Курицын Федор Васильевич

— дьяк, ум. около 1500 г. Точных сведений о происхождении этой фамилии не имеется, но, по-видимому, эти Курицыны не принадлежали к тем Курицыным, которые ведут свое начало от знатного рода Свибловых и записаны в Бархатную книгу. Ф. В. Курицын в течение двадцати лет занимал первенствующее положение между дьяками и пользовался большим доверием Иоанна III. В 1482 г. он был отправлен к венгерскому королю Матвею Корвину, для утверждения договора, заключенного в Москве с венгерским послом, и для обмена грамотами.

На возвратном пути он был задержан турками в Белграде и освобожден лишь стараниями короля Матвея и крымского хана Менгли-Гирея. Иоанн III письменно поблагодарил Менгли-Гирея за содействие к освобождению Курицына и двух мастеров (пушечника и каменщика), выписанных из Италии и попавших в плен вместе с Курицыным.

Кроме того, Иоанн просил Менгли-Гирея разузнать, справедливо ли говорили турецкие паши Курицыну о желании султана жить в дружбе с великим князем московским? На это Менгли-Гирей получил от султана Баязета II следующий ответ: "ежели государь московский тебе, Менгли-Гирею, брат, то будет и мне брат". В 1488 году Курицын записывал посольские речи рыцаря Николая Поппеля, присланного германским императором Фридрихом к великому князю Иоанну III с предложением заключить брак племянника императора, Альбрехта маркграфа баденского, с одной из дочерей великого князя, Еленой или Феодосией; в 1490 г. встречал вместе с окольничим Чеботовым посланника императора Максимилиана, Георгия Делатора, на великокняжеском дворе, на лестннце.

В 1491 г. рыцарь Поппель, приезжавший в 1488 г. посланником от немецкого императора, прислал великому князю Иоанну III письмо и богатые подарки, но великий князь не принял подарков и велел Курицыну ответить слуге Поппеля в следующих выражениях: "Государь твой Николай писал к Государю нашему не по пригожу как есть пишут к Великим Государем: ино нам поминки его не надобе". В 1493 г. Курицын записывал речи Ивана Подося, присланного мазовецким князем Конрадом, желавшим посватать одну из дочерей великого князя Иоанна III и предлагавшим союз против преемников польского короля Казимира IV. В 1494 г. был послан вместе с князьями Вас. Ив. Патрикеевым и Сем. Ив. Ряполовским в Вильну к литовскому королю Александру для утверждения условий его брака с дочерью Иоанна III — Еленой.

В 1495 г. участвовал в новгородском походе Иоанна III; в 1491—1500 гг. рядом с дьяком Андреем Майком и всегда на одном из первых мест упоминается в записях о приеме и переговорах с послами польско-литовского короля.

Курицын принадлежал к числу лиц, причастных к умственному движению в Московском государстве ХV — XVI вв., возбужденному ересью так называемых жидовствующих.

Эта ересь — смесь иудейства с христианским рационализмом — появилась в Киеве в половине XV в., оттуда перешла в Новгород, а из Новгорода была перенесена в 1480 г. двумя главными еретиками, священниками Дионисием и Алексеем, в Москву, куда эти два лица были взяты самим великим князем Иоанном III, на которого они произвели при первом знакомстве весьма благоприятное впечатление.

Назначенные к Успенскому и Архангельскому соборам, они скоро распространили свое учение между влиятельными людьми.

В числе их сторонников были: Симоновский архимандрит Зосима, получивший вскоре место московского митрополита, невестка великого князя Елена, мать наследника престола, и братья дьяки, Федор Васильевич и Иван-Волк Васильевич Курицыны.

В 1490 г. новгородский архиепископ Геннадий, собрав все известия о ереси жидовствующих, прислал доказательства вместе с виновными на суд великому князю и перечислил и московских единомысленников, кроме Зосимы и дьяка Ф. В. Курицына.

Названные Геннадием еретики были наказаны, а Курицын не только не пострадал вместе с ними, но и не лишился прежнего доверия великого князя, что видно из приведенных выше фактов его служебной деятельности за 1491—1500 гг. В 1494 г. Зосима, за открывшееся еретичество и далеко не монашеский ораз жизни, был удален с кафедры; преемником ему явился Симон — на этот раз Курицыну не удалось провести последователя ереси; за то именно Курицын успел устроить назначение в Новгород в архимандриты Юрьева монастыря еретика Кассиана, через которого снова распространилась ересь в Новгороде, почти подавленная было суровыми мерами Геннадия.

В Москве же Курицын успевал убеждать великого князя, что ереси вовсе нет, и что слухи об ее существовании, доходившие до великого князя, суть плод неумеренной ревности к вере некоторых, слишком подозрительных людей. Известный историк церкви, Голубинский, дает такое объяснение вопроса, как удавалось Курицыну убеждать в этом Иоанна, несмотря на двукратное признание на соборах факта существования ереси: он приводит сведение о том, что Курицын был довольно сведущ в астрологии и предполагает, что ему удавалось убедить Иоанна Васильевича в том, что действительные еретики были в Новгороде и были осуждены собором и уничтожены после него, а что затем в Москве оставались только люди, занимающиеся астрологией, — занятия же астрологией с точки зрения церковной тоже запрещенные, тем не менее не могли не представляться Иоанну значительно менее опасными и менее незаконными; вместе с тем — вовсе не трудно было представить государю, что именно эти занятия являются в глазах многих весьма большим религиозным преступлением и подают повод утверждать существование ереси; нет ничего невозможного даже и в том, что Иоанн III, как многие и из образованнейших его современников, верил и сам в астрологию. — Ф. Курицын умер между 1497 и 1504 г., t — и вслед за его смертью произошел новый разгром еретиков: в декабре 1504 г. Иван Курицын, Иван Михайлов и другие были сожжены, иные были подвергнуты другим наказаниям; ересь теперь была уничтожена окончательно.

Востоков полагает, что известная повесть о Дракуле, воеводе волошском, написана или самим Курицыным, или кем-нибудь из его спутников, бывших с ним в 1482 г. в Венгрии.

Это предположение основано на заявлении сочинителя повести о Дракуле, что он сам видел в Венгрии, в Будине, Дракулиных сыновей, привезенных туда королем Матвеем.

Соловьев со своей стороны высказывает мнение, что сочинитель повести о Дракуле составил и летопись времен Иоанна III, так как летописец говорит, что видел изгнанных турками владетельных лиц, а это мог сказать только человек, бывший за границей, например в Венгрии.

Если эти догадки справедливы, то Курицын является не только государственным деятелем, но и бытописателем.

Голубинский, "Ист. рус, церкви", т. II, половина I, 560—580; Соловьев, "История", кн. I, 1437, 1547—1553, 1577, 1578; Жиакин, "Митр. Даниил", 38—53; Бантыш-Каменский, "Обзор внешних сношений России", I, 756, III, 78; другие источники см. в биографии Афан. Курицына.

В. Корсакова. {Половцов}