Гусев Сергей Иванович
— талантливый беллетрист, пишущий под именем Гусев-Оренбургский.
Род. в 1867 г. в Оренбурге.
Отец его, по происхождению казак, был чиновником, затем торговцем, быстро разбогател, столь же быстро разорился, и Г. пришлось оставить гимназию и сидеть в лавке. Под влиянием народнической литературы и особенно Глеба Успенского, Г. поступил в народные учителя, а затем, "непосредственно осуществляя далее свою цель служения деревне", — в сельские священники. "В священниках, — говорит он, — я пробыл шесть лет. Эти шесть лет были временем тяжелого самоопределения, разочарований и жестокого анализа". В 1898 г. Т. сложил с себя духовное звание.
Помещал рассказы в разных период. изданиях; в "Киев. Газете" два года вел фельетон ("провинциальные мотивы") под псевдонимом "Мистер Доррит". В 1903 г. товариществом "Знание" выпущен сборник рассказов Г., создавший ему литературное имя. Некоторые из этих рассказов переведены на чешский яз. Stin''ом. В своих рассказах Г. рисует почти исключительно Оренбургский край и отчасти Сибирь ("На родину"). Поэтому иной раз рассказы его принимают этнографический характер; кроме уральских казаков на сцену часто появляются киргизы, татары, мордва, башкиры.
Общий уклад, однако, вполне всероссийский.
Гусев — по преимуществу бытописатель сельского духовенства.
В житье-бытье "духовных отцов" господствует напряженнейшая забота о материальном благополучии, о том, чтобы требы оплачивались по возможно высокому тарифу, чтобы прихожанин не надул и вместо гуся не всунул бы курицы.
Нет и тени стремления к тому, чтобы приобрести влияние на прихожан.
Всякая обязанность, не связанная с вознаграждением, рассматривается как невыносимая обуза. Священник ("Худая Молва") уговаривает мужиков устроить у себя земскую школу, а не церковно-приходскую, потому что в последней ему придется учить даром, а земство платить будет за преподавание Закона Божьего.
Даже в добром деле ("Отец Памфил") священник, выручающий бедного казака из лап всесильного атамана, все-таки выговаривает себе, что спасенный даром уберет ему сено. Священник, только что присутствовавший при том, как вынули человека из петли ("Злой дух"), тотчас же, как удавленник немножко отошел, требует с него курицу.
И это еще священники безусловно добродушные.
Злой и мстительный батюшка выжимает из мужика такую контрибуцию, что тот только ахает ("Кахетинка"). О пастырях, которые на первый план поставили "правду", а не собирание денег за требы, говорят как о чудаках и фантазерах ("Пастырь добрый"). Идеалиста-священника ("Идеалист"), по-евангельски относящегося к своему призванию, своя же братья сживает со света. Круг интересов поражает своею низменностью; радости жизни сводятся к одному центральному пункту — выпивке.
Г. всего менее, однако, обличитель во что бы то ни стало. Неизменно в черном свете он выставляет только духовную бюрократию — консисторию и архиереев; в портретной галерее сельских батюшек, наряду с пастырями, смотрящими на свою деятельность исключительно с хозяйственной точки зрения, у Г. нет недостатка в типах светлых и даже умилительных.
Крайне неприглядную картину рисует Г. и в рассказах, изображающих народную жизнь. На сельских сходах царят мироеды и кулаки; нищие мужики за четверть водки дают свое согласие на что угодно.
Духовным силам нет возможности развиться правильным путем; сильные и даровитые люди из народа, под влиянием нужды, мирской обиды и особенно порки, уходят в конокрады, становятся убийцами, лишают себя жизни. Крупный шаг вперед по сравнению с колоритными и талантливыми, но все же довольно однообразными рассказами Г.-Оренбургского о сельских батюшках и их выпивках, представляет собой самое крупное и по объему произведение его — "Страна Отцов" (в IV т. сборника "Знания", СПб., 1905). Фон тут прежний — все то же окраинное духовенство, но на этом фоне автор сумел набросать широкую картину обществ. подъема последних лет. По форме "Страна Отцов" произведение странное; сам автор отказался причислить его к какому-нибудь определенному литературному роду. Это не рассказ, не очерк, не повесть, даже не исключительно беллетристика.
Автор-реалист, точно в драме XVIII века, не стесняется на пространстве нескольких дней провести целый ряд крупнейших жизненных и психологических перемен.
Да и вообще в его полусимволической картине нарождения нового общественного настроения мало забот о полном реализме и очень много публицистических отступлений.
