Миних граф Бурхард Христофор

(von Munnich, 1683—1767) — русский государственный деятель.

Родился в графстве Ольденбургском.

Отец М., Антон Гюнтер, дослужился в датской службе до чина полковника и от датского короля получил звание надзирателя над плотинами и всеми водяными работами в графствах Ольденбургском и Дельменгортском; в дворянское достоинство возведен в 1702 г. Первоначальное образование М. было направлено на изучение, главным образом, черчения, математики и французского языка. Шестнадцати лет он вступил во французскую службу по инженерной части, но ввиду готовившейся между Францией и Германией войны перешел в гессен-дармштадтский корпус, где скоро получил чин капитана.

Когда во время Войны за испанское наследство на англо-голландские деньги был нанять гессен-кассельский корпус, М. вступил в его состав и сражался под начальством принца Евгения и Мальборо.

В 1712 г. был ранен и взят в плен, где и находился до окончания войны. В 1716 г. поступил на службу к Августу II, но не поладил с любимцем его, графом Флеммингом, и стал искать новой службы, колеблясь между Карлом XII и Петром I. Выбор его решила смерть Карла XII. Познакомившись с русским посланником в Варшаве, князем Г. Долгоруким, М. передал через него Петру I свои сочинения о фортификации, и в 1720 г. получил предложение занять в России должность генерал-инженера.

М. согласился, не заключив даже письменного условия, и в феврале 1721 г. прибыл в Россию.

Обещанный ему чин генерал-поручика был дан ему только год спустя; тогда же М. представил письменные "кондиции", по которым обязывался служить России 5—6 лет, наблюдая за гидравлическими работами на балтийском побережье.

В 1723 г. ему было поручено императором окончание Ладожского канала, начатого под надзором генерал-майора Писарева еще в 1710 г., поглотившего массу жизней и денег и, тем не менее, мало подвинувшегося вперед.

Писареву покровительствовал Меншиков, а потому в последнем М. нажил себе заклятого врага. Канал был окончен М. уже после смерти Петра I. С восшествием на престол Екатерины I М. постарался точнее определить свои отношения к России.

Он представил императрице новые "кондиции", которыми обязывался служить в России еще десять лет, после чего мог уехать; детей в это время он мог воспитывать за границей; требовал гарантии со стороны России своих поместий в Дании и Англии, на случай войны между последними; соглашался на замену их соответствующим количеством поместий в России; просил об отдаче ему "в диспозицию" всех таможенных и кабацких сборов на Ладожском канале. "Кондиции" эти были утверждены уже Петром II, назначившим М. главным директором над фортификациями.

В 1728 г. он вступил во второй брак с вдовой обер-гофмаршала Салтыкова, урожденной баронессой Мальцан, следовавшей за ним во всех превратностях его судьбы.

Когда замыслы верховников, в начале царствования Анны Иоанновны, не удались, М. сблизился с Остерманом, а через него — с императрицей и Бироном, и был сделан членом кабинета по военным и внешним делам. В 1731 г. М. был назначен председателем особой комиссии, имевшей целью упорядочить состояние войска и изыскать меры к содержанию последнего без особого отягощения от того народа.

В этом звании он начертал новый порядок для гвардии, полевых и гарнизонных полков, образовал два новых гвардейских полка — Измайловский и конной гвардии, завел кирасир, отделил инженерную часть от артиллерийской, учредил сухопутный кадетский корпус, принял меры к более правильному обмундированию и вооружению войск, устроил двадцать полков украинской милиции, из однодворцев белгородского и севского разрядов.

Опасаясь влияния М. на императрицу, Остерман, Бирон, граф Головкин постарались удалить его из СПб. Во время борьбы за польский престол в 1733 г. М. был послан на театр военных действий и взял Данциг (1734). Вскоре за тем началась Турецкая война. В главнокомандующие был предназначен киевский генерал-губернатор фон Вейсбах, но он накануне похода умер; преемник его, Леонтьев, выступил в поход поздней осенью и потерял от болезней много солдат.

Тогда приказано было М., который в то время был в Польше, передвинуть войско в Украину и принять главное начальство над армией.

М. сошелся с запорожцами и при помощи их стал совершать походы в Крым, затем взял Очаков, овладел Хотином (1739) и проч. Он не жалел солдат, гибнувших во множестве от голода, холода и различных болезней.

Поход в Крым, например, стоил России до 30 тыс. человек.

Во время похода в Бессарабию (1738) от болезней, в особенности от поноса и скорбута, умерло 11060 человек солдат и 5000 казаков.

Подобное обращение с солдатами вызывало ропот против М. как среди офицеров и солдат, так и среди русского общества.

После победы при Ставучанах (1739) и занятия Хотина М. мечтал о переходе через Дунай, о завоевании Константинополя, об образовании особого молдавского княжества под протекторатом России, причем он, М., был бы господарем молдавским, как Бирон — герцогом курляндским.

Надежды М. не осуществились.

Союзники России, австрийцы, вступили с Турцией в переговоры и заключили в Белграде мир отдельно от России, а 7 октября 1739 г. к этому миру присоединился и спб. кабинет (см. Белградский мир). Военные успехи М. не имели почти никаких результатов для России.

М. был в числе лиц, присутствовавших при последних часах жизни Анны Иоанновны; он просил Бирона принять регентство во время малолетства Иоанна Антоновича и содействовал составлению завещания Анны Иоанновны в этом смысле.

Когда же Бирон сделался регентом, М. сблизился с Анной Леопольдовной и 8 ноября 1740 г. совершил переворот: Бирон был арестован и впоследствии сослан в Пелым, Анна Леопольдовна была провозглашена правительницей, а М. был сделан первым министром.

М. был теперь самым сильным человеком в России; но это продолжалось недолго.

Вследствие интриг Остермана, между М. и мужем правительницы, Антоном-Ульрихом, происходили постоянные разногласия и столкновения по отношению к войску (Антон-Ульрих был генералиссимусом русских войск). Столкновения эти имели последствием охлаждение правительницы к М.; последний принужден был подать в отставку (6 марта 1741 г.). После переворота, возведшего на престол Елизавету Петровну, М. был отправлен в ссылку, в тот самый Пелым, куда он сослал Бирона.

Двадцать лет пробыл М. в Пелыме, молясь Богу, читая священное писание, ревностно посещая богослужение, которое, после смерти бывшего при нем пастора, совершал сам. Это не мешало ему, однако, посылать в Петербург различные проекты с просьбами о помиловании — и эти посылки были так часты, что около 1746 г. были даже запрещены, но с 1749 г. возобновились опять. Указом Петра III М. в 1762 г. был возвращен из ссылки и восстановлен во всех своих правах и отличиях.

С Петром III М. не сошелся, так как не сочувствовал ни замышляемой императором войне с Данией, ни стремлению его переодеть и переделать русскую армию по прусскому образцу.

Во время переворота 28 июня 1762 г. М. находился при Петре III и советовал ему ехать в Ревель, а оттуда, на русской эскадре, за границу и с голштинскими войсками вновь придти добывать престол.

Когда дело Петра было проиграно, М. присягнул Екатерине и был назначен главноначальствующим над портами Рогервикским, Ревельским, Нарвским, Кронштадтским и над Ладожским каналом.

Он занимался, главным образом, постройкой рогервикской гавани, для которой составил когда-то чертеж.

Екатерина II относилась к нему со вниманием: один из первых экземпляров своего "Наказа" она передала М., с просьбой прочитать его и сообщить ей свое мнение.

Думают также, что "Записки М.", где он старается доказать необходимость учреждения государственного совета, чтобы "наполнить пустоту между верховной властью и властью сената", — написаны для Екатерины и с ее согласия (мнение К. Н. Бестужева-Рюмина).

Похоронен М. в имении его Луния, в Лифляндии, недалеко от Дерпта.

Личность М. не нашла еще беспристрастной оценки в русской историографии: М. Д. Хмыров преувеличивает значение фактов, неблагоприятных для него; Н. И. Костомаров, наоборот, старается представить личность М. в возможно симпатичном свете. "Записки фельдмаршала графа M." ("Ebauche pour donner une idee de la forme du gouvernement de l''empire de Russie") изданы во 2-м томе "Записок иностранцев о России в XVIII ст." (СПб. 1874), где помещены также: 1) "Отрывок из дневника М.", обнимающий время с мая 1683 г. по сентябрь 1721 г.; 2) статья М. Д. Хмырова: "Фельдцейхмейстерство графа М." и 3) Указатель книг и статей о Минихe. Ср. Костомаров, "Фельдмаршал М. и его значение в русской истории" ("Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей"). Н. В—ко. {Брокгауз} Миних, граф Бурхард Христофор 11-й генерал-фельдмаршал.

