Боткин Василий Петрович
— писатель; род. 27 декабря 1811 г. в Москве, ум. 10 октября 1869 г. Старший сын богатого московского чаеторговца, первоначальное образование получил в частном пансионе (Кряжева).
Молодость его совпала с тем временем, когда русское купечество еще мало думало о правильном образовании, считая лучшей школой торговую или деловую практику.
В пансионе Боткин узнал только иностранные языки, которые дали ему возможность изучить иностранные литературы.
Своим развитием Боткин всецело обязан самому себе, редкой даровитости своей природы и обстоятельствам, сблизившим его в молодости с некоторыми замечательными людьми того времени.
Артистические наклонности и литературные занятия не отвлекали его от торговли.
По выходе из пансиона, Боткин, по приказанию отца, целые дни просиживал в чайном амбаре и был вообще главной опорой торгового дома, который вел обширные дела. В одном из некрологов Боткина говорится, что прежде всего влияние его сказалось в собственной многочисленной семье; его настойчивым и просвещенным заботам братья и сестры обязаны всем своим развитием.
Несмотря на все это, Боткин находил время для занятий литературою; все окно в его амбаре было завалено книгами; здесь были: Шекспир, Шиллер, последние новости французской, немецкой и английской литератур.
Сблизившись с кружком Станкевича, Боткин занял в нем особое место, как человек с самостоятельными литературными сведениями и серьезным эстетическим развитием.
В 1835 г. Боткин отправился за границу, был в Италии и Париже, где посетил Виктора Гюго, в качестве его поклонника, интересовался общественною жизнью, правами и литературою.
В одном письме 40-х годов, вспоминая об этом первом своем путешествии, Боткин говорит, что в Италии в первый раз "почувствовал искусство", которое потом сделалось его господствующим интересом.
Белинский встретился с Боткиным в 1835 г. у известного типографа Н. С. Селивановского и ввел его в кружок Станкевича, в котором, между прочим, находились: Красов, К. Аксаков, Ефремов, Кетчер, Бакунин, а потом Кудрявцев, Грановский, Катков.
Селивановский, человек университетского образования, с достаточными средствами, имел литературный вкус и любил собирать у себя представителей московской литературы.
Белинский сошелся с Боткиным с первого раза. Эта тесная дружба продолжалась до конца жизни Белинского, с одним только перерывом ссоры, которая, впрочем, не повредила восстановлению прежних дружеских отношений.
Личность Боткина была симпатична и Станкевичу, а в 1837 г. Боткин сблизился и с Бакуниным.
Что касается отношений к Белинскому, то они не исчерпывались одною нежною привязанностью: Боткин не раз спасал своего друга от нужды и всегда готовый помочь чужому труду своими сведениями, помогал и Белинскому своими советами, знанием, а иногда даже просто личным трудом; в одном некрологе Боткина говорится: "близкие люди, например, знают, что страницы о романтизме в статьях Белинского написаны Боткиным". Объясняя в одном из своих писем дружеские отношения к Боткину, Белинский говорит: "меня особенно восхищает в нем то, что у него внешняя жизнь не противоречит внутренней, что он столько же честный, сколько и благородный человек.
По делам торговли, он смотрит на свои отношения к отцу, как на отношения приказчика к хозяину". Свои литературные работы Боткин помещал в тех изданиях, где сотрудничал Белинский.
Так, в "Телескопе" 1836 г., № 14, стр. 231—247, появилась первая статья его под заглавием: "Русский в Париже.
Из путевых записок". Кроме того, в "Молве" был напечатан ряд мелких библиографических статей и заметок, за подписью: "Б. В.". В 1838—1839 гг. Боткин довольно усердно работал в "Московском Наблюдателе", поместив, например, в 1839 г. № 1, "Отрывки из дорожных заметок по Италии" и несколько музыкально-критических статей по поводу концертов Леопольда Майера, Олебуля и Брейтинга (1838 г. т. ХVI). Боткину принадлежат и другие неподписанные работы: он перевел Гофманова "Дон-Жуана", "Крейслера" и переделал статью о Моцарте.
Когда в 1839 г. Белинский уехал из Москвы в Петербург, сделавшись сотрудником "Отечественных Записок", то между ним и Боткиным завязывается деятельная и обширная переписка, продолжавшаяся с перерывами до самой смерти Белинского.
Эта переписка частью вошла в книгу А. Н. Пыпина: "В. Г. Белинский, его жизнь и переписка". Изредка, впрочем, Боткин наезжал и в Петербург.
В "Отеч. Зап." он также напечатал несколько статей.
