Долгоруков князь Василий Владимирович (фельдмаршал)

— фельдмаршал; сын комнатного стольника, кн. Владимира Михайловича Долгорукова, родился в 1667 году. Сначала он служил стольником, а затем перешел в Преображенский полк. В чине капитана, в 1705 г., он был ранен при взятии Митавского замка, в следующем году находился при малороссийском гетмане Мазепе, затем в дивизии кн. Репнина и в 1708 г., уже в чине майора гвардии, управлял Украйною.

В том же году, когда вспыхнул Булавинский бунт, Петр пожелал строгими мерами подавить зарождавшуюся опасность и решил отправить на Дон кн. Василия Владимировича Долгорукова.

Он приходился братом кн. Юрию Долгорукову, убитому Булавиным, поэтому Петр мог вполне надеяться, что Василий Владимирович употребит особенные усилия к тому, чтобы погубить Булавина и его преступные замыслы, и писал Меншикову, что "иного достойного на то дело не нашел". В "рассуждении и указе, что чинить г. майору Долгорукову" Петр начертал ему крутую программу действий: "самому же ходить по тем городкам и деревням, которые пристают к воровству, и оные жечь без остатку, а людей рубить, а заводчиков на колеса и колья, дабы тем удобнее оторвать охоту к приставанью и воровству людей; ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть". Не теряя времени, Долгоруков поехал в Москву и, отвечая на письмо Петра, писал ему о Булавине: "сколько возможно, за его к себе дружбу (т. е. убиение брата) платить ему буду". Получая дурные известия с Дона, Петр торопил князя к устьям Xoпpa и оттуда хотя бы до Азова, чтобы предупредить возмущение донских казаков, но не успел Долгоруков доехать до Воронежа, как Булавин овладел Черкасском.

Петр был очень встревожен таким известием, однако этот успех Булавина был его последним торжеством: Бахметев на p. Курлаке побил мятежников и взял 143 чел. в плен. Прибыв в Воронеж, Долгоруков написал царю: "Которые воры взяты на бою 143 человека, и я, государь, по дороге к Пристанскому велел поставить 20 виселиц и буду их вешать 17 числа и несколько четвертовать и по кольям растыкать". Однако 16-го Долгоруков получил из Черкасска от всего войска Донского выражение покорности.

Казни были отложены, тем более, что Петр прислал письмо с внушением щадить воров и не усиливать слухов о мести за брата. Долгоруков покорно исполнил волю царя. Бунтовщики послали Петру челобитную, вследствие чего царь велел Долгорукову щадить казаков и собирать войско.

Князь перешел для этой цели из Воронежа в Острогожск; узнав же о смерти Булавина, выступил к Черкасску и 26 июля пришел на Аксай. К нему навстречу выехал новый атаман, Зершиков, со всеми старшинами и знаменами, просил милости и от лица бунтовщиков принес покаяние.

Петр благодарил Долгорукова за труды. Но оставалось еще усмирить поволжские города, для чего Долгоруков выступил из Черкасска к верховым городкам, где бунтовщики также принесли повинную.

Он взял с собою главных 10 воров, атамана Тельного четвертовал и той же казни подверг двух монахов-раскольников; других, с десятка по человеку, перевешали кругом городка, а иных, поставив виселицы на плотах, пустили по Дону; всего казнено было более 200 человек.

Вскоре после этого атаман Голый разбил Бильса с солдатским полком.

Узнав о том, Долгоруков немедленно выступил из Острогожска к Донецкому, куда пришел 26 октября.

Несмотря на сопротивление, город был взят, разорен и выжжен; 150 человек было повешено.

Голый, отступив перед тем в Решетову станицу, был здесь настигнут князем, который уложил около 3 тыс. человек и выжег городок, заставив бежать и Голого.

Так закончился Булавинский бунт, усмирение которого всецело следует вменить в заслугу кн. Долгорукову, хотя для совершения этого подвига ему и пришлось не раз употреблять ужасные и жестокие меры. В это время была обнаружена измена гетмана Мазепы.

Но и преемник его, Скоропадский, не внушал доверия Петру, который надзирателем к новому гетману приставил Долгорукова и просил его особой бдительности.

В первых числах января 1709 г. Петр посылает его в Ковно к кн. Репнину для подготовки и осмотра полков, которым весною предстояли военные действия против шведов.

Однако уже 21 февр. Петр шлет ему собственноручное письмо, в котором велит немедленно двинуться на Украйну, куда направлялись шведы, и кстати позаботиться о перемене кошевого ввиду тревожных слухов о запорожцах.