Граф Бурхард Христофор Миних, сын тайного советника [Предки графа Миниха были крестьяне; отец его первый получил дворянство от датского короля Фридриха III в 1658 году], родился в поместье своем Нейен-Гунторф, близ Ольденбурга, 9 мая 1683 года, и получил отличное воспитание под надзором отца. Последний, заведуя плотинами в графствах Ольденбургском и Дельменгорстском, ревностно упражнялся в фортификации и гидравлике, заставлял сына срисовывать планы, чертежи, читать описание плотин и шлюзов, готовил его, с самых молодых лет, в инженеры.

В шестнадцать лет он уже знал, кроме математики, языки: латинский, немецкий и французский, отправился в чужие края для совершенствования себя в науках.

Вскоре разгорелась война между Францией и Германией.

Миних отказался от предложенного ему места инженера в дивизии маршала Виллеруа, не желая сразиться с соотечественниками, возвратился в Германию, поступил на службу гессен-дармштадтскую капитаном (1701 г.) на восемнадцатом году жизни; находился при взятии крепости Ландавы (1702 г.) Иосифом I; получил, стараниями своего отца, место главного инженера в Ост-Фрисландском княжестве; оставил эту должность и молодую прекрасную жену (1706 г.), чтобы, в звании гессен-кассельского майора, участвовать в победах принца Евгения в Италии и Нидерландах; получил за проявленную им храбрость чин подполковника (1709 г.), был опасно ранен во Фландрии, при Денене (1712 г.), взят в плен французами, отправлен в Париж. Там познакомился он со славным Фенелоном, которого часто посещал, утешая себя его христианской беседой.

Возвратясь в Германию, был пожалован полковником и употреблен гессенским ландграфом Карлом для устроения шлюза Карлсгавенского и канала, ведущего в Грабенштейн.

В 1716 году Миних поступил на службу к польскому королю Августу II, который произвел его в генерал-майоры и инспекторы польских войск (1717 г.). Не долго он находился в Польше, где управлял кормилом государства граф Флеминг, королевский любимец, гордый, честолюбивый, завистливый нрав которого вынудил славного Морица Саксонского покинуть Родину.

Некоторое время Миних колебался, кому посвятить себя, Карлу XII или Петру Великому: смерть первого и лестные предложения посла нашего, князя Долгорукого, остановили наконец взоры его на могучей России.

В 1721 году увидел он новое отечество и мудрого Преобразователя.

Петр желал прежде удостовериться в опытности принятого на его службу иноземца: поручил Миниху начертить новый план для укрепления Кронштадта, обозреть крепость Рижскую; разговаривал с ним при смотре войск о военных действиях и пожаловал ему патент на чин генерал-майора (вместо обещанного Долгоруким генерал-лейтенантского), со старшинством одного года. Кончина родителя Миниха, последовавшая в том году, заставила его посетить Нейен-Гунторф, откуда вскоре он возвратился в Россию и был принят весьма милостиво Императором.

Больно было старым царедворцам смотреть, как Петр Великий отличал перед ними юного, незаслуженного — по их словам — иностранца. "Разве вы не видите, — сказал им однажды с улыбкой прусский посол барон Мардефельд, — что он постиг дух Петров!" Первое поручение, возложенное Государем на Миниха, который в 1722 году произведен был в генерал-лейтенанты, состояло в облегчении судоходства по Неве: его затрудняли пороги.

Надлежало уничтожить эти преграды посредством шлюзов и проложить путь между обоими берегами реки от Ладожского озера до Балтийского моря. Тогда Миних осмотрел, по приказанию Петра Великого, и залив Рогервикский, начертил план гавани, получившей впоследствии название Балтийского порта. Между тем еще с 1719 года строился канал, который должен был соединить Волхов с Невой, известный под названием Ладожского.

Главный надзор за работами было поручено вести, по представлению князя Меншикова, генерал-майору Писареву.

Малороссийские козаки и калмыки занимались оными попеременно.

Вернувшись из Персии, Император с великим недовольством воспринял весть, что канал отделан только на двенадцать верст, удалил Писарева и определил вместо него Миниха.

Тщетно Меншиков старался потом оправдать своего любимца, отзываясь о Минихе, что он, может быть, хороший воин, но не способен к подобным занятиям.

Петр Великий удостоверился лично на месте, что работа, произведенная Писаревым, не имела никакой прочности, и одобрил план его преемника.

В 1724 году попечительный Монарх снова осматривал Ладожский канал, отделанный Минихом на четыре версты, прокапывал, вместе с ним, насыпь лопатами и, к чрезвычайному удовольствию, удостоверился, что она не пропускала воды. Несколько раз изъявлял он Миниху благоволение письменно и на словах. "Труды моего Миниха сделали меня здоровым, — сказал Петр Великий Императрице за три месяца перед своей кончиной, возвратясь из Старой Руссы — Я надеюсь проехать с ним по воде из Петербурга в Москву и выйти на берег в Головинском саду". На другой день Государь произнес в Сенате, в присутствии Миниха: "Он скоро приведет Ладожский канал к окончанию; из всех иностранцев, бывших на моей службе, лучше всех умеет предпринимать и производить великие дела: содействуйте ему во всем!" С того времени двадцать пять тысяч человек были употреблены на эту работу; но Петр Великий вскоре переселился в вечность (1725 г.), и число рук значительно уменьшилось при строительстве канала.

Главным недоброжелателем Миниха был князь Меншиков, в Остермане имел он друга. Последний занимал в то время важные должности вице-канцлера, члена Верховного Тайного Совета, обер-гофмейстера при воспитании Великого князя Петра Алексеевича; ему обязан Миних получением от Императрицы Екатерины I ордена Св. Александра Невского (1726 г.) и чина генерал-аншефа.

Император Петр II пожаловал Миниху графский титул Российской Империи, несколько деревень в Лифляндии (1728 г.), определил его генерал-губернатором С.-Петербургским, Ингерманландским, Карельским и Финляндским.

Тогда Меншиков был низвержен в прежнее ничтожество.

Осторожный Миних не участвовал в ограничении самодержавной власти, при предложении скипетра Императрице Анне Иоанновне (1730 г.): он предвидел, вместе с Остерманом, что дерзкое предприятие приведет к гибели честолюбцев.

Государыня с благоволением приняла поздравления графа Миниха, пожаловала его генерал-фельдцейхмейстером, президентом Военной Коллегии и вскоре кавалером ордена Св. Апостола Андрея Первозванного (1731 г.), членом Кабинета [Кабинет был учрежден в 1731 году вместо Верховного Тайного Совета.

Членами его были: великий канцлер граф Головкин, граф Остерман, князь Черкасский и граф Миних], генерал-полицмейстером, генерал-фельдмаршалом (25 февраля 1732 года). Славный принц Евгений, наставник Миниха на ратном поле, отзывался о нем Императрице, что она вверила военные дела человеку, соединявшему в себе наряду с редкими достоинствами примерную ревность к службе.

Миних оправдал на деле лестный отзыв знаменитого полководца: сделал чертежи нового учреждения для гвардии, полевых, гарнизонных и Малороссийских полков; сравнял жалованье природных русских офицеров с иностранными, находившимися в нашей службе и до того получавшими более первых; основал в С.-Петербурге (1731 г.) Кадетский корпус для 150 дворян российских и 50 эстляндских и лифляндских, на Васильевском острове, в доме, принадлежавшем Меншикову; пожалованный шефом Корпуса; исходатайствовал у Императрицы (1732 г.) указ об увеличении комплекта кадет до 360 человек; неусыпно заботился о пользе вверенных ему заведений; совершил устройство Ладожского канала, по которому судоходство началось с 1 мая 1731 года; завел в армии нашей корпус тяжелой конницы (кирасир), до того не известной в России, но со значительными издержками, выписывая лошадей из чужих краев, за недостатком хороших.

Он — как уверяют — присоветовал Императрице Анне Иоанновне перенести столицу из Москвы, где покоился прах ее родителя, в С.-Петербург, согласно воле основателя.

