Лидин Владимир Германович
[1894—] — современный писатель.
Род. в семье торговца, образование получил в Лазаревском институте восточных яз. в Москве.
Печатается с 1915 в журнале "Русская мысль", "Красная новь", "Новый мир" и др. На ранних вещах. Л. заметно сильное влияние творчества Чехова и Бунина.
Творчество Л. тематически почти целиком связано с послеоктябрьской действительностью.
Однако ведущая, социалистическая тенденция долго была чужда Л. Представитель интеллигенции, тесно связанный с буржуазной культурой, Лидин в своем творчестве испытывает сильное влияние буржуазных тенденций.
Последние особенно сильно сказываются в первых его произведениях.
Характерна трактовка нэпа в его эпической повести "Курга-баба" [1922]. Новая экономическая политика является для писателя символом победы американского делячества над "скифской Русью"; эту "победу" Лидин всячески приветствует.
Нэп для Лидина приемлем прежде всего потому, что он знаменует обогащение страны: "Когда уснут города в ночи, отгремят поезда, засереет заря, — запоют петухи, как пели на кремлях и на башнях сторожевых в лихие годины, день возвещают, день новый, день сытый, день хлебосольный для всея Руси". В своем дальнейшем творчестве Лидин художественно развертывает образ человека-хищника, "искателя"; при этом "победы" героев даются исключительно в плане их личного жизнеустройства.
Пафосом индивидуалистического "искательства" насыщена целая галерея образов Лидина (инженеры Инжеватов и Шологов в "Искателях", Борн в "Идут корабли", Свербеев и Челищев в "Отступнике" и мн. др.). Сюжетика романов Лидина обычно представляет собою процесс борьбы сильных волевых "искательских" натур со слабыми отщепенцами, не приспособленными к жизни (напр. Бессонов в "Отступнике"). Ренегатство от революции, уход от нее в мещанское приспособленческое "борение" с жизнью оправдывается Лидиным (в "Отступнике") во имя "права" человека на свое жизнеустройство, побеждающего в нем классовые импульсы.
Объектом преодоления для сильного волевого героя часто является природа (например в "Искателях"). Социальные процессы поняты Л. как процессы активного биологического приспособления к жизни: "Жизнь — хитрый механизм, ничего более, и прав тот, кто перехитрит". Слабые оказываются не в силах "перехитрить" жизнь, сильные — торжествуют, отсюда у Л. так часты вариации мотива биологического жизнелюбчества, характерные почти для всех без исключения его героев.
В очерках "Путина", посвященных социалистическому строительству, Лидин начисто выхолащивает подлинное классовое содержание коллективизированного хозяйства, сводя все к той же "извечной" борьбе волжских ловцов за обогащение, за свое место в жизни. Чрезвычайно характерно для Л., представителя классовой группы, искони считающей себя носительницей культуры, восторженно-риторическое воспевание науки как внеклассовой и чисто гуманитарной величины ("Искатели", описание инженера Дюпора и т. д.). Но если такая несоциальная трактовка культуры преломляется в ранних произведениях Лидина даже в преклонении перед западноевропейским "духом культуры" и учеными, то в последнем своем произведении "Могила неизвестного солдата" [1932] Лидин поднимается до сознания классовой сущности культуры современной буржуазии и отрицательного отношения к ней. Великие исторические потрясения и сдвиги заставили значительную часть интеллигенции осознать свою несостоятельность и несостоятельность той культуры, которой она жила до сих пор. Социалистическое строительство в Советской стране уже самым фактом своего существования помогает ей выбраться из идейного тупика.
Этот знаменательный процесс "Смены вех" среди советской интеллигенции отразился в творчестве Л., прошедшего долгий и трудный путь от смутного недовольства ценностями буржуазной культуры, от смутного правдоискательства, до признания идейно-психологической перестройки своей задачей.
По характеру своего стиля Лидин иногда напоминает Пильняка (см.), с той лишь разницей, что риторика занимает в его творчестве больше места. Наоборот, мотивы "скифской", "азиатской" Руси, исключительно характерные для Пильняка, оттеснены у Л. на задний план. Сближает Л. с Пильняком и его любовь к импрессионистским историческим аналогиям, в которых классовый характер взятого материала обычно затушевывается и на первый план выступает чаще всего произвольно устанавливаемая чисто внешняя общность исторических явлений.
Отсутствие изобразительной конкретности заменяется у Лидина весьма выспренними построениями широко обобщающего характера.
Стилистические приемы Л. отличаются часто излишней изысканностью.
Л. еще не чужд эстетизма, который так сказывался в его более ранних произведениях.
Методом изображения человека у Л. является подчеркнуто-индивидуалистическое психологизирование, в чем Л. является запоздалым эпигоном Достоевского.
Библиография: I. Собр. сочин., тт. I — VI, Гиз, М. — Л., 1928—1930 [т. I. Повести о многих днях (1922—1924); т. II. Великий материк; т. III. Отступник; т. IV. Идут корабли, Роман; т. V. Обычай ветра, Рассказы; т. VI. Пути и версты]. II. Эльсберг Ж., Вл. Лидин, "На литературном посту", 1927, V — VI; Фриче В. М., Заметки о современной литературе, М. — Л., 1928 (ст. "Мещанские идиллии"); Гоpбов Д., Поиски Галатеи, М., 1929; Лежнев А., Литературные будни, М., 1929. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия 1917—1927, т. I, Гиз, Москва — Ленинград, 1928. Н. Н. {Лит. энц.} Лидин, Владимир Германович (Гомберг).
Род. 1894, ум. 1979. Писатель, автор рассказов, романов.
Произведения: "Великий или Тихий" (1933), "Люди и встречи" (восп., 1957), "Друзья мои — книги" (1962—81) и др.
