чтобы по возвращении в Москву представить описание поездки в немецкую землю с обличением лютеранских ересей.
Эта миссия, поставившая Наседку лицом к лицу с протестантами, определила и характер его последующей литературной деятельности.
Прожив в Дании около четырех месяцев (февраль—май 1622 г.), Наседка из споров, разговоров и наблюдений вынес обширные сведения, послужившие ему материалом для лучшей части (гл. 15—17, 19, 21, 46—47) "Изложения на Лютеры" — полемического сочинения, занимающего самое видное место в северно-русской антилютеранской литературе ХVII в. Указанные главы отличаются редким для того времени знанием семейной жизни лютеран и их обычаев, знакомят с устройством частных домов, кирок и пр.; а замечания к кальвинскому катихизису Симона Будного, ошибочно принятому Наседкою за Лютеров катехизис, дают понятия о вероисповедных разностях между православием и протестантством.
К ноябрю 1623 г. "Изложение на Лютеры" было закончено: Наседка дополнил уже написанное им из полемических сочинений, вращавшихся в то время в московской литературе ("О образех", Просветитель Иосифа Волоцкого, собственное сочинение на Антона Подольского и др.), и представил патр. Филарету.
В поданной вместе с "Изложением" челобитной Наседка говорит, что книгу его следует впредь держать в Посольском Приказе "для нашей братии попов крестовых, которым случается ездить в чужие земли, да и для мирских людей, когда иноверцы вопросят о чем". Наседка нисколько не преувеличивал значения своей работы: его сборник, обнимая своим содержанием многие вероисповедные разности между православием и лютеранством и имея в себе достаточно ценного материала для наступательной полемики, действительно пользовался большим вниманием как со стороны частных лиц, так и со сторони правительства.
За хорошо выполненную работу Наседка в ноябре же 1623 г. получил в награду "5 аршин сукна лундышу вишневого по рублю по 8 алтын по 2 деньги за аршин" и, вероятно, за то же в 1026 г. был назначен соборным ключарем Большого Успенского собора.
В конце 1627 г. Наседка, вместе с игуменом Московского Богоявленского монастыря Илией, по поручению царя и патриарха, рассматривает уже дважды осужденное (на киевском соборе 1621—1622 гг. и в октябре 1627 г. в Москве) Евангелие учительное Кирилла Транквиллиона Ставровецкого и составляет "Свиток укоризнен Кириллу Транквиллиону погрешительным его словесем, блужения его ересем..." в 49-ти главах.
Результатом этой критики было новое осуждение книги Кирилла Транквиллиона и сожжение ее 4-го декабря 1627 г. За десятилетний период времени 1628—1638 гг. о Наседке не сохранилось никаких сведений; известно лишь, что он за это время продолжал быть ключарем Успенского собора.
Со второй же половины 1638 г. началась деятельность его на московском печатном дворе в качестве справщика, продолжавшаяся непрерывно до ноября 1652 г. К концу 1630 г. относится особое оживление при печатном дворе, вызванное предстоявшим сватовством Датского королевича Вольдемара на дочери Михаила Федоровича — Ирине; этим обстоятельством, вероятно, и объясняется назначение, как испытанного полемиста и автора лучшего антилютеранского сборника, на должность справщика при печатному дворе. Деятельность Н. при Московской Правильне началась с редактирования старого чинопоследования присоединения к православной церкви еретиков, которое и было напечатано при Мирском и Иноческом Потребнике 1639 г.; Н. частью сократил старый чин присоединения, уже устаревший и не отвечавший потребностям современной церковной службы, частью дополнил его; дополнения, касающиеся присоединения лютеран, были сделаны по "Изложению на Лютеры". Затем в августе 1642 г. под главным смотрением справщиков Михаила Рогова и Ив. Наседки был окончен печатанием "Соборник, слова избранные о чести св. икон и поклонений", а в апреле 1644 г. — "Кириллова книга", в которой всякий желающий мог бы "и божественные догматы ведать и еретические уста заграждати"; более половины глав "Изложения на Лютеры", с незначительными изменениями, вошли в "Кириллову книгу" и составили лучшую часть ее противолютеранского отдела.
Составляли Кириллову книгу и смотрели за ее печатанием те же Мих. Рогов и Ив. Наседка.
В наступивших затем прениях по поводу перекрещивания королевича Вальдемара, особенно деятельное участие принимал H., сначала только как составитель патриарших посланий к Вальдемару, а затем и в личных спорах с королевским пастором М. Фельгабером.
Первое послание патриарха Иосифа к королевичу от 21-го апреля 1644 г., как касающееся вероисповедных разностей только отчасти, было написано Наседкой не целиком, тогда как второе послание, от 23-го мая того же года, специально посвященное обрядовым разностям между православием и протестантством, почти все написано им. Оба послания были составлены вполне удовлетворительно, так как задача их и состояла в том, чтобы из готовых полемических сочинений выделить то, что прямее и лучше всего отвечало на вопросы и возражения М. Фельгабера.