Первой была статья "Итальянская и Германская музыка" (1840, № 2). За нею последовали другие: "Женщины, созданные Шекспиром, — Юлия и Офелия" (т. XIV, кн. 2), "Письмо из Италии" (т. XXI, кн. 8), "Шекспир, как человек и лирик" (г. XXIV, кн. 2), "Выставка Императорской Санкт-Петербургской академии художеств" (т. XXV, кн. 2), "Об эстетическом значении новой фортепьянной школы" (1850 г., т. LXVІII, кн. 2). Особенно крупным успехом пользовались из работ Боткина "Письма об Испании", появившиеся сначала в "Современнике", а затем, в 1857 г., изданные отдельною книгою.
В этом произведении, результате путешествия автора по Испании в 1845 г., — вполне высказался художественный талант Боткина.
Перечисленными литературными трудами не исчерпывается, однако, значение Боткина.
По этому поводу в некрологе "Московских Ведомостей" говорилось: "Кто понимает значение художественного элемента в развитии человека и общества, тот оценит и значение Боткина в нашей современной культуре.
Он много способствовал развитию эстетических потребностей в той социальной среде, где родился и, благодаря своему дальнейшему образованию, высоко развившемуся чувству изящного, воспитанному основательными и многосторонними изучениями, при своих литературных связях, он имел несомненное влияние и на ход нашей литературы.
К его советам прибегали даровитейшие из наших современных писателей, с которыми он находился в дружеских отношениях.
Он присутствовал при рождении лучших произведений сороковых и пятидесятых годов, он оценивал их прежде, чем они появлялись в свет, и его тонкой, умной критике многие из них были отчасти обязаны своим успехом.
Он был знаток живописи, изучил все галереи в Европе и имел обширные познания в ее истории.
Но особенно любил он музыку, которая была господствующею страстью его души". В другом некрологе повторяется почти буквально только что приведенное и, кроме того, говорится: "Присоединим к этому (т. е. влиянию на артистические и литературные сферы) редкую восприимчивость и живой интерес, с которым относился Боткин к явлениям общественной жизни: даже в последние годы, уже удрученный болезнью, он следил за всем, что совершается в нашем отечестве, с истинно патриотическим настроением.
Около него охотно собирались люди самых разнообразных убеждений, потому что не было в нем вовсе нетерпимости, и всякий извлекал много поучительного из разговора с этим увлекательным, приятным и остроумным собеседником... Если будущий историк нашего умственного развития не ограничится только тем, что представит печать, а обратит внимание на влияния, хотя и малозаметные для массы публики, но тем не менее действовавшие сильно и благотворно, то В. П. Боткину обеспечено почетное место в истории нашей литературы.
Его имя будет неразрывно связано с именами целой плеяды лучших наших деятелей". Болезнь, сведшая Боткина в могилу, началась за два года до смерти.
Поездка за границу, в Швейцарию и затем целая зима, проведенная в Риме, а также переезд весною 1869 г. на остров Исхию для теплых ванн — не помогли больному.
Осенью 15 сентября он вернулся в Петербург, где вскоре и умер. Погребен он в Москве, в Покровском монастыре.
В 1890 г. журнал "Пантеон Литературы" предпринял было издание "Сочинений Василия Петровича Боткина", но остановился на первом томе, в который вошли только "Путешествия": 1) "Русский в Париже", 2) "Отрывки из дорожных заметок по Италии", 3) "Письмо из Италии", 4) "Письма об Испании", 5) "Две недели в Лондоне" (1859 г.) и 6) "Приюты для бездомных нищих в Лондоне" (1859 г.). По духовному завещанию В. П. Боткин завещал 70000 рублей разным учреждениям, из которых московскому университету и в консерватории петербургскую и московскую по 15000 руб.; остальные же 25000 руб. распределены поровну между: петербургским обществом поощрения художеств, московскими художественным обществом, художественно-промышленным музеем, мещанским училищем и училищем для глухонемых.
А. Н. Пыпин, "В. Г. Белинский, его жизнь и переписка". — Герцен, "Былое и думы". — Геннади, "Справочный Словарь". — "Московские Ведомости", 1869 г., № 227. — "С.-Петербургские Ведомости", 1869, № 282. — "Голос", 1869, № 281. — Воспоминания И. И. Панаева и А. Я. Панаевой-Головачевой. — Вообще биографические сведения о В. П. Боткине до сих пор весьма скудны. {Половцов} Боткин, Василий Петрович — русский писатель; родился в Москве в 1810 г., в старинной купеческой семье, из которой вышли и братья его — Михаил и Сергей Петровичи (см. соотв. статьи); в ранней юности Б. не получил правильного образования, но чего не дала ему школа, то было с избытком вознаграждено им самим, благодаря его необыкновенной даровитости.
Почти один, часто без всякой помощи и руководства, он с жаром предался науке и исключительно себе самому обязан был тем, что из него вышел один из замечательнейших русских людей своего времени, человек, обладавший обширным запасом самых разнообразных сведений.
