Бельский Богдан Яковлевич

— боярин; происходил от фамилии, ведущей свое начало с Волыни.

В конце XV века один из его предков — Станислав Бельский — покинул Польшу и перешел в Россию.

Б. Я. Бельский был одним из ближайших советников Иоанна ІV и пользовался неограниченным доверием царя в течение 13 последних лет его царствования; этот любимец почти всюду сопровождал Грозного; он был ближайшим слугой: "днем и ночью неотходный хранитель особы Иоанновой", он и спал в его комнате.

Бельский участвовал в Ливонской войне; в 1577 г. он осадил с московскими стрельцами г. Вольмар, где начальствовал сановник Магнуса, Георг Вильке.

Эта крепость считалась одной из важнейших.

Вильке не хотел сначала впустить русских, отвечая, что крепость взята королевской саблей, но, видя приготовления к приступу, выехал к воеводе Бельскому и сказал: "Знаю, что мой король присяжник царя — удерживаюсь от кровопролития.

Возьмите город — еду к Магнусу". Однако, Бельский послал его с двадцатью немцами к Иоанну, а других магнусовых людей, в количестве семидесяти, изрубил; купцов и всех жителей оковал, а имение и дома их опечатал.

За этот удачный поход Бельский был награжден португальским золотым и золотою цепью, а бывшие с ним дворяне получили по золотому, имевшему значение медали.

В 1578 г. Бельский встречается в звании оружничего.

При венчании Грозного, в сентябре 1580 г., с царицей Марией, дочерью Ф. Ф. Нагого, Бельский, в знак особого к нему расположения, был в числе государевых дружек.

В 1581 г. был он наместником Ржева. Далее, он снова был в Москве, где расспрашивал, вместе с Аф. Нагим, медика Якоби о племяннице Елизаветы Английской, Марии Гастингс, которую царь задумал сватать, и подготавливал почву для этого сватовства.

В октябре 1583 г. Бельскому, совместно с боярином Н. Р. Юрьевым и дьяком Щелкаловым, было поручено условиться с английским послом Иеронимом Баусом о государственном союзе России с Англией, чтобы, заключив его, немедленно приступить к тайному делу о сватовстве.

Назначение Бельского и названных лиц для переговоров, и притом спешных, было неудачно.

По словам иностранцев, еще до приезда Бауса голландская компания хлопотала об уничтожении торговых льгот, данных Англии московским правительством, и приобрела себе друзей — Н. Р. Юрьева, Богдана Бельского и А. Щелкалова, ибо, кроме ежедневных подарков этим советникам царским, голландцы заняли у них столько денег по 25%, что платили одному из них ежегодно по 5000 руб., английские же купцы не имели в это время при дворе ни одного доброжелателя.

Действительно, переговоры затянулись, но отчасти в том был виноват и Баус, раздражавший противную сторону своей неуклонностью и грубостью, и Иоанн, надеясь, по крайней мере, кончить дело о сватовстве, 13-го декабря приступил к тайным переговорам, в которых ближайшее участие принимал и Бельский.

Но и эти переговоры были малоуспешны; обсуждение же условия о союзе затянулось до февраля 1584 г. и 17-го числа было прервано.

Вскоре после этого, когда на небе появилась причудливая комета с крестообразным знамением, которую Иоанн считал предвестником своей смерти, Бельский должен был следить за созванными со всех концов государства волхвами и ежедневно передавать царю их толкования. 17-го марта — в день, в который, по предсказанию волхвов, Грозного должна была постигнуть смерть, Бельский объявлял прорицателям намерение царя сжечь их или зарыть живьем за ложное предсказание.

Вечером того же дня Иоанн, чувствуя себя несколько лучше, намеревался играть с Бельским в шахматы, но во время расстановки фигур вдруг упал и на глазах Бельского скончался.

Незадолго до кончины царя он был назначен им, среди других, советником и блюстителем державы во время юности царевича Феодора, а воспитание царевича Дмитрия вверил одному только Бельскому.

Таким образом, будучи членом Верховной Думы, он и при новом царе был во главе правления.

Но не любим был он там — его, человека хитрого и гибкого, ненавидели, как первого любимца Иоанна IV, несмотря на то что он имел в самой Думе сильного, но едва ли искреннего защитника в лице Бориса Годунова, который считался свойственником и другом Бельского.

Однако, Годунов не мог помочь своему другу во время наступившего для последнего тяжелого времени преследований и гонений, а может быть и не желал, видя в нем соперника своих тайных стремлений.