Долгоруков прибыл в армию, которая должна была нападать с тыла на шведов, судя по письмам Петра, пользовался здесь большою самостоятельностью действий и затем, командуя кавалериею, отличился под Полтавою, за что был награжден чином генерал-поручика и многими деревнями.

Перед началом Прутского похода Петр послал Долгорукова к Шереметеву с поручением торопить его перейти Днестр, чтобы раньше турок подойти к Дунаю. Здесь же, под Прутом, вместе с Шереметевым он восстал против предложения сдаться на капитуляцию и после войны получил орден св. Андрея Первозванного.

Затем Василий Владимирович участвовал в походе в Польшу и при м. Вресне с отрядом в 2700 чел. разбил наголову 15 тыс. поляков.

В Польшу царь послал его вместо себя в помощь фельдмаршалу гр. Шереметеву "для лучшего управления тамо наших дел" и снабдил его большими полномочиями.

В 1713 г. были обнаружены значительные хищения казны, причем виновными в этих преступлениях оказались многие из очень знатных особ того времени, как кн. Меншиков, гр. Апраксин, Брюс, Кикин и др. Для исследования этих хищений и подлогов при поставках провианта Петр учредил комиссию под председательством кн. Долгорукова.

Из этого видно, насколько Петр отличал его своим исключительным доверием и расположением.

В 1716 г. царь берет его с собою, в числе немногих приближенных, в заграничное путешествие в Голландию, а в следующем году — во Францию.

К этому же времени относится заключенная Долгоруковым с магистратом г. Гданска (Данцига) декларация (9 мая 1716 г.), в силу которой г. Гданск принужден был прервать переписку и торговлю со шведами, согласиться на принятие русского агента, на вооружение четырех каперов и пр. Гданский магистрат медлил исполнением своих обязательств, вследствие чего Долгоруков вторично прибыл сюда и заключил конвенцию в 11 статьях с большими против прежнего требованиями.

Он становится теперь одним из самых видных государственных деятелей, но злополучное дело несчастного царевича Алексея Петровича вдруг губит его. Долгоруков порицал образ действий Петра, был сторонником его сына, которого пытался даже защищать от царского гнева, и жестоко поплатился за это. Его арестовали в Петербурге и в оковах привезли в Москву; суд приговорил его к лишению чинов, знаков отличий, деревень и ссылке в Казань.

Ходатайство за него старшего в роду Долгоруковых, кн. Якова Федоровича, не спасло виновного от наказания, но перед отправлением из Петербурга он получил разрешение проститься с государыней, которой в сильнейших выражениях представил свою невинность и жаловался на бедность.

Екатерина приняла его весьма милостиво и пожаловала ему двести червонцев.

Около семи лет был Долгоруков в опале. Незадолго до своей смерти Петр возвратил ему свободу и разрешил вступить в службу бригадиром.

Вероятно, он тогда же отправился в Персию и вступил под начальство ген.-лейт. Матюшкина.

В 1726 г. сложные политические обстоятельства в Персии, с которою Россия лишь незадолго перед тем заключила мир, и угрожающее положение Турции потребовали назначения на Кавказ искусного генерала с широкими полномочиями и серьезною ответственностью.

Выбор пал на кн. Василия Владимировича, которому Екатерина возвратила ордена и пожаловала его генерал-аншефом.

Вверенные ему войска оказались в тяжелом материальном положении, страдали и от климатических условий; поэтому он просил прислать ему в помощь "доброго и искусного командира", ходатайствовал об увеличении жалованья офицерам; не дожидаясь распоряжений из Петербурга о высылке жалованья за 11 мес. солдатам, он велел удовлетворить их выдачею из местных сборов персидскою монетою, по недостатку лекарств велел покупать материалы за счет медицинской канцелярии, назначил жалованье двум иностранным ротам (армянской и грузинской), находившимся в русском войске, и пр. Он обнадеживал армян принятием их в русское подданство и в то же время просил о разрешении воспользоваться слабостью турок и предпринять наступательное движение в Персию и утвердиться в ней. Ему же удалось привести в подданство России провинции по берегу Каспийского моря. В Петербурге были очень довольны его действиями — поднятием значения России с малыми средствами, но никак не хотели принимать его совета и действовать против Турции, тем более, что со стороны последней не было опасности.

Василий Владимирович не успел еще довести до конца свое дело на Кавказе, когда при дворе юного Императора Петра II возгорелась борьба партий Меншиковых и Долгоруковых, стремившихся посредством брака породниться с царем. После падения первых Долгоруковым было важно иметь при себе влиятельного кн. Василия, и потому, под предлогом болезни, он был вызван из действующей армии, получил рескрипт и на другой день после коронации — звание фельдмаршала.