Литература, наука, музыка, живопись, все ему было одинаково доступно, обо всем он судил с тонко развитым изящным вкусом и знанием дела. Печатные его произведения не могут дать о нем надлежащего понятия, хотя и они, в свое время, были замечены публикой.
Б. принимал деятельное участие в "Отеч. Зап." и "Современнике" 40-х годов и напечатал в обоих этих журналах немало статей об искусстве и о произведениях иностранной литературы.
Особенный успех имели его "Письма об Испании", появлявшиеся сначала в "Современнике" (1847) а затем изданные отдельною книгою (1847, 1857). Здесь вполне выразился его талант, по преимуществу художественный, отличавшийся необыкновенным уменьем подмечать все поэтические стороны жизни и приискивать для них привлекательную форму. Но главные и существенные достоинства Б. не исчерпывались его литературною деятельностью: в литературе, как и в искусстве, он остался только дилетантом; для всех, его знавших, он был дорог тем, что каждый находил в нем доброжелательную отзывчивость на самые разнообразные умственные интересы.
У Белинского не было более искреннего друга, чем Боткин;
Грановский находился с ним в близких приятельских отношениях; вообще, люди, которые с начала 40-х годов стояли у нас во главе литературного движения, делились с ним своими произведениями до появления их в печати, потому что ни от кого другого они не могли бы выслушать более меткого и основательного приговора.
Мнения его пользовались авторитетом в кругу лучших наших артистов и писателей.
Скончался он в СПб., 10 октября 1869 года, и завещал 70 тысяч рублей на поощрение наук и искусств.
П. М. {Брокгауз} Боткин, Василий Петрович Писатель-беллетрист; р. 27 дек. 1811, † 10 окт. 1869 г. {Половцов} Боткин, Василий Петрович (1811—1869) — писатель, сын крупного чаеторговца (с 1853 глава фирмы). Б. был близок с Белинским, Станкевичем, Грановским и др. выдающимися общественными и литературными деятелями 40—50-х гг. Хорошо образованный, способный, хотя и неглубокий, с бойким пером, любитель и знаток искусства, Б. занимал видное место в кругах передовой интеллигенции своего времени; сотрудничал в ряде журналов (статьи о музыке, живописи, литературе, переводы, путевые записки и пр.); много путешествовал, знакомя читателей (и особенно друзей — в письмах) с жизнью Зап. Европы.
Последние 10 лет Б. провел за границей, изредка наезжая в Россию.
Литературное значение Б. невелико.
Кроме довольно ярких "Писем об Испании" (1847, отд. изд. 1857) и 2—3 статей (о Фете, Огареве, Шекспире), остальное забыто.
Зато крайне важна его переписка.
Именно письма Б. и дают возможность определить ту особую роль, которую Б. сыграл среди "западников". Общим у них было отрицательное отношение к крепостному праву и николаевскому самодержавию.
Но дальше начинались разногласия.
Отдав дань увлечению нем. философией и франц. социализмом, Б., под отраженным влиянием Маркса, первый среди "западников" усвоил мысль о преимуществах буржуазного строя, идущего на смену феодальному поместью и усадебной культуре.
Отсюда его борьба (в письмах) с Герценом.
Здесь сказалось его классовое чутье: он отразил властные интересы рвавшегося на простор промышленного капитализма.
Эту точку зрения заимствовал от него и Белинский, но для последнего она была мостом к научно-социалистической мысли Запада, к признанию необходимости революционного раскрепощения России.
Б. остался на позиции умеренного либерализма, в качестве выразителя стремлений "просвещенных коммерсантов". После реформы 60-х годов он разрывает с "детьми", представителями раннего революционного народничества (Чернышевский, шедший с ним Некрасов).
Больше того, Б. отходит даже от старых друзей, весьма трезвых "отцов", и протягивает руку защитнику "твердой власти" (и капитала) — Каткову.
От былых мечтаний нет и следа. Б. не брезгает доносами на "Современник", эту "вонючую лавочку Некрасова", на "окружающих нас собак". Сочинения Б. изданы "Пантеоном литературы", 2 тт., СПб, 1890—91; Письма Б. печатались в сборниках Литературного фонда, в "Русском Обозрении" (1890), "Русской Мысли" (1892), "Голосе Минувшего" (1916) и др., а также в указанных ниже книгах Анненкова и Фета. Лит.: Ветринский, Ч., В сороковых годах, М., 1899; Белинский, В., Письма, 3 тт., СПб, 1913—14; Геpцен, А., Былое и думы, соч., тт. 2 и 3, М., 1917—21; Анненков, П. В., Литературные воспоминания, СПб, 1909; Фет, Мои воспоминания (1849—80), 2 тт., М., 1890; Рязанов, Д., К. Маркс и русские люди 40-х гг., М., 1920; Сакулин, П., Русская литература и социализм, 2-е изд., ГИЗ, М., 1925. В. И.