Некоторые источники называют Бельского главным виновником смуты, возникшей в это время в Москве.

Движение было враждебно Феодору, и потому стоявшие на его стороне бояре поспешили удалить Дмитрия и Нагих в Углич, но Бельский, воспитатель царевича, оставался в Москве, и смута продолжалась.

В народе разнесся слух, будто Бельский извел царя Ивана, хочет побить бояр и ищет смерти царю Феодору, чтобы, по одним известиям, самому захватить верховную власть, а по другим — возвести на престол друга своего, Бориса Годунова.

Слух этот возмутил народ, и явившаяся ко дворцу чернь стала требовать выдачи Бельского.

Несчастный вельможа, изумленный обвинением и в то же время устрашенный злобою народа, искал безопасности в государевой спальне и молил о спасении.

Феодор знал о его невиновности, знали то и бояре. Царь с боярами вышел к озлобленной черни и ей было объявлено, что Бельский ссылается в Нижний Новгород.

Только этим объявлением и удалось царю успокоить народ. Потом, когда волнение улеглось, Бельский был отправлен воеводой в названный город (1584 г.). Но уже в 1591 г., во время большого похода против крымского хана, он находился в воинской думе Годунова, "примиренный властью Бориса Федоровича с двором и народом, витязь, украшенный знаками отличия и славы". А зимой 1592 г. он был послан царем Феодором Иоанновичем, в числе знатнейших воевод, в качестве начальствующего над огнестрельными снарядами, в Финляндию, где они выжгли селения и города, взяв несколько тысяч пленных.

Поход этот кончился во второй половине февраля.

В ноябре 1593 г. Бельский ездил с князем Щербатовым и Ф. И. Хворостининым в Ливны для предварительных переговоров с ханским уполномоченным Ахмет-пашою о вечном мире. Переговоры были успешны: Ахмет дал шерть за хана и царевичей — быть в прямой дружбе и братстве с царем, а наши уполномоченные обещали, что если летом 1594 г. не будет набега на Московские украины, то государь осенью послов своих и другую половину запроса к хану пришлет (первую половину вез Щербатов) и вперед поминки будет посылать ежегодно; кроме того, было обещано убрать с Дона казаков и не делать помех туркам на Терке. 22-го мая 1597 г. Бельский присутствовал при пышном приеме австрийского посла, бургграфа Авраама Донавского, а в мае следующего, 1598 г., участвовал в походе Бориса Годунова против шедшего на Москву хана. В том же году он принимал, по-видимому, деятельное участие в агитации за Бориса Годунова.

Под грамотой об избрании его царем стоит (1598 г.) и подпись Бельского.

При воцарении Годунова Бельский был пожалован в окольничие, а в 1600 г., без сомнения, не в знак милости, был послан Борисом вместе с Сем. Алферьевым и многими другими людьми в дикую степь — на берег Донца Северского строить город Борисов (Царев-Борисов), ныне слобода Цареборисовка, Харьковской губернии, Изюмского уезда. Но Бельский, стыдясь представлять лицо униженного, ехал в отдаленные пустыни, как на знатнейшее воеводство с необыкновенною пышностью, большой казной и многочисленными слугами.

Сначала он строил свой двор; выстроил со своими людьми башни и городки, укрепил великою крепостью, а потом с этого образца велел всей рати строить.

Крепость была сооружена чрезвычайно быстро и вышла лучше всех других.

В то же время поил и кормил он ратных людей из своей казны, раздавал бедным деньги, платье и запасы.

Благодаря этому, приобрел он широкую популярность, и слава о нем среди ратных людей дошла до Москвы.

Однако, враги Бельского не дремали: пошли доносы.

По иностранным свидетельствам, Годунову донесли, что Бельский величает себя царем Борисовским — "Борис царь в Москве, а я царь в Борисове". Это привело царя в сильный гнев: Бельского решили предать смертной казни; но Годунов, помня клятву свою в течение пяти лет никого не казнить и хвалясь милосердием, велел только разорить его — описать имение, отпустить всех крепостных людей его на волю, с правом служить, кому хотят, и приказал своему капитану, шотландцу Габриелю, бывшему до приезда в Россию доктором, вырвать у Бельского его длинную и густую бороду.

Это должен был совершить именно немец, которых Бельский так не любил; затем он был сослан в один из низовых городов.

По другим свидетельствам, Бельский был сослан за то, что покаялся на духу, что извел царей Иоанна и Феодора по научению Бориса; духовник же передал об этом патриарху, а тот — царю. Как бы то ни было, Бельский оставался в ссылке до самой смерти Борисовой.

