Кейзерлинг барон Герман Карл

— барон, затем граф, действительный тайный советник, русский дипломат, род. в Блидене в Курляндии, в 1697 г., ум. в Варшаве 19 сентября 1764 г. Учился в гимназии в Данциге, затем слушал лекции в разных немецких университетах и приобрел основательные и обширные познания в разных науках.

Первыми своими успехами на служебном поприще он был обязан поддержке герцога Бирона, который питал благодарность ко всему семейству Кейзерлингов, так как покровительству одного Кейзериинга он был обязан началом своего возвышения при дворе курляндской герцогини Анны Иоанновны, впоследствии императрицы всероссийской.

В 1720 г. Герман Карл Кейзерлинг, только что возвратившись из путешествия по Германии, был по личному желанию Анны Иоанновны определен ко двору ее камер-юнкером.

В 1730 г., после восшествия Анны Иоанновны на русский престол, он был отправлен от курляндского земства в Москву с поздравлением.

Он привез в Москву известие очень приятное и лично для Бирона: благодаря его усилиям, курляндское дворянство приняло Бирона в свою среду, о чем раньше тщетно старался другой Кейзерлинг, тогдашний покровитель Бирона.

И курляндское дворянство и сам Кейзерлинг получили знаки благодарности Императрицы: курляндскому дворянству дана была особая жалованная грамота, а Кейзерлинг назначен вице-президентом Юстиц-коллегии эстляндских и лифляндских дел. 18 июля 1733 г. именным указом императрицы Анны, Кейзерлинг был назначен президентом Академии Наук. Это назначение было принято в среде Академии с живейшею радостью, потому что им оканчивалось полное, почти бесконтрольное хозяйничание в Академии Шумахера, который вносил в свою деятельность много произвола. 19 июля состоялось торжественное вступление в должность нового президента.

Как человек широко образованный, Кейзерлинг относился к ученым с большим уважением; так, знаменитый историк Бауер хотел было из-за разных неприятностей покидать Академию и Россию — Кейзерлинг успел уговорить его остаться; ученого юриста, члена Академии Бекенштейна, он еще ранее привлек к участию в делах Юстиц-коллегии эстляндских и лифляндских дел; Кейзерлингом же 14 октября 1733 г. принят был на службу при Академии В. К. Тредиаковский.

Немедленно по вступлении своем в должность, Кейзерлинг внимательно ознакомился с финансовым положением Академии, упорядочил до известной степени ее хозяйство и исходатайствовал у Императрицы 30000 руб. на покрытие долгов Академии.

Но он очень недолго был президентом Академии: в конце того же 1733 г. он был в чине действительного статского советника и звании полномочного министра назначен в Польшу, на смену посольства обер-гофмаршала графа Карла Густава Левенвольда, ко двору только что избранного в польские короли Августа III. Кейзерлинг явился ревностным и умелым деятелем в пользу Августа III; он успел склонить на его сторону многих польских вельмож и в 1736 г. получил орден Белого Орла от польского правительства и чин тайного советника от русского.

В 1737 г. благодаря усилиям Кейзерлинга король Август признал за курляндским дворянством право свободного избрания герцога и избран был, как известно, Бирон. С падением Бирона положение Кейзерлинга несколько поколебалось; в первое время он был отставлен от должности посланника, затем прислан к саксонско-польскому двору гр. М. П. Бестужев-Рюмин и Кейзерлинг поставлен от него в зависимое положение.

Но он был действительно усердным слугою России и А. П. Бестужев-Рюмин, приобретавший все большее влияние и знавший Кейзерлинга еще ранее, так как оба они были близки к Бирону, ценил его способности, доверял ему и вскоре Кейзерлинг снова сделан был самостоятельным представителем России.

Кейзерлинг уже тогда вполне разделял взгляды Бестужева на опасность для России возрастающего могущества Пруссии и являлся очень ревностным сотрудником знаменитого русского дипломата в его борьбе против Пруссии.