Между тем граф Миних, пользуясь доверием Монархини, любовью Бирона, восстановил против себя Остермана и Карла Густава Левенвольда, не менее честолюбивого, досадовавшего на фельдмаршала, по званию полковника Измайловского полка, за сделанное им преобразование гвардии во время его отсутствия. [Левенвольд Карл Густав, любимец Бирона, возведен Императрицей Анной Иоанновной из камердинеров Высочайшего Двора в генерал-поручики, генерал-адъютанты, полковники гвардии Измайловского полка; получил орден Св. Апостола Андрея Первозванного (1733 г.); был полномочным министром: в Берлине, Вене и Варшаве; умер 30 апреля 1733 года. Он исходатайствовал своим землякам, лифляндцам, возобновление их привилегий; соединял с обширным умом и отличными способностями коварство, чрезвычайную скупость.

Не только подчиненные, но даже сам Бирон боялся его и во всех делах совещался с ним.] Они внушили Бирону, что Миних вмешивается во все дела, отзывается о нем неуважительно, намерен сделаться первым человеком в государстве.

Тогда, под предлогом размещения Мекленбургской принцессы Анны, велено ему очистить комнаты, которые он занимал в казенном доме, имевшем непосредственное сообщение с Дворцом; подарен Миниху дом, купленный у графа Остермана (1733 г.); подписан союзный договор с Венским Двором, скрытным образом от фельдмаршала; поручено начальство над войсками, назначенными в Польшу, генерал-аншефу Ласси. Миних добровольно перестал ездить в собрание Кабинета, устранился от государственных дел. Занятие Варшавы и провозглашение королем Польским Августа III не уменьшили рвения приверженцев Станислава Лещинского: тщетно Ласси старался овладеть Данцигом (1734 г.). Недовольный его распоряжениями, Бирон вынужден был обратиться к графу Миниху, предложил ему главное начальство над действовавшей армией.

Герой с восхищением обнажил меч, двадцать два года остававшийся забытым, отправился из С.-Петербурга наскоро, ночью и весьма тайно; прибыл 25-го февраля к Данцигу под прикрытием прусского отряда.

Гарнизон этого города состоял из десяти тысяч человек регулярного войска; в снарядах и съестных припасах не было недостатка.

Миних прежде всего счел нужным усилить свои войска несколькими полками, оставшимися в Польше; сделал воззвание к жителям Данцига, где укрывался Лещинский, о признании королем Августа III; открыл траншею. 21 марта раздались первые выстрелы с батарей наших. Между тем один отряд Миниха овладел Элбингеном; другой, под начальством генерала Ласси, рассеял десятитысячный корпус поляков, намеревавшийся выступить к Данцигу. 17 апреля привезены в армию несколько мортир из Саксонии, и на другой день началось бомбардирование города.

Произведенный штурм, 27 числа, не был увенчан желаемым успехом: осаждавшие потеряли более двух тысяч человек. 24 мая прибыла французская флотилия, высадила три батальона, в числе 2400 человек, под начальством бригадира ла Мот-Перуза и вероломно овладела русским фрегатом Митавой.

В это время подошли и российские войска из Варшавы, также восемь батальонов и двадцать два эскадрона саксонских, под начальством герцога Вейсенфельдского.

Французская флотилия, узнав о приближении русского флота, состоявшего из шестнадцати кораблей, удалилась, оставив на жертву десантные войска: после напрасных усилий овладеть нашим ретраншементом, они вступили в переговоры с фельдмаршалом, вышли из своего лагеря со всеми военными почестями, были посажены на русские корабли, где обязались сложить оружие, и отправлены в Кронштадт.

Привезенная 31 мая флотом нашим осадная артиллерия принудила их согласиться на эти условия. 12 июня сдалось важное укрепление Вейхсельмюнд; 16 числа магистрат данцигский выслал к графу Миниху депутатов для переговоров.

Фельдмаршал требовал, чтобы ему выдали короля Станислава: видя угрожавшую ему опасность, тесть Людовика XV переоделся в крестьянское платье и бежал из города в сопровождении генерала Штейнфлихта. 17 июня магистрат уведомил о том графа Миниха: взбешенный неожиданной вестью, фельдмаршал приказал возобновить бомбардирование, которое было уже прекращено два дня тому назад. Наконец 18 июня Данциг сдался с условием: присягнуть Августу III, отправить депутацию к Императрице Российской из первых членов совета и заплатить за убытки два миллиона ефимков, из которых один был потом прощен городу.

Вслед за тем половина Польши признала Августа; войска наши принуждены были там остаться еще на год для усмирения партии, враждебной этому государю.

Граф Миних получил от него шпагу и трость, осыпанные драгоценными каменьями.

Но завистники не оставляли Миниха в покое; обвиняли его в неудачном приступе, в побеге Станислава, утверждая, будто бы последний подкупил фельдмаршала.

Победитель явился во дворец и присутствием своим обезоружил клеветников (1735г.). Открылось для Миниха новое поприще: решено объявить войну туркам и отомстить крымским и кубанским татарам за набеги на русские области.

Он снова отправился в Варшаву для совершенного водворения спокойствия в Польше; оттуда поехал на Украину, осмотрел двадцатитысячный корпус, назначенный в Крым под начальством генерал-лейтенанта Леонтьева;

Воронежскую верфь, где строились суда для плавания по Днепру, Дону и на Черном море, Украинскую линию и все пограничные укрепленные места. Обложив Азов (1736 г.) и поручив осаду этой крепости генералу Левашову до прибытия новопожалованного фельдмаршала графа Ласси, Миних собрал вверенную ему пятидесятитысячную армию у Царицынки, близ Днепра, и двинулся к Перекопу. 1-го июля подступил он к линии, составленной из рва, пересекающего Крымский перешеек от Черного до Азовского моря и имеющего семь верст длины: позади оной стояла вся татарская армия численностью 80000 человек, под предводительством хана. Миних обратил внимание неприятеля на правый его фланг, сделав на него фальшивую атаку, а главные силы свои устремил на левый; солдаты русские, со свойственной им храбростью, бросились в глубокий ров и с помощью пик и штыков влезли на другую сторону его, в то время как артиллерия наша беспрерывно обстреливала бруствер.

Устрашенные татары обратились в бегство.

Перекоп сдался на условии; в числе взятых шестидесяти пушек некоторые были с российскими клеймами, отняты татарами у князя Василия Васильевича Голицына в XVII столетии.

Козлов, Бахчисарай, Ак-Мечеть превращены были в пепел, и Кинбурн был также занят нашими войсками, но болезни, недостаток воды и чрезвычайные жары принудили Миниха возвратиться к Перекопу.

Он оставил этот город 16 августа, подорвав стены, часть домов и разрушив башни, находившиеся на линии. Таким образом кончилась эта кампания, во время которой погибло более половины нашей армии, без всякой существенной пользы для России, ибо опустошения не прекратили набегов татар. Императрица наградила фельдмаршала богатыми поместьями в Украине и Лифляндии.

В следующем году (1737) Миних покрыл новой славой оружие русское завоеванием Очакова: подавая пример мужества, пеший командовал батальоном Измайловского полка и собственными руками водрузил его знамя на гласис.

Поход, предпринятый Минихом в 1738 году, не ознаменован никаким важным подвигом: фельдмаршал имел только случай проявить личное мужество, выручив с отрядом кирасир окруженного многочисленным неприятелем бригадира Шипова.

Тогда, по причине усилившейся моровой язвы, были срыты крепости Кинбурн и Очаков.

Но, к бессмертной славе Миниха, благоразумными распоряжениями его опустошительная болезнь не распространилась в Малороссии.

Он действовал удачнее в 1739 году: перешел через Днестр в виду отступавшего неприятеля, следовал по пятам его до местечка Ставучан.

Здесь сераскир Велий-паша расположил свои батареи на возвышенности, угрожая середине наших войск; стоявший напротив левого крыла начальник Хотинской крепости Кальчак-паша примыкал с сильным отрядом к непроходимым горам и лесам. Другой многочисленный отряд турецкий поставлен был напротив правого крыла нашего, под горами, простирающимися до реки Прут. С тыла беспокоили нас татары.

Миних находился в затруднительном положении: обозрев быстрым соколиным [Солдаты называли графа Миниха соколом.] оком стан неприятельский, он заметил, что болотистый ручеек на левом фланге турецком не был глубок, приказал забросать его хворостом и фашинами и с помощью произведенных с другой стороны фальшивых атак перешел с армией через этот ручеек под ужасным пушечным огнем, приблизился к подошве горы, на которой находился лагерь сераскира.

Многократные и жестокие нападения турецкой конницы не остановили храбрых воинов, продвигавшихся вперед под прикрытием сильного огня своей артиллерии.