В 1605 г., тотчас же по воцарении Феодора Годунова, "славному Бельскому" возвратили свободу, честь и достояние, чтобы пользоваться в этот смутный период его умом и сведениями в Думе. При приближении Лжедмитрия к Москве, он, в числе других придворных, уговаривал народ образумиться, оставаться верным Феодору и противодействовать мятежникам; но затем, когда москвитяне, расправившись с родом Годуновых, хотели попировать в царских погребах и, не видя во дворце господина, объявили о своем желании Бельскому, тот увещевал чернь уже именем Самозванца — "ласково объявив, сколько будет нехорошо, когда приедет Дмитрий и найдет погреба свои пустыми". Однако, он воспользовался удачным настроением толпы для отмщения своим врагам — Борисовым немцам.

Габриель уже давно умер, но для Бельского это не имело значения; он пустил слух, что иноземные лекаря были советниками Бориса, получили от него несметные богатства и наполнили погреба свои всякими винами, что граждане могут попировать у них, он же берет всю ответственность на себя. Толпы черни немедленно бросились в дома врачей и не только осушили все найденные у них бочки, но и все имущество немцев разграбили.

А в день въезда Лжедмитрия в Москву, т. е. 20-го июня 1605 г., когда новый царь уже обошел, по старому обычаю, соборы в Кремле, отслушал молебны и находился во дворце, из Кремля на Красную площадь вышел Бельский, окруженный боярами и дьяками, стал на Лобное место и обратился к народу с речью, славил Бога за спасение государя, убеждал москвитян быть верными ему и затем, сняв с груди образ св. Николая, поцеловал его и клялся московским гражданам, что новый царь есть истинный сын Иоанна, Дмитрий, которого он был пестуном и крестным отцом. Несомненно, в награду за это он получил от Самозванца звание оружейничего великого и включен в роспись (от июня 1605 г.) духовным и светским чинам, составлявшим государственный Совет. Несколько позже, в том же году, Бельский был пожалован в бояре. Но после воцарения Вас. Ив. Шуйского (1606 г.) он снова был выслан из Москвы за верность свою Лжедмитрию І и назначен вторым воеводою, рядом с Морозовым, в Казань, где его и постигла смерть.

В 1606 же году, будучи уже в Казани, едва он не схватил "бродягу Илейку", Лжепетра, выдававшего себя за сына царя Феодора.

В 1609 г. Бельский получил от Шуйского грамоту (от 12-го апреля) с увещанием оставаться верным престолу и наставлять в том и других.

Последнее о нем известие относится к 1611 г., когда казанцы, по получении известия о занятии поляками Москвы, тотчас же, не желая подчиниться им, решили присягнуть на верность Лжедмитрию II, а Бельский стал их стыдить и заклинать не присягать ни Лжедмитрию, ни Владиславу, а будущему Венценосцу Московскому, сам же категорически отказался присягнуть Самозванцу.

Этим он возбудил сильный гнев против себя черни. Подстрекаемая дьяком Никанором Шульгиным, она схватила Бельского, возвела на высокую башню и, сбросив, растерзала.

Имя Бельского встречается в грамотах, писанных из Казани от января и в Казань от марта 1611 г., в грамотах же от мая месяца этого года о нем уже не упоминается.

Через два дня после убиения Бельского пришла в Казань и весть о смерти Тушинского вора. Бельский — один из самых замечательных политических деятелей своего времени.

По словам иностранцев, он был человек умный, способный ко всяким делам, но беспокойный, честолюбивый и склонный к крамоле.

Он по заслугам оценен и некоторыми из современников, русских.

Так, будущий патриарх Филарет говорил о нем, как о единственном способном и умном при дворе человеке, "к посольским и ко всяким делам добре досужем". Да это видно и из того, что, служа последовательно шести царям, он почти каждым из них призывался к правлению; несколько раз подвергался он ссылке, но при смене главы в этот смутный период снова призывался, как человек сильный в тревожные, опасные для престола и государства моменты.

Н. Карамзин, "История Государства Российского", изд. 5-е, Эйнерлинга, СПб., 1843, т. IX, 151, 187; прим. к IX т., 123 и 124; "Moscovia А. Possiviniu", р. 27; 252, 254, 256; Х, 7, 8, 87, 96; 103, 108; XI, 10, 15, 58, 61, 107, 116, 123; XII, 5, 26, 160, прим., 123; С. М. Соловьев, "История России с древнейших времен", изд. "Обществ. пользы", II, 294, 394, 537, 538, 617, 732, 733, 769, 771, 809 и 967; Сборник Имп. Исторического Общества, изд. 1887 г., т. 60; Списки Городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII ст., состав.