Тезисом "Страны Отцов" служит изречение Ницше: "Изгнанниками должны вы быть из страны отцов ваших. Страну детей ваших должны вы любить". Полусимволически, но все-таки ярко автор показывает, как "новая сила какая-то выросла в жизни". Перерождающийся из хозяйственного батюшки в активного народолюбца о. Иван Гонибесов с изумлением видит нарождение новой породы людей, "пламенных как Маккавеи". С. Венгеров. {Брокгауз} Гусев, Сергей Иванович Гусев С. И. (перв. Драбкин, Яков Давидович, 1874—1933; автобиография) — род. в гор. Сапожке Рязанской губ. Детство (до 5 лет) провел в гор. Борисоглебске.
Четырех лет от роду был на улице избит, как "жид", мальчишками.
Это было первым поводом к недовольству существующим строем.
До 10 лет проживал в селе Надеждино (Куракино) Сердобского уезда Сараторвской губ. Убийство Александра II и особенно процесс народовольцев (более же всего помещенная в "Ниве" иллюстрация, изображающая Желябова и Перовскую в тот момент, когда их на повозке везут на казнь) произвели на меня очень сильное впечатление.
Не менее сильное впечатление осталось у меня от коронации Александра III, во время которой владелец имения кн. Куракин (владевший спиртоочистительным заводом и несколькими десятками кабаков в уезде) пожертвовал куракинским крестьянам несколько бочек водки, в результате чего они перепились до такой степени, что несколько человек на лугу перед княжеским дворцом, где производилась раздача водки, тут же умерли.
Самодержавный царь, устроивший в начале своего царствования несколько еврейских погромов, слился в представлении моем с кровью и водкой.
В Куракине я попал под начало старой бабушки, которая принуждала меня ежедневно читать по несколько часов длиннейшие еврейские молитвы.
Позже к этому присоединилось изучение библии на древнееврейском языке под руководством специально выписанного учителя.
Результатом этого было непреодолимое отвращение к древнееврейскому языку и ненависть к бабушке, к религии и к богу. С 1884 по 1886 г. проживал в Сердобске, где через одноклассницу, дочь писателя-народника Слепцова, познакомился с последним и здесь впервые услышал о любви к народу, к мужику, к бедняку.
Начавшееся еще в Куракине увлечение чтением (французские романы вроде "Рокамболя" и "Монте-Кристо"), в Сердобске превратилось в страсть и на долгие годы стало непреодолимой потребностью.
В 1887 г. я переехал в Ростов-на-Дону и там поступил в 3-й класс реального училища.
В этом же году "ненависть к богу" превратилась в инстинктивный атеизм, который в последующие два года под влиянием Дарвина стал сознательным убеждением.
В 1890 г. впервые познакомился с нелегальной литературой (листки "Фонда вольной русской прессы", наполненные придворными сплетнями, и герценовский "Колокол"). В 1891 г. едва не был исключен из училища "за проповедь атеизма". В том же году впервые услыхал о Марксе и о марксизме.
Первой марксистской книжкой были "Очерки из общественной жизни животных" Каутского, произведшие на меня сильное впечатление.
В следующем году свел знакомство с несколькими учениками городского училища, где сохранилась революционная традиция от бывшей ранее в Ростове-на-Дону, но совершенно разгромленной, сильной народовольческой организации.
Прочитал несколько книжек по французской революции и начал заниматься просветительной работой с отдельными рабочими (математикой, естественными науками, историей).
Участвовал в кружке по изучению истории.
В 1892 г. окончил реальное училище.
В 1893 г. пытался поступить в Петербургский технологический институт, но из-за высокого конкурса (для евреев) не был принят.
Вынужден был поступить в банк в Евпатории, но через 8 месяцев службу бросил, порвал с родными и переехал в Одессу, где сильно бедствовал и голодал, занимаясь грошовыми уроками.
Здесь я познакомился с бывшим народовольцем Леоновым, у которого достал первую и третью главу "Капитала", которые, однако, не сумел полностью осилить.
Прочитал в тамошней публичной библиотеке немало книг. В 1895 г. — вновь в Ростове, без определенных занятий.
Вновь много читал и работал в кружке.
В 1896 г. я поступил в Петербургский технологический институт и тотчас же вступил в "Союз борьбы за освобождение рабочего класса", работал преимущественно на технической работе (устройство типографии — мимеографа, печатание прокламаций, разноска литературы).