Но когда последний, заметив некоторые слабые стороны в возражениях противника, поспешил перевести полемику с бумаги на устное состязание, сузил тему, выдвинув вопрос о крещении, и придал спору специально ученый характер, то Н. в первом же состязании, происходившем 2-го июня 1644 г., потерпел настолько сильное поражение, что пришлось для следующего состязания 3-го июня обратиться за помощью к проживавшим в Москве более образованным грекам, благодаря которым прения приняли более упорядоченный характер.
С 10-го августа 1641 г. Н. по приказу Михаила Федоровича составляет опровержение на журнал июньских прений, составленный пастором; окончить эту работу ему не удалось, так как, привыкнув иметь дело по большей части с составлением компиляций и подкреплять свои доводы только выписками из священных книг, подчас даже не разбирая канонические они или нет, он чувствовал себя не на месте, когда прения с более образованным, чем он, пастором приняли специально ученый характер. "Списание богородицкого ключаря Ивана на королевичева немчина Матвея" представляет разбор — часто не на тему и не доведенный до конца, — только первой половины журнала; да и то из четырнадцати доказательств пастора в этой половине два, наиболее важные, излагавшие основной взгляд на крещение, им совершенно не были затронуты.
Московское правительство, видя, что заготовленные средства для полемики с протестантами недостаточны и что старый испытанный полемист не в состоянии бороться с пастором, старается отыскать новых людей, с более всесторонним образованием и приготовить новый материал для полемики. 13-го мая 1645 г. было приказано для этой цели отыскать киевлянина — чернеца Исаакия "бывшего в Геннадиевой пустыни игуменом"; через месяц Исаакий уже работает в Москве над составлением нового свода выписок о крещении, а 4-го июля 1645 г., вместе с Наседкой и М. Роговым, принимает участие в четвертом и последнем состязании с пастором.
В этот раз Н., благодаря уже некоторому навыку в споре, а также и тому обстоятельству, что возражения М. Фельгабера были по большей части старые, провел беседу при помощи Исаакия довольно удачно; но, конечно, как московские книжники, так и королевичев пастор остались каждый при своем мнении.
С 6-го июля те же лица "сидели в Посольском Приказе за ответным письмом" на новый журнал прений пастора Фельгабера; ими же был составлен и ответ на статьи литовского посла Стемпковского, принявшего участие в последних прениях.
Сохранившиеся известия указывают, что московские богословы готовились к новой беседе, но прения были прерваны смертью царя Михаила Федоровича (13-го июля 1645 г.), и все дело о сватовстве, причинившее Наседке столько труда и не приятностей, окончилось ничем. С этих пор Наседка и М. Рогов, не отвлекаемые уже от своего прямого дела, работают в Правильне втрое более того, чем они занимались в первые годы патриаршества Иосифа, стараясь восполнить те опущения, какие им неизбежно пришлось допустить в книжной справке во время подготовки к прениям и самых прений.
Деятельность печатного двора за период 1645—1652 гг. отличается особым оживлением: за это время было выпущено более восьмидесяти пяти изданий, причем значительная доля их падает на такие учебные издания, как азбука, учебный часослов и псалтырь и славянская грамматика.
Вероятно, московское правительство обратило внимание на малую успешность прений от недостаточного образования и теперь стремилось, насколько возможно, восполнить этот пробел.
Кроме того, вообще книги, изданные за этот период, отличаются от предшествующих как по своему языку, так и по составу: соблюдается более правильная конструкция речи, чистота языка и грамматических форм и впервые в большом количестве печатаются произведения южно-русских богословов.
В 1645—1649 гг. Н. при печатном дворе занимал прежнее место старшего помощника при главном справщике двора M. Рогове.
В 1649 г., по увольнении Рогова, H. становится на его место и занимает должность главного справщика до сентября 1651 г. В том же 1649 году он овдовел и, по обычаю того времени, не мог уже оставаться на священнической службе; в феврале 1651 г. он переселяется на жительство в Приказную избу печатного двора и в июле того же года принимает монашество с именем Иосифа.
К 1648—1649 гг. относится и последняя литературная работа Н. Симон Азарвин, окончив в 1648 г. житие преп. Дионисия (Забниновского), отослал его для дополнений Наседке, который "в строках житие поисправил и поисполнил" и составил обширную записку о той поре жизни преп. Дионисия, когда он близко стоял к последнему; эту записку Сим. Азарьин приложил к составленному им житию. В 1651 г. умер патриарх Иосиф и на патриарший престол вступил Никон. При нем деятельность печатного двора приняла другой характер, и старые справщики не могли удовлетворять новым требованиям; от них прежде всего требовались знание греческого языка и готовность исправлять книги по греческим оригиналам.