Прямодушный и честный, князь сначала был против замысла женить царя на племяннице его, кн. Екатерине Алексеевне Долгоруковой, но, когда сватовство уже наладилось, не стал ему препятствовать. 30 ноября 1729 г. состоялось обручение, и кн. Василий Владимирович, в числе других, принес верноподданническое приветствие своей племяннице.

Однако, когда, ввиду приближавшейся кончины Петра II, некоторые из кн. Долгоруковых возымели намерение возвести на престол невесту императора, кн. Екатерину Алексеевну, и с этою целью составили подложное завещание, — кн. Василий Владимирович решительно заявил, что никто не имеет права вступать на престол, пока имеются налицо женские члены императорского дома. Тем не менее, будучи избран в члены Верховного Тайного Совета, кн. Долгоруков разделял желания этого учреждения ограничить самодержавие вновь избранной Императрицы Анны Иоанновны.

Когда была сделана попытка заставить присягнуть Государыне и Верховному Совету, Василий Владимирович такую форму присяги попытался предложить Преображенскому полку и отказался от этого намерения лишь под угрозою, что "ему ноги переломают". Когда Верховный Тайный Совет был уничтожен, то с восстановлением Сената Долгоруков был назначен сенатором.

Его значение при дворе усиливается, после смерти фельдмаршала Голицына он назначается президентом военной коллегии, но проходит год — и снова тяжкий удар судьбы: за какие-то таинственные преступления, по доносу Гессен-Гомбургского принца Людовика, Долгоруков заточен в крепость.

Как значилось в Высочайшем манифесте, он, "презря нашу к себе многую милость и свою присяжную должность, дерзнул не токмо наши государству полезные учреждения непристойным образом толковать, но и собственную Нашу Императорскую персону поносительными словами оскорблять, в чем по следствию дела изобличен…" В числе других осужденных, он был приговорен к смертной казни, от которой его "всемилостивейше освободили", чтобы послать в ссылку под караулом в Шлиссельбург, откуда затем он был переведен в кр. Иван-Город (близ Нарвы). В 1739 г. он был переведен на вечное заточение в Соловецкий монастырь, где единственным утешением ему оставалась молитва.

В народе толковали, что Императрица Анна назначила наследником престола своего любимца, Левенвольда, в чем перечил ей кн. Долгоруков, за что он и был сослан.

Немецкая партия при дворе Анны брала верх, птенцы гнезда Петрова сходили один за другим со сцены политики и жизни... Со вступлением на престол Елисаветы прекратилось заточение Долгорукова; 4 декабря 1741 г. императрица возвратила ему княжеское достоинство и ордена и восстановила его в прежнем чине, но сначала, за старостью, он был отставлен от службы, через несколько же дней после этого назначен президентом военной коллегии.

Между прочим, ему выпала доля судить бывшего временщика прежнего царствования — А. И. Остермана, которому, вопреки мнению других, более снисходительных судей, он произнес смертную казнь колесованием (что было заменено ссылкою в Березов).

Следует также отметить, что кн. Долгоруков был в числе врагов историка Татищева, одного из замечательнейших людей своего века, не по достоинству оцененного современниками.

Впрочем, в этом следует видеть скорее отголосок участия Татищева в перевороте, направленном против "верховников", к числу которых, как мы знаем, принадлежал и Долгоруков.

Как опытный и сведущий государственный деятель, кн. Василий Владимирович не раз приглашался императрицею высказывать свое мнение в трудных политических обстоятельствах: так было при заключении мирного договора со Швециею, в делах прусско-саксонских и пр. По словам его современника, герцога де Лирия, Долгоруков был храбр, отважен, честен, сведущ в военном ремесле; не умел лукавить и был слишком откровенен; друг верный, но зато и враг непримиримый.

Он жил пышно, не восставал против иностранцев, хотя не любил их. По выражению того же современника, он делал честь своей родине, но, к сожалению, со всеми достоинствами, предавался постыдной гордости.

В почетном звании фельдмаршала, на 79 году от рождения, он скончался 11 февраля 1746 г. Императрица Елисавета оплакивала в нем старого слугу и опального отцовского царствования.

Соловьев: История России с древнейших времен. — Голиков: Деяния Петра Великого.

М. 1837—1843 г. — Бантыш-Каменский: Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов.

СПб. 1840. — Леер: Энциклопедия военных и морских наук. СПб. 1888 г. — Полевой: История русской словесности с древнейших времен до наших дней. СПб. 1900 г. В. Жерве. {Половцов}