Турки, видя, что спасения в окопах нет, обратились в бегство.

После занятия высоты легкие наши войска бросились преследовать врага. Весь лагерь, сорок две пушки и шесть мортир достались победителям.

Более тысячи человек убито со стороны турок, а с нашей всего семьдесят.

На другой же день после этой знаменитой победы фельдмаршал пошел к Хотину, который из-за малочисленности гарнизона тотчас сдался.

Сто пятьдесят семь пушек и двадцать две мортиры увеличили число его трофеев.

Знаменитая битва Ставучанская произошла 28 августа.

Заняв Хотин 31 числа без пушечного выстрела, граф Миних преследовал неприятеля до Прута; переправился через эту реку; соорудил крепости на ее берегах; выгнал господаря молдавского из его владений за Дунай; собрал контрибуцию и съестные припасы на неприятельской земле; намеревался взять Бендеры — как вдруг предположения его были разрушены заключенным в Белграде миром между Австрией и Турцией, за которым, посредством Французского Двора, и Россия вступила в союз с Портой Оттоманской, 7 сентября 1739 года. В декабре войска наши вышли из Молдавии, и фельдмаршал, приглашенный в С.-Петербург, получил в день мирного торжества (1740 г.) звание подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, шпагу и знаки ордена Св. Ап. Андрея Первозванного, осыпанные бриллиантами, пенсион в пять тысяч рублей.

Он простирал тогда виды на достоинство герцога Украинского, но Государыня сказала Бирону: "Фельдмаршал слишком скромен, для чего не желает он лучше Московского Великого княжества?" Вскоре Императрица Анна Иоанновна скончалась (17 октября), назначив преемником внука своего, младенца Иоанна, а регентом Бирона.

Граф Миних вынужден был одобрить этот выбор, но жестокость правителя, грубое обращение его с родителем Императора, общая к нему ненависть и желание Миниха представлять первое лицо в государстве ускорили падение герцога Курляндского.

Для исполнения отважного предприятия фельдмаршал назначил ночь 8 ноября, в которую караул при Дворцах занят был Преображенским полком, ему вверенным; убедил принцессу Анну Леопольдовну принять звание Правительницы до совершеннолетия Иоанна [См. биографию принца Антона-Ульриха]. Накануне того дня Миних обедал и провел вечер у Бирона.

Беспокойство и задумчивость были заметны на лице последнего; в разъяснении своем он беспрестанно менял тему разговора и вдруг обратился с вопросом: "Господин фельдмаршал! Во время ваших военных походов не предпринимали ли вы ночью чего-либо важного?" Удивленный неожиданными словами, Миних не обнаружил, однако, ни малейшего смущения и ответил твердым голосом: "Не могу припомнить, предпринимал ли я ночью что-либо важное, но всегда держался правила пользоваться благоприятными случаями". Они расстались в одиннадцать часов вечера; в три часа пополуночи тиран, со связанными руками, покрытый солдатским плащом, с высоты величия отвезен в Шлиссельбургскую крепость, из нее — в Пелым, заштатный город Тобольской губернии. [Впоследствии Бирон был переведен в Ярославль (1742 г.). Император Петр III освободил его из ссылки в 1762 году, возвратил ему орден Св. Апостола Андрея Первозванного и золотую шпагу. Императрица Екатерина II, вступив на престол, водворила его в Курляндское княжение.

Он в 1769 году отказался от правления, по причине глубокой старости, поручив его сыну своему, принцу Петру; умер 28-го декабря 1772 года.] Никогда Миних не находился в такой силе! На другой день после низвержения Бирона он в кабинете своем назначал награды первейшим сановникам и не забыл себя в списке: хотел быть генералиссимусом, но сын его, более благоразумный, упросил отца уступить это достоинство родителю Императора, довольствоваться званием первого министра.

Чтобы удержать на службе графа Остермана, Миних представил его в великие адмиралы, с оставлением при прежнем звании, князя Черкасского — в канцлеры, графа Головкина — в вице-канцлеры; генерал-аншефу Ушакову, обер-шталмейстеру князю Куракину и адмиралу графу Головкину назначил Андреевские ленты; московскому губернатору князю Юсупову, сенатору Стрешневу и Коммерц-коллегии президенту барону Менгдену — Александровские.

О себе прибавил, что достоинство генералиссимуса предоставляет принцу Брауншвейгскому.

Расписание это было утверждено Правительницей, которая пожаловала еще фельдмаршалу сто тысяч рублей, серебряный сервиз и богатое поместье Вартенбергское в Силезии, принадлежавшее Бирону; произвела сына Миниха в обер-гофмаршалы.

Возвышаясь, Миних стремился к падению: Остерман, покровительствовавший ему при Екатерине I и Петре II, не мог равнодушно видеть его первым министром, а принц Антон-Ульрих обижался званием генералиссимуса, когда не он, а Миних заведовал военными делами.

Вскоре Остерман воспользовался удобным случаем, чтобы избавить себя от опасного соперника, вступился за Австрию, вопреки установленному договору с Прусским Двором, которого придерживался Миних. Тщетно последний доказывал, что "России, угрожаемой со стороны Швеции, трудно будет вести оборонительную войну и одновременно наступательную за пределами, что гораздо выгоднее предупредить шведов нападением, освободиться посредством сего от обязанности вспомоществовать обоим Дворам и что он за особенную честь поставит начальствовать войсками". Основательное мнение фельдмаршала названо пристрастным;

Остерман продолжал вести переговоры с австрийским министром;

Миних заговорил об отставке и получил ее с ежегодным пенсионом пятнадцать тысяч рублей (1741 г.). Кроме сына, никто не имел духа объявить ему о его увольнении.

Правительница и супруг ее меняли всякую ночь спальню до тех пор, пока фельдмаршал, пребывавший возле Дворца, переехал в свой дом по ту сторону Невы. Тогда надлежало бы Миниху удалиться из России, где враги его имели первенство, но он остался в ней, на гибель им, как думал, и вовлечен был в несчастье, постигшее его 25 ноября.

Неустрашимо явился в красном плаще покоритель Данцига и Очакова на лобное место, окруженное 6000 гвардейцев, ласково приветствовал товарищей своей славы и потом равнодушно услышал смертный приговор, освобождение от казни, страшное для других слово Сибирь, куда велено сослать его (1742 г.). Великодушная супруга Миниха последовала за ним в тот самый город, где выстроен был, по чертежу его, дом для Бирона.

Думал ли тогда фельдмаршал, что приготовляет себе в нем жилище на двадцать лет! Перед отправлением Императрица Елисавета Петровна предоставила осужденным просить у нее одной какой-нибудь милости: просьба Миниха состояла в том, чтобы дозволено было взять ему с собой пастора Мартенса, также согласившегося разделить с ним ссылку.

В Казани Миних встретился с Бироном, которого везли в Ярославль; их сани должны были остановиться у моста: они узнали друг друга и молча поклонились.

Пелым, окруженный непроходимыми дремучими лесами, обнесен был палисадником и вмещал в себя небольшую деревянную крепость, шестьдесят хижин. Бедные обыватели получали, за дорогую цену, товары и жизненные припасы из Тобольска и других отдаленных городов: имея сообщение с прочими местами летом посредством реки, они во время продолжительных зим, от октября до мая, пробирались по лесам на лыжах. В этом печальном уединении Миних завел недалеко от домика своего небольшой огород, занимался молитвами, обучал детей пелымских жителей; никогда не казался угрюмым; покоился от трудов только три часа в сутки. На содержание его и домашних определено было ежедневно по три рубля: деньги эти хранились у офицера, к нему приставленного.

В 1749 году имел он несчастье лишиться верного друга своего, Мартенса; с того времени занял его место: говорил поучения, сочинял духовные песни, писал на бумаге, принадлежавшей пастору, разные трактаты относительно фортификации, проект об изгнании турок из Европы, чертил военные планы, излагал мнения о разных необходимых переменах в российских провинциях.

Соседние воеводы боялись его так же, как и сибирского генерал-губернатора: он старался удерживать их от несправедливостей и обид, угрожал своими донесениями.

Труды Миниха имели жалкую участь: один солдат из числа находившихся при нем украл у него ларчик, был арестован и объявил, что, вопреки строгому запрещению, служители доставляют ему чернила и перья. Опасаясь обыска, Миних вынужден был предать огню все свои бумаги.