В то же время он хлопотал о признании Польшею императорского титула русских государей, но безуспешно; ему удалось, однако, достигнуть, что саксонское правительство обещаю приложить все усилия для того, чтобы империя римская признала этот титул. В феврале 1742 г. Кейзерлинг, раньше имевший титул барона, получил от саксонского курфюрста графский титул, а 13 марта ему разрешено было русским правительством принять этот титул. 27 июля 1744 г. он назначен был на предстоявший имперский сейм. Во время сейма и избрания во Франкфурте императором германским Франца I, Кейзерлинг успел добиться от империи окончательного признания императорского титула русских государей; в 1746 г. он был пожалован чином действительного тайного советника.

В 1747 г. граф Кейзерлинг назначен был министром в Берлин и оставался там до весны 1749 г., когда снова назначен был к саксонско-польскому двору. Уже в то время он начал действовать против предположенных перемен в государственном устройстве Польши, именно отмены liberum veto, и предупреждал в Петербурге, что саксонское министерство имеет виды доставить престол курляндский, фактически бывший вакантным после ссылки Бирона, кому-нибудь из своих сторонников;

Бестужев на основании его донесений предложил императрице освободить Бирона, но Елизавета Петровна отвечала решительным отказом.

В 1752 г., когда потерял свое место русский посол в Вене, гр. М. П. Бестужев-Рюмин, брат канцлера, канцлер перевел туда в звании чрезвычайного посла гр. Кейзерлинга.

Тогда же раздавались голоса против того, что представителем России при дворах, с которыми у России часто бывают общие дела, касающиеся Польши, служит гр. Кейзерлинг, польский подданный.

Но он очень добросовестно служил русским интересам: из Вены он уже в 1753 г. доносил о замыслах поставить в Польше при следующем избрании королем человека, преданного Австрии и Франции, и говорил о необходимости для России сохранять в Польше преобладающее влияние.

В то же время он успел уладить неудовольствие венского правительства, по поводу начавшегося выселения сербов из Австрии в Россию.

В 1753 г. он получил орден Св. Андрея Первозванного и орден Св. Александра Невского, которого еще не имел. В 1755 г. он провел довольно долгое время на водах для поправления здоровья, а возвратившись в Вену принимал деятельное участие в переговорах, скреплявших близкие отношения России и Австрии: главнейшие переговоры велись, впрочем, в Петербурге самим Бестужевым, и в Петербурге же подписаны были все главнейшие конвенции с Австрией.

Кейзерлинг же в Вене ясно видел совершенно эгоистические стремления венского правительства, его желание по возможности в свою только пользу употребить результаты участия России в войне против Пруссии и вынес за это время большое нерасположение к Австрии.

В 1761 г. он был назначен ехать в Аугсбург, на предполагавшийся там конгресс для заключения общего мира. Но конгресс этот не состоялся и Кейзерлинг был назначен, уже Петром III, полномочным и чрезвычайным послом в Варшаву, но предварительно вызван в Петербург.

Он прибыл в Петербург уже после переворота 28 июня 1762 г., в июле. При новой государыне Кейзерлинг вместе с Н. И. Паниным был главным советником по делам иностранной политики.

Он вместе с возвращенным из ссылки А. П. Бестужевым-Рюминым, принимал участие в окончательном разрешении вопроса о герцоге курляндском; но с бывшим своим покровителем, А. П. Бестужевым, он теперь разошелся: в то время, как Бестужев стоял за возвращение к союзу с Австрией, порванному Петром III, Кейзерлинг поддерживал мнение Н. И. Панина, что необходимо для России действовать во внешней политике вполне самостоятельно, и посол имперский, гр. Мерси, жаловался, что именно благодаря влиянию его и Панина не удалось ему вернуть Россию к союзу с Австрией.

Императрица Екатерина очень ценила дипломатическую опытность гр. Кейзерлинга и уважала его мнения; она переписывалась с ним чаще, чем с кем-либо другим из находившихся вне Петербурга своих сотрудников и нередко спрашивала его совета. 8 августа 1763 г. подписана была инструкция ему для действий при польском дворе; в Варшаву он прибыл к декабрю того же года. Первоначально, следуя своей инструкции, он не начинал в Польше особенно энергичных действий; он старался только подготовить партию людей, с помощью которых можно было бы действовать при избрании нового короля: король Август III уже давно и серьезно хворал и кончины его надо было ожидать постоянно.