А. Барсуков, изд. 1902 г.; Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства, изд. Археограф.

Комиссии, СПб., 1838 г., 186 и 389; Акты Московского государства, изд. Имп. Акад. Наук, 1890 г., под ред. Н. А. Попова, І, 64 и 77; Собрание гос. грамот и договоров, хранящ. в гос. коллегии иностранных дел, изд. 1819 г., ч. 2-я, 209, 490, 492, 520, 523; Российская родословная книга, изд. кн. П. Долгоруковым, ч. 4-я, СПб., 1857 г., 319—320; Сборник кн. Хилкова, СПб., 1879 г., 90; "История смутного времени в России в начале XVII в." Бутурлина, 1839, ч. 1, 55 прил.; Энциклопедический Словарь, изд. Брокгаузом, 1891 г.; Справочный энциклопедический словарь, изд. К. Крайя, т. 2, СПб., 1849 г.; Н. Лихачев, "Разрядные Дьяки XVI в.", 531; "Очерки древней Казани, преимущественно XVI века" П. Заринского, Казань, 1877 г., 130; "Сказания иностранцев о Московском государстве" В. Ключевского, Москва, 1866 г., 237; "Сказания современников о Дмитрии Самозванце", изд 2-е, ч. І, Берова летопись Московская, СПб., 1837 г. (Н. Устрялова), 29, 30, 56, 57, 61, 217, 218, 258; ч. ІII, 86; Древняя Росс. Вивлиофика, изд. Н. Новиковым, СПб., 1775 г., ч. 7, 122. {Половцов} Бельский, Богдан Яковлевич — оружничий (1578), окольничий (1599) и боярин (1605). По словам иностранцев, Б. был человек умный, "досужливый по всяким делам", но честолюбивый и склонный к крамоле.

Он был и не без военных дарований, насколько можно судить по его участию в ливонской войне 1577 года. Он умел в течение целых 13 лет пользоваться милостями Иоанна IV; последний поручал ему почти все важнейшие дела не только во внутреннем управлении, но и по внешним сношениям, и почти всюду появлялся в сопровождении Б. Даже умирая Иоанн назначил его членом государственной думы, составленной им в помощь Феодору Иоанновичу.

Но у Б. было очень много врагов: как только был отправлен в Углич Дмитрий Иоаннович, разнесся слух, что Б. умертвил Иоанна, собирается также поступить с Феодором, чтобы, по одним известиям, самому захватить верховную власть, а по другим — передать ее Борису Годунову.

Открылся мятеж, и явившиеся во дворец мятежники потребовали у царя выдачи Б. Только объявлением, что он сослан в Нижний Новгород, удалось царю успокоить народ. Потом, когда мятеж прекратился, Б. отправили воеводой в названный город. Сколько времени он был там воеводой, точно неизвестно; но в 1591 г. мы встречаем его в свите Бориса Годунова, в должности оружничего, а в 1593 г. он был отправлен в Ливны вместе с князем Федором Ивановичем Хворостининым для переговоров о вечном мире с ханским уполномоченным.

Ахмет-пашой. Наконец, он был назначен воеводой в Казань, где его и застигла смерть в 1610 году. Казанцы, дотоле остававшиеся верными отечеству, по получении известия о занятии поляками Москвы, тотчас же, не желая подчиняться чужеземцам, присягнули на верность самозванцу.

Б. пробовал было их отговаривать, но этим только навлек на себя гнев черни, которая, подстрекаемая дьяком Шульгиным, схватила Б. и, сбросив его с высокой башни, растерзала.

В. Р. {Брокгауз} Бельский, Богдан Яковлевич воевода, окольничий, любимец Иоанна Грозного; † 1610 г. {Половцов} Бельский, Богдан Яковлевич — один из опричников Ивана Грозного, влиятельный любимец и личный друг царя, не занимавший, однако, крупного служебного положения.

По смерти Грозного вел сложные политические интриги, был претендентом на престол по смерти Федора, считался соперником царя Бориса и был им сперва отослан на окраинную службу, а потом посажен в тюрьму.

При названном Димитрии в 1605 получил боярство.

При царе Василии Шуйском отослан воеводой в Казань и там в начале 1611 убит сторонниками Тушинского вора, которому он отказался присягнуть.