Событие это случилось в последний год его ссылки (1762 г.). Он молился, когда сенаторский курьер привез Указ Императора Петра III, приглашавшего его в С.-Петербург: благодарение Подателю всех благ было первым чувством, наполнившим сердце Миниха в эти счастливые минуты.

Из присланных ему денег на дорогу половину он отсчитал для себя, остальные подарил радостному вестнику.

В самый день отъезда из Пелыма Миних сел на лошадь, осмотрел окрестности своей двадцатилетней темницы и, со слезами на глазах, простился с ней. Близ С.-Петербурга выехали к нему навстречу сын и внучка со своим мужем, бароном Фитингофом.

Император прислал Миниху шпагу, возвратил ордена, графское достоинство, чин генерал-фельдмаршала, принял его весьма милостиво, подарил ему дом меблированный.

Во Дворце увиделся он с Бироном: исполины времен прошедших в толпе юных царедворцев, им не известных, походили на восставшие тени предков.

Долговременная разлука не истребила в них взаимной ненависти [Император Петр III старался примирить Миниха с Бироном, велел поднести им по бокалу с вином, но в это время был отозван в другую комнату.

Они воспользовались его отсутствием: поставили бокалы на стол и расстались врагами], но когда корысть управляла последним, семидесятидевятилетний герой пылал усердием и верностью к Престолу, вещал правду Монарху-благодетелю, советовал не предпринимать войны с Данией, не вводить прусской одежды.

Слова опытного старца остались без уважения.

Наступила роковая минута для Петра III, который, к довершению собственной гибели, не умел ценить достоинств, величия духа Августейшей Супруги своей. Тщетно желал Он примириться с Екатериной: на Ее стороне были войска.

Миних находился при Государе. "В Кронштадте, в одном Кронштадте надобно искать спасения и победы, — говорил он Петру, — там найдем мы многочисленный гарнизон и флот". Император медлил в Петергофе исполнением полезного совета, и когда прибыл в Кронштадт, матросы бросали уже доски на берег — их принудили возвратиться на яхту, она пустилась в открытое море. Миних стоял спокойно на палубе, рассматривал в молчании звездное небо и зеркальные воды... "Фельдмаршал! — сказал ему Петр, — я виноват, что не исполнил скоро вашего совета, но что предпринять мне в теперешнем положении? Вы бывали часто в опасных обстоятельствах, скажите, что должен я теперь делать?" "Нам надобно плыть в Ревель к тамошнему флоту, — отвечал Миних, — сев на военный корабль, отправимся в Пруссию, где теперь находится наша армия. Имея у себя восемьдесят тысяч войска, возвратимся в Россию, и я даю вам слово, прежде шести недель ввести вас победителем в ваше Государство.

Все дамы и придворные, находившиеся на яхте, закричали в один голос: "Это невозможно! Матросы не в силах действовать веслами до Ревеля!" "Мы все примемся за весла!" — возразил Миних. Но и в этом случае совет не имел успеха [См. Жизнь графа Миниха, соч. г-на Галема, издан. в Москве, 1806 г.]. Между тем Екатерина II вступила на Престол. "Вы хотели против меня сражаться?" — сказала Императрица графу Миниху, когда он представлялся ей. "Так, Всемилостивейшая Государыня! — отвечал безбоязненно фельдмаршал, — я хотел жизнью своей жертвовать за Монарха, который возвратил мне свободу!.. Но теперь долг мой сражаться за Ваше Величество, и я исполню это со всею верностью". Екатерина умела быть великодушной: пожаловала Миниха главным директором Ревельской и Нарвской гаваней, также Кронштадтского и Ладожского каналов; поручила ему закончить гавань Рогервикскую.

Восьмидесятилетний старец часто писал Императрице, часто называя ее Божественною. ["Divine Imperatrice! Celeste et Souveraine Princesse de mon coeur et de mon ame! Rien n''egale la candeur, l''integrite, l''ardeur et les flammes de mon coeur et de mon ame, attachee a Vos interets etc. — Je me prosterne avec soumission et candeur aux pieds adorables de ma tres belle, tres charmante et adorable Princesse, qui seule fait ma felicite et mon Paradis, Lui etant devoue et attache d''une maniere la plus indissoluble et pour jamais. De ma Divinite etc.". См. письма фельдмаршала графа Миниха к Императрице Екатерине II в XVI части Магазина Бишинга.] Она забавлялась над учтивыми выражениями Миниха. "Наши письма, — отвечала Екатерина, — были бы похожи на любовные объяснения, если бы ваша патриархальная старость не придавала им достоинства" — уверяла в отличной своей доверенности; говорила, что довольна всеми его трудами; преисполнена к нему уважением; знает величие его души, умеет ценить способности, и что с шести часов вечера дверь Ее кабинета для него всегда отворена. "Не обращайте внимания, — писала Она однажды, — на пустые речи. На вашей стороне Бог, Я и ваши дарования.

Наши планы благородны.

Они имеют в виду общее благо, которому должны уступить все другие отношения.

Берегите себя для пользы России.

Дело, которое вы начинаете, возвысит честь вашу, умножит славу Империи". Пользуясь благоволением Императрицы, Миних смело излагал ей мысли свои. "Величайшее несчастье Государей, — поместил он в одном письме из Нарвы, — состоит в том, что люди, к которым они имеют доверенность, никогда не представляют им истины в настоящем виде. Но я привык действовать иначе, ибо не страшусь партий, хотя бы они и составились против меня. Я говорю с Екатериною, которая с мужеством и твердостью Петра Великого довершит благодетельные планы сего Монарха". Между тем и в маститой старости Миних обращался к Императрице с предложением завоевать Константинополь, повторял ей, что Петр Великий, с 1695 года по самую кончину, не покидал любимого своего намерения: выгнать турок и татар из Европы и восстановить Греческую Монархию.

Вспоминая о прошедших войнах, фельдмаршал не мог равнодушно говорить о Белградском мире, остановившем его (1739 г.) среди побед блестящих.

Имя Миниха и в государствование Екатерины II наводило страх на оттоманов: в бытность турецкого посла в С.-Петербурге (1764 г.) покоритель Очакова спросил его: "Слыхал ли он о Минихе?" — "Слыхал, — отвечал посол. — Хотите ли его видеть?" — "Не хочу", — возразил турок поспешно и с видом робости; потом, обратясь к переводчику, прибавил: "Что этот человек ко мне привязался? Все мучит меня вопросами.

Скажи ему, пожалуй, чтобы он прочь шел: уж не сам ли это Миних?" В 1766 году, на блестящем Каруселе в С.-Петербурге, граф Миних был избран Императрицей судьей и, стоя на возвышении, среди амфитеатра, раздавал венки отличившимся в играх, произнес речь, в которой между прочим именовал себя старшим фельдмаршалом в Европе.

Летом он заложил тройной шлюз в Ладожском канале; осенью ездил в Нарву, Ревель и Балтийский порт; осмотрел работы, проходившие под его начальством; еще раз посетил Ладожский канал: как бы желая проститься со старинным другом своим, и, после кратковременной болезни, скончался от истощения жизненных сил 16 октября 1767 года, на восемьдесят пятом году жизни. Граф Миних был роста высокого, величественного.

Глаза его и все черты лица показывали остроумие, неустрашимость и твердость характера; голос и осанка являли в нем героя. Он невольным образом вселял в других уважение к себе и страх; был чрезвычайно трудолюбив и предприимчив; не знал усталости, мало спал, любил порядок, отличался, когда хотел, любезностью в обществе, стоял в ряду с первыми инженерами и полководцами своего времени; но вместе с тем был горд, честолюбив [Миних до того был честолюбив, что даже на с.-петербургском доме его были представлены турки в оковах, знамена и проч. См. Записки Пороишна], лукав, взыскателен, жесток; не дорожил для своей славы кровью вверенных ему солдат; казался другом всех, не любя никого.

С сожалением должно упомянуть здесь, что граф Миних, обнося старый Киев валом, в 1732 году, засыпал землей и частично взорвал порохом так называемые златые врата Ярославовы! Остатки оных открыты ровно через сто лет, в 1832 году. Из сочинений его известны: Ebauche pour donner une idee de la forme du gouvernement de l''Empire de Russie и Recueil des ecluses et des travaux du grand canal de Ladoga. Фридрих Великий называл Миниха Российским Евгением.

Миних ввел в армии нашей собственный боевой порядок: вся пехота строилась в один продолговатый каре, прикрывавшийся рогатками; кавалерия находилась в середине, а артиллерия по углам фасов. Армия лишалась подвижности и большей частью действовала оборонительно.