Старания Кейзерлинга легко увенчались успехом: польские вельможи не только без затруднений склонялись поддерживать русские требования, но даже сами вмешивали русское правительство в свои внутренние дела; кн. Чарторижские, с которыми сблизился Кейзерлинг, как с вождями наиболее сильной партии между противниками саксонского дома, представили ему несколько промеморий, из которых было ясно, что они думали силами России добиться очень большого усиления своего влияния, — России они обещали за это признание императорского титула ее государей.

Эти промемории были приняты послом и пересланы в Петербург.

Оттуда отвечали неопределенно.

Но можно утверждать положительно, что действия русского правительства относительно Польши нимало не подчинялись настояниям поляков, вступивших в сношения с русским министром; переписка Панина показывает, что в то время у русского правительства были уже приняты по этому вопросу очень определенные решения. 24 сентября 1764 г. умер король польский Август III; избрание нового короля было очень важно для России.

Имели в виду, во-первых, не допустить на польский престол принца из католического дома, связанного, поэтому, с Австрией и Францией, так как отношения правительства Екатерины к этим двум государствам были вообще нехороши; во-вторых, желали достигнуть в Польше успеха и для того, чтобы доказать, что Россия может действовать самостоятельно.

В общем относительно избрания польского короля петербургское правительство сговорилось заблаговременно с Фридрихом II прусским, но прусский король предоставил нам, в этом деле, говоря словами Панина, "первое место и свободное поле". В помощь гр. Кейзерлингу, часто недомогавшему, был отправлен в ноябре 1764 г. князь H. B. Репнин; впрочем, это нимало не доказывало недоверия к гр. Кейзерлингу; в письмах к Репнину и в это время и неоднократно после смерти гр. Кейзерлинга, императрица Екатерина выражала полнейшее доверие к уменью и талантам старого посла; присылка же Репнина имела в виду облегчить ему действительно большие хлопоты, неизбежно предстоявшие, раз русское правительство решило провести своего кандидата.

Кейзерлинг не был нимало недоволен присылкою Репнина и отношения между ними были все время самые дружественные.

Новая инструкция, которую привез Репнин, предписывала очень решительно провести на престол русского кандидата.

При этом послы должны были заблаговременно сообщить этому кандидату, что за такую поддержку русское правительство ожидает от него, по достижении им престола, постоянной благодарности и уступок по очень многим существенным пунктам; вместе с тем, самим послам только, было сообщено, что от своих требований Россия не отступит ни за что, и что если поляки своим сопротивлением доведут до необходимости действовать оружием, то Россия не оставит его прежде, чем не присоединит к себе некоторых областей от Польши.

Таковы были секретные наставления, следовательно — истинные намерения русского правительства.

Другим же дворам было, конечно, сообщено, что Россия заботится только о том, чтобы в Польше выборы происходили вполне свободно.

То же говорили и представители Австрии и Франции, и так же они старались поддерживать своих кандидатов.

Но Кейзерлинг и Репнин были снабжены большими денежными средствами — на употребление в Польше заготовлено было до 1000000 руб., да, кажется, и действовали они более энергично, и более умело. Польша была в то время раздираема внутренними несогласиями.

Представители России воспользовались некоторыми насильственными поступками Браницкого и Радзивила и в марте 1765 г. составили из преданных России людей конфедерацию в Литве. В апреле открылся сейм, на котором русская партия захватила все влияние.

Торжественным сеймовым постановлением признан был императорский титул русских государей, герцогом курляндским признан, как того хотела Екатерина, Бирон, наконец императрице от имени сейма и республики принесена благодарность за ее попечение о вольности польской.