Н., всегда ратовавший за чистоту веры, только и сохранившейся, по его мнению, в русской церкви, и с недоверием относившийся к грекам, так как "они во греху позакоснели... и в неволи пребывают", конечно, не мог относиться с доверием к новым порядкам.
В сентябре 1651 г. он оставляет должность главного справщика, а в конце следующего года совершенно увольняется с печатного двора. Несомненно, что им был заявлен патриарху Никону протест против исправления книг и притом настолько резкий, что он тотчас же был отправлен в заточение в Кожеозерский монастырь; в розыске, начатом весною 1653 г. по поводу смуты среди московского духовенства, о нем совершенно не упоминается, из чего можно заключить, что он в это время уже был выслан из Москвы.
В июне 1651 г. инок Иосиф (Наседка) и его товарищ справщик инок Савватий, вместе с ним уволенный Никоном с печатного двора, вызывались из Кожеозерского монастыря в Москву для дачи показаний по делу их общего друга Иоанна Неронова.
Дальнейшая судьба инока Иосифа неизвестна, так как о нем не сохранилось более никаких сведений; вероятно, он вскоре после того скончался.
Многочисленные работы Ивана Наседки показывают хорошее знакомство его с священным писанием и богословской литературой, не только московской, но также и малорусской; сам он о себе говорит, как "о довольно потрудившемся в ширине божественного писания, много читавшем божественных книг и крепко выразумевшем их смысл". Действительно, он был талантливым самоучкой, хорошим начетчиком, не получившим, однако, правильной подготовки и не выработавшим умения проверять и систематизировать знания и критически относиться к источникам.
Почти все его работы, как ранние, относящиеся к делу по исправлению книг, так и поздние, антилютеранские, представляют, по большей части, собрание выписок из разных "божественных книг" и чужих сочинений, часто не систематизированных и противоречивых друг другу. При разборе книг или возражений противника Н. не рассматривал их по существу, в целом, со стороны содержания, а ограничивался замечаниями формального, часто мелочного характера.
Читая книгу от начала до конца, лист за листом, он отмечал или целиком выписывал все, что казалось ему неладным или ложным в словах, выражениях или фразах.
Его критика этих мест по большей части ограничивалась дословной выпиской из "божественных писаний", относящейся к данному предмету, и очень сильными ругательствами по адресу противника; вследствие неумения критически относиться к своим источникам, Н. часто считал сочинения подложные или апокрифические совершенно равноценными признанным книгам св. писания и творениям отцев и учителей церкви.
В сочинениях антилютеранского характера, почти не касаясь вопросов догматических, он трактует больше всего о внешней обрядовой стороне вероучения, как более ему понятной.
Вообще же обширные богословские трактаты Наседки читаются с большим трудом вследствие указанных выше недостатков, растянутости и неясности слога. От них резко отличаются его небольшие работы повествовательно-описательного характера, написанные ясным и метким языком, с множеством важных исторических и бытовых подробностей; таковы: описание датских кирок, в 47-й главе "Изложения на Лютеры", и дополнительные статьи к житию преп. Дионисия, написанному Симоном Азарьиным.
От. Арсений, "Чтения в Имп. Общ. Ист. и Древн." 1887, кн. II, отд. 5, стр. 1—66 (Село Клементьевское, ныне часть Сергиева посада);
Дм. Скворцов, Дионисий Забниновский, архим. Троице-Сергиевской лавры, Тверь, 1890; А. Голубцов, "Прибавления к твор. св. отцев церкви" 1888, кн. III, стр. 152—176 (К вопросу об авторе, времени написания, цели и составе "Изложения на Лютеры"); Его же, "Чтения в Общ. Любит. Духовн. просвещ", 1890, № 4 (Судьба евангелия учительного Кирилла Транивиллиона Ставровецкого);
Его же, Прения о вере, вызванные делом Кор. Вальдемара и цар. Ирины Михайловны.
М., 1891 (Из "Чтен. в Общ. Любит. Духовн.
Просв."); Его же, Памятники прений о вере, возникших по делу королевича Вольдемара и цар. Ирины Михайловны.
М., 1842 (Из "Чтен. в Общ. Ист. и Древн."); П. Николаевский, "Христианское чтение" 1890, сент.—okt.; 1891, январь-февраль, сентябрь-октябрь (Московский печатный двор при патр. Никоне);
Ключевский, Древнерусские жития Свв., как исторический источник;
С. Ф. Платонов, Древнерусские сказания и повести о Смутном времени.
СПб., 1888, стр. 244, 294, 297—301, 404; Д. Цветаев, Литературная борьба с протестантством в Московском Государстве.
М., 1887 (Из "Русск. Вестн."); Его же, Из истории брачных дел в царской семье московского периода.