Прах Миниха покоится близ Дерпта, в принадлежавшем ему поместье Луния. Граф Иоанн Эрнест Миних, сын фельдмаршала, получил отличное воспитание в Риге, Женеве и Париже, где он находился поверенным в делах, на 23-м году от рождения (1731г.). Императрица Анна Иоанновна и Правительница отличали его от прочих царедворцев: первая пожаловала ему Камергерский ключ (1737 г.) и орден Св. Александра Невского (1740 г.); Правительница — звание обер-гофмаршала и чин генерал-поручика.

Во время несчастья отца он был разжалован и сослан в Вологду, где двадцать лет влачил, с семейством своим, бедственную жизнь, получая ежегодно от Высочайшего Двора только тысячу двести рублей.

Император Петр III возвратил ему свободу и знак отличия (1762 г.). Императрица Екатерина II возвела его в действительные тайные советники и кавалеры ордена Св. Ап. Андрея Первозванного (1774 г.). Он не имел блестящих достоинств и пороков своего отца: был одарен от природы хорошими качествами, нравом тихим; отличался примерной честностью, прямодушием.

Фельдмаршал в 1733 году для поддержания своего могущества намеревался женить сына на родной сестре супруги Бирона, фрейлине Трейден, слабого сложения, больной.

Молодой Миних не мог любить ее и все равно беспрекословно выполнил волю отца, изъяснил невесте мнимую страсть, обещал ходить за ней в ее болезнях, с радостью услышал холодный отказ. Он соединил потом участь свою (1739 г.) с баронессой Анной Доротеей Менгден, сестра которой, Юлиана, пользовалась неограниченной любовью Правительницы. {Бантыш-Каменский} Миних, граф Бурхард Христофор — рус. генерал-фельдмаршал, род. 9 мая 1683 г. в Ольденбурге, в д. Нейнгунтторф.

Род М. принадлежал к крест. сословию, члены коего из поколения в поколение занимались постройкой водн. сообщений.

Отец фельдм-ла, Антон Гюнтер М., служил в датск. службе в чине подполк., затем получил от датск. короля звание гл. надзирателя над плотинами и водян. работами в графствах Ольденбургском и Дельменгорстском, а за этим и двор. дост-во. С детства М. обнаружил больш. способ-ти к математике и 16 л. вступил инженером во франц. воен. службу.

Когда началась война между Германией и Францией за испан. насл-во, он был приглашен марш. Виллеруа остаться на франц. службе, но, не желая служить против соотеч-ков, определился в гессен-дармшт. армию кап-ном и вскоре отличился при осаде Ландау (1702). В том же году М. был вызван отцом на родину и занял должность гл. инженера в Остфрисландск. княж-ве, но ненадолго.

Его манила обратно в Дармштадт любовь к фрейлине гессен-дармшт. двора Христине-Лукреции Вицлебен, с которою он в 1705 г. и вступил в брак. Вскоре после этого на театр воен. действий против Франции выступил гессен-кассельск. корпус, состоявший на англо-гол. жалованье, и М. определился в него в чине майора.

Под нач-вом пр. Евгения Савойского и герц. Мальборо М. совершил ряд походов, что дало ему возм-ть присмотреться к воинск. приемам этих выдающихся полк-дцев. За проявленное им муж-во в сраж. при Мальпляке М. был произведен в подполк.

В 1712 г. М., тяжело раненный в нижн. часть живота, попал в плен к французам.

Раштадтск. мир возвратил ему свободу.

Прибыв в Кассель и получив чин полковника, он занялся устр-вом канала, соединившего Фульду с Везером.

Но его жажда сильн. ощущений и честолюбие не могли удовлетвориться мирн. службой, его потянуло на в.; где в то время шла война между Петром В. и Карлом XII. В 1716 г. он явился к Августу II, кор. польск. и курфюрсту саксон., и поступил на его службу в чине полковника.

За устр-во польск. корон. гвардии М. получил чин генерал-майора.

Вражда поляков к Августу и его приверженцам, бойкая, разгульн. жизнь Варшавы вовлекли вспыльч.

М. в беспрерыв. ссоры; неск. раз он дрался на дуэли, на одной убил полк. Ганфа, на другой был ранен сам, но Август, ценя его, прощал его поведение.

Однако расположение Августа к М. возбудило зависть любимца короля, гр. Флемминга, и М. пришлось оставить саксон. службу.

В 1720 г. он получил предложение приехать в Россию и занять должность генерал-инженера.

В фвр. 1721 г. М. прибыл в СПб., и с этого времени имя его стало всецело связано с историей России.

М. быстро заслужил своей работоспособ-тью и знаниями расположение Петра В. Заботясь о СПб., о сообщении его с внутр. Россией и о его обороне, Петр В. поручил М. устроить шлюз на р. Тосне, провести Обводи, канал, проложить дорогу по берегу Невы от Шлиссельбурга до СПб., а затем начертать план Рогервикской гавани (Балт. порт). Затем в 1723 г. на М. была возложена еще более сложн. работа по проведению Ладожск. канала (начатого еще в 1710 г.). Петр был доволен работой М. и говорил: "В службе у меня еще не было такого иностранца, который бы так умел приводить в исполнение велик. планы, как М.". Кончина царя поставила М. в затруднит. положение.

Всесильн. лицом в государстве сделался Меншиков, не любивший М. Только своей покорностью М. сумел избежать каких-либо последствий такого нерасположения.

Внезапн. падение Меншикова проложило М. дальнейш. путь к возвышению; он искусно перешел на сторону Долгоруких.

При отъезде двора в Москву на коронацию Петра II в янв. 1728 г. М. поручили управление Ингерманландией, Карелией и Финляндией с командованием над войсками, произвели в чин генерал-аншефа и пожаловали деревней близ Дерпта (Юрьева), а 25 фвр. того же года в день коронации возвели в граф. дост-во. В том же году был окончен Ладож. канал, и верховн. тайн. совет прислал М. благодарств. адрес. Значение М. росло; будучи моложе в чине прочих членов воен. коллегии, он, при бездействии их, управлял всем воен. делом, распределял продов-вие войск, комплектовал армию нов. наборами рекрут и т. п. Одним из важнейш. дел М. в это время был проект учр-ния инж. корпуса.

В 1727 г. М. был назначен об.-дир-ром над фортификациями, а в 1729 г. — генерал-фельдцейхмейстером.

С воцарением в 1730 г. Анны Иоанновны М. сблизился с Остерманом и Бироном, был назначен президентом воен. коллегии, членом кабинета и пожалован чином генерал-фельдмаршала.

Ему было поручено председательствовать в комиссии по выработке мер для уничтожения беспорядков в войсках, резул-том чего явились: пересмотр штатов полев. и гарнизон. пп., учреждение лейб-гвардии Кирас. и Измайл. пп., кирас. полков в арм. кав-рии и Сухопут. шляхет. кадетск. корпуса; при полках заведены гарниз. школы, иностранцы, служившие в войске и получавшие ранее двойн. жалование, былисравнены в жалованье с природн. русскими, были учреждены провиант. магазины и госпитали для увечн. солдат, приняты новые, переведенные в нем. строев. уставы для пехоты и к-цы, и установлена новая, крайне сложи, канцелярск. отчетность.

Число крепостей увеличено с 31 до 82, организовано их управление.

К этому же периоду относится начало разработки атласа с точн. планами и даже профилями всех крепостей, получившего название "Сила Рос. Империи". Учреждено также 20 полков украинск. милиции из однодворцев Белогородск. и Северск. разрядов, с наделом пах. землей по линии укреплений между pp. Днепром и Сев. Донцом и по Сев. Донцу до казач. донск. городов.

Значение М. в это время было велико.

Остерман и Бирон, завидуя значению М., решили удалить его из СПб. Он был назначен в Польшу начальствовать вместо генерала Ласси над войсками, поддерживающими Августа III и осаждавшими Данциг, в котором заперся претендент на польск. престол Станислав Лещинский.

Прибыв 5 мрт. 1738 г. к Данцигу и вступив в командование армией, М. произвел штурм Гагельсбургских укреплений с решит. намерением взять крепость, но был отбит и вынужден прибегнуть к блокаде.

Гарнизон продержался до 30 июня, когда капитулировал на довольно снисходит. условиях;

Лещинский успел бежать, переодетый в крест, платье.