Этим постановлением были очень довольны в Петербурге и Панин толковал его так, что, признав действия России одолжением республике, сейм этим самым наложил на Россию как бы обязанность продолжать такой образ действия относительно Польши и далее. Тот же сейм принял и несколько постановлений, которые впоследствии были признаны не соответствующими видам России и потому уничтожены, во время посольства уже одного Репнина, после упорного сопротивления поляков, — именно проведены были постановления, клонившиеся к усилению королевской власти и ограничению liberum veto. Есть показания, но не вполне достоверные, что гр. Кейзерлингу принятые на сейме решения были сообщаемы не точно, в измененном виде, и что таким образом усыплена была его бдительность; но кн. Репнин, высказывавший впоследствии не раз свое сожаление по поводу того, что такие постановления прошли, не обвинял поляков в таком обмане, а приписывал допущение невыгодных с точки зрения России статей своему незнанию польских порядков, и болезненному состоянию гр. Кейзерлинга.

Он, действительно, был уже очень болен. 26 августа 1765 г. состоялось избрание королем русского кандидата, гр. Станислава Понятовского, а 19 сентября, т. е. через три с половиною недели, гр. Г. К. Кейзерлинг скончался.

Императрица очень жалела о его смерти и письмом на имя сына его выразила полное одобрение всем его действиям и всем расходам, произведенным им из сумм, находившихся в его бесконтрольном распоряжении. — Ему приписывается небольшое сочинение, вышедшее в Варшаве в 1736 г. на латинском и немецком языке, пред обсуждением на сейме вопроса о предоставлении Курляндии права избрать себе герцога, под названием: "Brevis et succincta enarratio jurum Curlandiae et Semigaliae circa electionem novi principis"; в "Memoires de l''Academie royale des sciences de Berlin", 1748 напечатаны его "Recherches sur l''abrogation du droit d''elire un roi des Romains faussement imputee a l''Empereur Henri VI"; в рукописи остались от гр. Г. К. Кейзерлинга "Historia critica comitiorum regni Poloniae generalium, а Piasti principatu usque ad electionem Uladislai Jagellonis". Показание гр. Г. К. Кейзерлинга о его службе — дело Правит.

Сената, в Москов.

Архиве Минист.

Юстиции, № частный 21, общий 8122, стр. 710—711. Бантыш-Каменский, "Словарь достопам. людей рус. земли", III; Пекарский, "История Академии Наук", I, 498—502, 192, 199; Napiersky, "Allgemeines Schriftsteller und Gelehrten-Lexikon", II, 432—433; Соловьев, "История России", т.т. XXI — XXVI, в книгах V — VI, по указателю;

Чечулин, "Внешняя политика России в начале царствования Екатерины II", по указателю. — Архив кн. Воронцова, т.т. I, VI; наиболее ценные сведения о деятельности гр. Кейзерлинга — переписка его с Императрицей, инструкции ему и пр. — в "Сборник Импер. Русс. Историч.

Общества", особ. т. V, 134—136; XLVI, 35—48, 412—441, 482, 512; XLVIII, 59, 123, 137; LI, 92—101 и по указателю; см. еще т. т. VII, XVIII, XX, XXVII, LXVI, LXXVI, LXXX и LXXXI — по указателю.

Бер, в сочинении своем "Die erste Theilung Polens", I, 127—128, называет русского посла в Варшаве, гр. Г. К. Кейзерлинга "бывшим кенигсбергским профессором"; но Бер, по-видимому, смешал его с Иоганном Эрнстом фон-Кейзерлингом, служившим при Фридрихе II и почти ровесником гр. Кейзерлинга — он родился в 1698 г.; по крайней мере, никакие другие источники не сообщают, чтобы гр. Кейзерлинг — посол был профессором;

И. Э. Кейзерлинг то же едва ли был профессором, но он, по крайней мере, учился в Кенинбергском университете и говорил там ученые речи; некоторые другие подробности о его личности, сообщаемые у Напирского — как раз соответствуют тому, что Бер говорит о гр. Г. К. Кейзерлинге — cp. Beer I, 127—128 и Napiersky, "Allgemeines Lexikon", II, 427—428. Едва ли Бер не был введен в заблуждение Рюльером — см. "Histoire de l''anarchie de Pologne", II, 23—здесь те же отзывы о внешности Г. К. Кейзерлинга, какие повторяет Бер, но которые, судя по Напирскому, должно отнести к И. Э. Кейзерлингу. {Половцов}