Прочитал за зиму 1896—97 гг. первый том "Капитала", Бельтова, Струве, Эрфуртскую программу, несколько нелегальных брошюр.
Участвовал в демонстрации (четвертого марта 1897 г.) у Казанского собора в Петербурге по поводу самоубийства в Петропавловской крепости курсистки Ветровой.
В ночь на 21 марта арестован, при обыске найдены соц.-дем. брошюры и отпечатанная на мимеографе "Рабочая Газета". После 6-месячного пребывания в "Предварилке", где очень много читал (второй и третий том "Капитала", Зибер, ряд старых журналов), был выслан в конце сентября в Оренбург, а затем с января 1899 г. в Ростов-на-Дону под гласный надзор полиции.
С 1900 по 1903 г. был сотрудником в "Приазовском Крае" и в "Донской Речи" и одновременно работал в донском комитете РСДРП. В 1900—1901 гг. ездил на 8 месяцев в Брюссель, изучал нелегальную литературу.
Благодаря знакомству с Акимовым еще по работе в Петербурге в 1896—97 гг., некоторое время колебался в самоопределении между "Рабочим Делом" и "Искрой", но по приезде в Ростов на опыте практической работы в пару недель убедился в правильности позиции "Искры" и бесповоротно стал ее сторонником.
Принимал деятельное участие во всей комитетской работе, участвовал в руководстве знаменитой ростовской забастовкой 1902 г., а затем в организации мартовской демонстрации 1903 г., вслед за которой эмигрировал в Женеву.
Летом того же года участвовал во II съезде РСДРП в качестве делегата от донского комитета и решительно стал на сторону Ленина и Плеханова, собравших на съезде незначительное большинство голосов, почему их группа и получила название "большевиков". После съезда (осенью 1903 г.) объехал с докладом о нем южные города (Киев, Одессу, Николаев, Харьков), но затем по настоянию ЦК вернулся за границу ввиду угрожавшей смертной казни по Таганрогскому процессу (военный суд, судивший ростовских демонстрантов, был в Таганроге).
За границей (Женева, Париж) оставался до ноября 1904 г., занимаясь в рабочих кружках (нескольких русских и двух французских) и ведя борьбу с меньшевиками.
В начале декабря 1904 г. прибыл в Петербург, где оставался до 7 мая 1905 г. в качестве секретаря петерб. комитета РСДРП(б) и бюро комитетов большинства (большев.
ЦК). Принимал деятельное участие во всех работах ПК и БКБ и вел деятельную переписку с Лениным и Крупской, посылал ряд корреспонденции в большевистский орган "Вперед". В мае, удачно избежав ареста, уехал на две недели в Ревель, а затем, вследствие серьезного заболевания, вызванного крайним переутомлением, в Одессу, где по болезни не мог до июля принимать участия в работе.
По выздоровлении был секретарем одесского комитета РСДРП(б), вел деятельную переписку с Лениным, читал рефераты и воевал против меньшевиков.
В январе 1906 года переехал в Москву, где был членом МК РСДРП(б), вначале в качестве ответственного пропагандиста, а затем в качестве организатора ж.-д, района.
Весной 1906 г. ездил в Стокгольм в качестве делегата московской организации на 4-й (объединительный) съезд. В сентябре 1906 г. арестован в Москве, при обыске найдено огромное колич. нелегальных брошюр, резолюций, воззваний и проч. Просидел в тюрьме 9 месяцев и затем был выслан на три года под надзор полиции в Березов Тобольской губернии.
Через год переведен был в Тобольск, откуда весной 1909 г. бежал. В Москве ознакомился со спорами между "отзовистами" и "ленинцами" и примкнул к последним.
В течение лета и осени 1909 года по поручению ЦК объезжал южные города (Киев, Одесса, Николаев, Елисаветград, Екатеринослав, Харьков), затем работал около 2 мес. в Одессе, ведя борьбу с "отзовистами" и "ликвидаторами" и поддерживая переписку с Лениным.