Недоброжелатели М. воспользовались этим и распустили слух, что М. брал с неприятеля взятки, нарочно затягивал осаду и умышленно дал возм-ть Лещинскому избежать плена. Однако эти слухи не повредили М. В 1735 г., с той же целью удалить М. из СПб., ему поручили осмотреть Украин. линию укреплений и кораблестроение ок. Воронежа, а затем, после неудач. похода генерала Леонтьева в Крым, назначили главнокомандующим армией, оперировавшей против турок. Приняв нач-вание над войсками в Украине, М. направил армию в Крым 5 колоннами. 28 мая главнокомандующий, шедший в ав-рде, подошел к Перекопу и завладел им; татары бежали в глубь Крыма и начали партиз. войну. Несмотря на советы нек-рых из его генералов остановиться у Перекопа и подождать прибытия обозов, М. настоял на дальнейшем походе.

Поход оказался крайне трудным.

Солдаты гибли от жажды и зноя. 27 июня М. вступил в Бахчисарай.

М. хотел идти на Кафу, но этому воспротивились на воен. совете все генералы, указавшие на сильн. ослабление армии вследствие лишений и болезней. 28 июля был отдан приказ двинуться обратно на Украину.

Поход не ознаменовался никакими важн. последствиями.

Минихом были недовольны.

Его не без основания обвиняли в том, что он не жалел солдат, не давал им необходим. отдыха и не озаботился продов-вием армии. Весной 1737 г. был предпринят против турок нов. поход. В начале мая М. с 70-тыс. войском переправился через Днепр между Переволочной и Кременчугом, 10 июля подошел к Очакову и 12-го штурмовал его, причем сам подавал войскам пример личн. храбрости, подвергая себя опас-ти; однако глубина рва и упорн. оборона турок заставили русских отступить, и только взрыв порох. погреба в городе, при котором погибло до 6 тыс. турок, заставил неприятеля сдать крепость.

Оставив в Очакове гарнизон в 8 тыс. чел., М. вновь удалился на зимн. квартиры в Украину, т. к. дальнейш. движению его в глубь неприят. страны помешала опять сильно развившаяся в его войске смертность от поноса и цинги, препятствовавшая успехам; в 1739 г. М. разбил турок наголову при Ставучанах, 31 авг. овладел Хотином, перешел Прут и готовился взять Бендеры, перейти Дунай и идти к Константинополю.

Вместе с тем он мечтал о собствен. возвеличении, о возм-сти сделаться господарем Молдавии под властью рус. Имп-цы. Белградск. мир разрушил все его планы. В награду за эти походы М. были пожалованы алмаз. знаки ордена святого Андрея Первозванного, звание подполк.

Преображенского полка, осыпанная бриллиантами зол. шпага, поместье и ежег. пенсион в 5 тыс. руб. Во время своих походов М. не оставлял и воен. управления, тем более что по зимам большую часть времени проводил в СПб. 17 окт. 1740 г. скончалась Имп-ца Анна Иоанновна.

Ее послед. словами было обращение к М., стоявшему у ее смертн. одра: "Прощай, фельдмаршал... все прощайте..." Имп-ром был объявлен 2-мес. Иоанн Антонович, власть перешла к Бирону, назначенному регентом государства, причем сам М. немало содействовал утверждению Бирона в этом звании; но, открыто раболепствуя перед ним, М. втайне готовил ему гибель, не открывая своих намерений даже Остерману.

Еще 8 ноябр. М. ужинал у Бирона и выслушивал обещание нов. милостей, а ночью того же числа арестовал Бирона.

Анна Леопольдовна была провозглашена правит-цею государства, но наст. вершителем судеб России явился М. Уступив, по совету своего сына, генералиссимуса отцу Имп-ра, пр. Антону-Ульриху, М. принял на себя звание перв. министpa по воен., гражд. и дипломат. части. Ему был отстроен особый дом и пожалованы 100 тыс. руб. и серебр. сервиз, но положение его на этот раз оказалось далеко не прочным.

Пр. Антон-Ульрих стал тяготиться высокомерием M. Остерман, недовольный своим положением, воспользовался этим и постарался усилить неприязнь и нерасположение отца Императора к 1-му мин-ру. Будучи сторонником союза с Пруссией против Австрии, М. стал возбуждать нерасположение к себе лиц, близких правит-це и стоявших в большинстве за сближение с Австрией.

Во время постигшей его в декабр. 1740 г. болезни правительство, руководимое Остерманом, заключило договор с Австрией против прус. короля, замышлявшего захват Силезии.

Оправившись от болезни, М. не замедлил представить правит-це свои возражения против заключенного союза, но безрезультатно.

Правит-ца стала обходиться с ним очень сухо, постоянно давая понять, что м. обойтись и без него. М. подал в отставку.

Его уволили с пенсией в 15 тыс. в год и с награждением имением Вартенберг (в Силезии), принадлежавшим ранее Бирону.

Наружно М. смирился, но его боялись.

Правит-ца и ее муж, боясь участи Бирона, постоянно меняли во дворце свою спальню.

М. собирался покинуть Россию и поступить на службу к прус. королю Фридриху II, но все медлил.

Переворот 25 ноябр. 1741 г., когда власть перешла к Елизавете Петровне, оказался тяжелым для М. Лица, ранее стоявшие у власти, были преданы суду; в числе их оказался и М. Его обвинили в госуд. измене, в содействии побегу Станислава Лещинского из Данцига, в происках против Елизаветы в бытность ее царевной, в потворстве Бирону и в преступлениях по должности фельдм-ла, выразившихся якобы в раздаче чинов немцам предпочтит-но перед природн. русскими, в жестокости утвержденных им приговоров и даже в казнокрадстве.

Председательствующим в судной комиссии был кн. Никита Трубецкой, бывший начальником обозов во время Крымск. походов М., несвоевр-ным подвозом провианта и боев. припасов причинивший армии больш. затруднения и лишения и избежавший суда исключительно благодаря расположению к нему М. Теперь их роли переменились.

В свое оправдание М. ссылался на ряд донесений, сохранившихся в воен. коллегии, и закончил свою речь словами, обращенными к Трубецкому: "Перед судом Всевышнего мое оправдание будет принято лучше, чем перед вашим судом! Я в одном только внутренне себя укоряю — зачем не повесил тебя, когда ты занимал должность генерал-кригс-комиссара во время тур. войны и был уличен в похищении казен. достояния.

Вот этого я себе не прощу до своей смерти!" Имп-ца Елизавета сидела за ширмами, поставленными в той же комнате, где происходил допрос.

Услыхав слова М., она приказала прекратить заседание и отвести М. в крепость.

Суд присудил М. к четвертованию.

Казнь была назначена на 18 янв. 1742 г. На Вас. о-ве, против зданий 12 коллегий (где впоследствии помещался унив-т), был воздвигнут эшафот.

Идя на казнь, М. имел вид бодрый, был выбрит, одет в сер. платье с накинут. поверх него красн. плащом.

Идя из крепости, он разговаривал с офицерами, провожавшими его, вспоминал, как часто во время минувш. войн находился близко к смерти, и говорил, что по привычке к ней встретит ее без всякой боязни.

Бодро взошел он на эшафот и спокойно выслушал приговор и помилование, объявленное тут же, после того уже, как палач взял в руки топор. На другой день М. отправили в ссылку в Пелым, где он пробыл 20 л., находя утешение в труде и религии.

Его деят. натура не выносила бездействия, он все время искал себе умст. труда, и это поддерживало его нравств. силы и всегда весел. расположение духа. Он учил грамоте детей, сам изучал лат. язык, занимался скотоводством, сельск. хоз-вом, писал проекты относ-но усоверш-ний по инж. части и постройки укреплений вдоль тур. границы.

Свои проекты он отправлял в СПб., желая показать правительству ту пользу, которую он м. бы принести своими знаниями, причем к проектам присоединял и свою просьбу освободить его из ссылки, отказываясь при этом заранее от титулов и всяких выгод, выражая готовность довольствоваться даже солдат. порцией и быть хотя бы дворником у Имп-цы. Все эти попытки не привели к желаемым результатам.

Только по восшествии на престол Петра III М. получил возм-сть вернуться в СПб. Ему были возвращены шпага и чин генерал-фельдмаршала со старш-вом с 25 фвр. 1732 г. Однако мечты М. о месте сибирск. генерал-губернатора или главнонач-щего над каналами и портами не осуществились.

Петр III не давал ему никакого назначения.