М., 1884, стр. 49—60 (из "Русск. Вестн."); Его же, Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразования.
М., 1890, с. 512 сл.; Никольский, "Труды Киевск. духовн.
Академии" 1862, т. 2, с. 151—172; 1864, т. 1, стр. 128—158 (Материалы для истории противолютеранской полемики, XVI—ХVІІ вв.); И. Соколов, Отношения протестантизма к России ХVІ—ХVII вв., с. 72—77, 88—93; Кантерев, Патриарх Никон и его противники.
М., 1892; А. Лилов, О так называемой Кирилловой книге. Каз., 1858 г; С. Максимов, Рассказы из истории старообрядчества. M., 1862, с. 13—14; С. Кедров, Авраамий Палицын. M., 1880; И. Мансветов, "Прибавл. к твор. св. отцов" 1883, т. IV, с. 514—574 (Как у нас правились церковные книги); A. Смирнов, "Чтения в общ. Любит. Дух. Просв.", 1874, № 2, с. 240—242; № 3, с. 432—454 (Св. патр. Филарет Никитич Московский);
П. Казанский, "Чтения И. Общ. Ист. и Древн." 1848, № 8, с. 1—22 (Исправление богослужебн. книг при патр. Филарете);
И. Сахаров, "Северн.
Пчела" 1842, № 198 (Исторические замечания); "Правосл.
Обозр.", 1862, кн. II; Макарий, "История русской церкви", тт. X—XI; Строев, Библиологический словарь.
СПб., 1882; Филарет, Обзор русск. духовн. литер. СПб., 1884; Евгений, Словарь о писателях духовного чина; Брокгауз, Энциклопедический Словарь;
Акты Археографической Экспедиции, т. III, с. 482. А. Шилов. {Половцов} Наседка, Иван Васильевич иначе Шевель — московский книжник XVII в.; был приходским священником в Клементьевой слободе Сергиева посада.
Первое его литературное произведение относится к Смутному времени.
Плодом его размышлений о смуте, в которой Н., подобно многим другим русским людям, видел борьбу православия с латинством, явилось небольшое полемическое произведение: "О российстей святей велицей церкви, юже Иван Богослов виде", истолковывающее известное апокалипсическое видение жены, гонимой змием в пустыню (Апокалипсис, глава XII), в смысле преследования русской православной церкви католиками.
Мистико-апокалипсический взгляд на римского папу, как на антихриста, заимствован Н., по-видимому, из южнорусской полемической литературы, с которой он был хорошо знаком.
В 1615 г. Н. вместе с архимандритом Дионисием троицким и Арсением Глухим, приставлен был к исправлению книг, закончившемуся осуждением в 1618 г. всех справщиков (см. Арсений Глухой), но при этом Н. — "лукавая лисица", по отзыву Арсения — избежал заточения.
Когда справщики были оправданы, Н. написал льстивое письмо к вновь поставленному патриарху Филарету (отрывки в "Описании синодальных рукописей", № 273), в котором защищал поправки, сделанные при его участии, и обличал невежество московского духовенства, тонко выставляя на вид свое образование и свои заслуги.
Назначенный ключарем Успенского собора, он становится лицом близким к правительству.
К этому же времени относятся два полемических его сочинения против монаха Антония Подольского, защищавшего прибавку: "и огнем". В 1642 г. Н. составил "Изложение на лютеры" — обширный компилятивный сборник, частью заимствованный из сочинений Захария Копыстенского; есть основание полагать, что сборник этот готовили к печати.
В 1644 г. Н. явился главным деятелем в богословских прениях, вызванных обручением датского принца Вальдемара с царевной Ириной Михайловной; его перу принадлежат акты этих прений, изданные А. Голубцовым (см.). При патриархе Иосифе Н., состоя в монашестве (с именем Иосифа), был одним из главных деятелей по печатанию книг; впоследствии он примкнул к противникам Никона.
Ко времени патриарха Иосифа относятся следующие сочинения Н.: "Сын церковный" или "Сказание нужнейших обычаев на учение православной христианской веры, новопросветившемуся зело потребно", и "Зерцало духовное", составленное в 1645 г. и представляющее собой сборник наставлений, преимущественно нравственных, заимствованных из отеческих сочинений и расположенных в азбучном порядке.
Сборник этот, за исключением немногих статей, очень сходен по содержанию с книгой "Алфа и омега", напечатанной в Супрасле в 1788 г. Н. принадлежит еще записка о жизни преподобного Дионисия (входит в состав "Жития Дионисия", М., 1824, стр.43—54, 56—83), в которой, между прочим, яркими красками обрисованы ужасы московского разорения. {Брокгауз} Наседка, Иван Васильевич ключарь Больш. Успенск. соб. в Москве 1641 г., книжн. справщик московск. печатного двора 1644 г.; потом противник Никона, монах Иосиф. {Половцов}