Осенью 1909 г. приехал в Петербург, где познакомился со Свердловым, и вместе с ним около 3 мес., работал в организации, затем бежал от ареста в Териоки, где пробыл до весны. Острое нервное заболевание, начавшееся в Териоках и затем крайне усилившееся вследствие пребывания на нелегальном положении (без паспорта, без квартиры, без заработка), на долгие годы вывело из строя и лишило возможности продолжать партийную работу, которая возобновилась только в 1917 году. В октябрьские дни был секретарем Военно-Революционного Комитета Петрограда, в 1918—22 гг. последовательно был членом РВС 5-й и 2-й армии, членом РВС Востфронта, членом РВСР, членом РВС Юговостфронта, членом РВС Южного фронта и с весны 1921 г. начальником Политуправления Республики и членом РВСР. С 1923 года — секретарь ЦКК РКП(б) и член коллегии НК РКИ СССР. Написал ряд военных и военно-политических статей (наиболее крупные работы: "Уроки гражданской войны", 1920 год, и "Наши разногласия в военном деле", 1925 г.), а также брошюру "Единый хозяйственный план" (1920 г.), в которой изложен план восстановления хозяйства СССР, принятый IX съездом РКП(б). [В 1925—26 заведующий отделом печати ЦК ВКП(б). С 1928 кандидат в члены Исполкома Коминтерна (ИККИ), с 1929 член Президиума ИККИ.] {Гранат} Гусев, Сергей Иванович (Драбкин, Яков Давидович, род. 1874) — видный политический деятель, коммунист.
В общественно-политическом движении Г. начал принимать участие еще будучи учеником реального училища в Ростове-на-Дону. В 1896 поступил в Петербургский технологический институт.
В том же году Г. вошел в "Союз борьбы за освобождение рабочего класса", участвовал в организации подпольной типографии, печатал прокламации, распространял нелегальную литературу и т. п. 4 марта 1897 Гусев принял участие в демонстрации у Казанского собора в Петербурге (по поводу самоубийства в Петропавловской крепости революционерки Ветровой, см.). 21 марта того же года Г. был арестован и в конце сентября выслан в Оренбург.
В начале 1899 Г. переехал в Ростов-на-Дону, где находился под гласным надзором полиции.
С 1900 по 1903 Г. принимал активное участие в Донском комитете РСДРП, являясь сторонником "Искры". Участвовал в руководстве знаменитой ростовской забастовкой 1902 и в мартовской демонстрации 1903, после чего был вынужден эмигрировать в Женеву.
В 1903 Г. присутствовал в качестве делегата от Донского комитета на II съезде РСДРП, примкнул к сторонникам Ленина.
После съезда он вел энергичную борьбу против меньшевиков.
В конце 1904 Гусев начал работать секретарем Петербургского комитета РСДРП(б) и в "Бюро комитетов большинства", участвуя также (1905) в большевистском органе "Вперед". В мае 1905, бежав от ареста, Г. уехал в Ревель, а оттуда в Одессу, став там секретарем Одесского комитета РСДРП(б). В 1906 переехал в Москву, был членом МК РСДРП(б), работал сначала ответственным пропагандистом, а затем организатором ж.-д. района.
Весной 1906 в качестве делегата от Московской организации присутствовал на IV съезде РСДРП (в Стокгольме).
В том же году в Москве был арестован, посажен в тюрьму, затем выслан на 3 года в г. Березов Тобольской губ. Пробыв в Березове один год, Г. был переведен в Тобольск, откуда в 1909 бежал в Москву.
В течение 1909 Г. по поручению ЦК объезжал южн. города России, борясь с "отзовистами" и "ликвидаторами". В конце 1909 работал вместе с Свердловым в Петербурге, но вскоре, избегая ареста, переехал в Териоки.
Начавшаяся в Териоках у Г. болезнь не давала ему возможности вплоть до 1917 продолжать партийную работу.
В Октябрьские дни 1917 Г. был секретарем Военно-революционного комитета Петрограда.
После Октябрьской революции занимал ряд ответственных партийных и военных должностей.
С 1918 по 1922 Г. был последовательно членом РВС 5-й и 2-й армий, членом РВС Восточного фронта, членом РВСР, членом РВС Юго-восточного фронта, членом РВС Южного фронта и с весны 1921 начальником Политуправления Республики и членом РВСР. В 1921—22 был кандидатом в члены ЦК РКП(б), в 1923 — секретарем ЦКК РКП(б) и членом коллегии НК РКИ СССР, в 1926 — заведующим Истпартом ЦК. С 1928 Г. является заведующим отделом печати ЦК ВКП(б). В настоящее время (1930) член президиума Исполкома Коминтерна.
Г. принадлежит ряд статей и брошюр.
Наиболее крупные из них: Уроки гражданской войны, 2 изд., М., 1921; Наши разногласия в военном деле, М., 1925; Единый хозяйственный план и единый хозяйственный аппарат, Харьков, 1920; На пороге новых боев, М.—Л., 1929.