С своей стороны М. не сочувствовал госуд. политике Петра, выдвигавшего на первый план интересы голштин. дома и не скрывавшего своих симпатий ко всему немецкому.

М., будучи немцем по крови, как человек благоразумный понимал, что такая политика противоречит национ. чувствам рус. народа.

За его возражение Петр стал проявлять к нему даже холодность; тем не менее во время переворота 28 июня 1762 г. М. остался верен гос-рю до послед. минуты.

Он посоветовал Петру высадиться в Кронштадте, где был флот и многочисл. гарнизон, и оттуда действовать против СПб., оказавшегося в руках Екатерины, или броситься к армии, стоявшей в Померании.

Растерявшийся Петр опоздал воспользоваться этим советом.

Дело его было проиграно, и он отрекся от престола.

М. присягнул нов. Имп-це. На вопрос Екатерины: "Вы хотели против меня сражаться?" он смело ответил: "Я хотел жизнью своей пожертвовать за Государя, который возвратил мне свободу, но теперь я считаю своим долгом сражаться за вас, и вы найдете во мне вернейш. слугу". Имп-ца великодушно отнеслась к М. и назначила его главнокомандующим над портами Ревельским, Рогервикс-ким, Нарвским, Кронштадтским и над Ладожским каналом.

С энтузиазмом принялся М. за работу по постройке Рогервикск. гавани. "Сон почти не смыкает глаз моих, — писал он в одном из своих писем к Государыне, — ем очень мало; с разн. планами я закрываю глаза и снова, проснувшись, обращаю к ним свои мысли". Но Екатерина, занятая другими делами по управлению гост-вом, не м. придавать этим вопросам того значения, как М., и он оставался недоволен.

М. хотя был окружен внешн. почетом, но никакого влияния на госуд. и воен. дела уже не имел, хотя являлся на всех придворн. торжествах в числе других важных сановников.

Чувствуя себя лишним, он неск. раз пытался удалиться совершенно от двора в свое Ольденбургск. имение, но Екатерина его удерживала; она хотела выслушать его советы по поводу составленного ею знаменитого "Наказа" по составлению нов. уложения.

Но М. не успел ознакомиться с ним. Он сконч. 16 окт. 1767 г., на 85 г. жизни. Тело его сначала было положено в лютер. церкви Святого Петра в СПб., построенной по его плану и его заботами, а затем перевезено в Лифляндию, в его имение Лунию, близ Дерпта, где и погребено.

Личность фельдм.

М. — одна из замечат-ных в ряду деятелей рус. истории.

Из всех "немцев" Петра В. М. своим трудолюбием и неустан. деятельностью, почти не остывавшей с годами, более всех соответствовал заветам и личн. вкусам велик. Имп-ра, к памяти которого он сам до гробовой доски сохранил благоговейное почитание.

Сама внешность М. привлекала к нему всеобщ. внимание.

Довольно высок. рост, статн. сложение, красив. лицо и открыт. лоб придавали особ. привлекат-сть всей его фигуре.

Человек сильного ума, с пылк. душой, готовой на все великое, он был одарен и сильн. честолюбием, для удовлетворения которого умел даже унижаться, быть хитрым и кротким при суров., вспыльчив. и своенравн. характере.

Практич. цели он ставил выше всего. М. любил почет и славу, был бескорыстен в госуд. делах, если вместе с этим удовлетворялось и его честолюбие.

Он хорошо знал себе цену и был самонадеян.

Уже в послед. годы своей жизни в одном из писем к Екатерине II он писал: "Посвятите мне в день один час или даже меньше часа и назовите это время часом фельдм-ла М. — это доставит вам средства обессмертить свое имя". Умеренный в жизни, он иногда был слишком строг и даже беспощаден с подчиненными, горд и высокомерен с другими, что, однако, ввиду его прямоты, справедливости и личн. храбрости не мешало его популярности в войске, особенно среди солдат, называвших его "соколом". Добр. семьянин, веселый, словоохотл. собеседник, он был рыцарски любезен в обращении с дамами; недаром Екатерина II, обратив внимание на любезн. тон его писем, заметила как-то: "Вы так любезно ко мне пишете, что со стороны могло бы кому-нибудь показаться, что между нами есть сердечн. отношения, если бы ваши почтен. лета не исключали всякие подозрения в этом роде". Он был благочестив. христианином; "Безбожник в нем м. быть героем", — говаривал он. Он сознавался, что слишком был увлекаем суетой жизни, в которой вращался, что удар, постигший его, обратил его сердце к Богу, и он в своем уничижении нашел душевн. мир и спокойствие.

Он был сыном своего века, и это сказывалось в целом ряде противоречий, переплетавшихся в его личности.

Иностранец по происхождению, он все же любил Россию как свое 2-е отеч-во, желал славы России и жертвовал ей своими трудами и жизнью.

Великую задачу России М. видел в разрушении тур. владыч-ва в Европе и в освобождении и признании к новой политич. жизни подавленных оттоман. завоеванием христ. народов.

Заслуга его перед Россией как воен. админ-ра заключалась в том, что он стремился упрочить начатое Петром В. преобраз-ние армии путем дальнейш. ее развития, а также введением в войска порядка и дисциплины и содействием обороне государства развитием инж. дела, которое знал в соверш-ве. К сожалению, поглощенный полит. жизнью и интригами придворн. партий, он не м. посвящать себя всецело интересам армии, стремился в кратч. срок дать возможно больш. колич-во реформ, и потому нек-рые из них имели лишь "эскизный" характер.

И в отношении боев. деятельности в период между Петром В. и Румянцевым М. является самым крупн. представ-лем рус. воен. иск-ва, но и тут, к сожалению, он не чужд был политики и был занят ей не менее, чем стратегией.

Он был храбр, решителен и смел в достижении успеха, но своей славы он старался достигнуть за счет беспредел. храбрости рус. солдата.

Выдающегося искусства первоклас. полк-дца он не проявлял, в нем сказывался инженер-техник, придерживавшийся известн. шаблона.

Все же его успехи в борьбе с Турцией имели больш. значение: они подняли престиж России, павший после Петра Вел. М. оставил после себя очерк современной ему России — "Записки фельдм-ла M." ("Ebouche pour donner une ide''e de la forme du qouvernement de l''Empire de Russie"), напечатанные впервые в Копенгагене в 1774 г. Перевод этих записок, с больш. пропусками, был напечатан в "Рус. Вестн." в 1842 г. (т. V, с. 77—134), а затем в "Сказаниях иноземцев о России XVIII в." в 1874 г. Перу его также принадлежат: "Записка, поданная Анне Иоанновне 1737 г. декабр. 22, о свойстве и характере генералов вверен. ему армии" ("Сев. Арх.", 1822. Ч. 1, № 3); "Рос. армия 1732 г." ("Сев. Арх.", 1825. Т. XVIII, № 22); "Дневник похода в Крым в 1735—36 гг.", хранящийся в библ-ке корол.-сакс. архива (изд. в Лейпциге в 1843 г.); "Доклад о собрании и издании всех рос. указов и регламентов", поданный в 1735 г. ("Отеч. Зап.". Т. V, 1821 ); "Письмо М. к Бирону во время тур. кампании"; "Записки по артиллерии" (рус. перев. 1732 г.); "Дневник с 1683 г. по 6 мая 1727 г." и др. ("Записки фельдм-ла М.", "Рус. Стар.", 1874. Т. IX; Перечень трудов фельдм-ла М., "Рус. Стар.", 1877. Т. XVIII; Письмо М. к Ант. Дм. Кантемиру, "Рус. Стар.", 1887. T. III; H. Полевой.

Русские полководцы. 1845; Записки Манштейна о России 1727—44, 1875; Записки Миниха, сына фельдм-ла, 1817; Костомаров.

Фельдм. М. и его значение в рус. истории;

Масловский.

Атака Гданска.

М., 1888; Его же. Ставучанский поход. "Сборн. в.-истор. материалов", СПб., 1892; Его же. Строев, и полев. служба рус. войск времен Имп. Петра В. и Имп. Елизаветы.

М., 1883; Ф. Ласковский.

Материалы для истории инж. иск-ва в России.

Ч. III, СПб., 1865; А. Баиов. Рус. армия в царствование Имп-цы Анны Иоанновны;

М. Бородкин.

История Финляндии.

Время Елизаветы Петровны, СПб., 1910). {Воен. энц.} Миних, граф Бурхард Христофор генерал-фельдмаршал, писатель; р. 9 мая 1683 г., † 1767 г. 16 окт. {Половцов}