Андрей Юрьевич Боголюбский

— великий князь суздальский, сын Юрия Владимировича Долгорукого от брака его с княжной Половецкой, дочерью Аэпы; род. около 1110 года, княжил в Суздале с 1158 г., ум. в 1174 г. Летописи начинают упоминать об Андрее во время знаменитой борьбы отца его Юрия с племянником Изяславом Мстиславичем, не по праву занявшим киевский стол, минуя дядей — слабоумного Вячеслава и Юрия. Изяслав, как известно, сверг с великокняжеского стола Игоря Ольговича; с братом Игоря, Святославом, соединился Юрий, но когда он шел на помощь к Святославу, рязанский князь, Ростислав напал на его Суздальскую область и задержал его поход. Чтобы отомстить Ростиславу, Юрий, в 1147 г., послал на него сыновей своих, Ростислава и Андрея, которые изгнали рязанского князя из его волости.

В 1149 г. удалось Юрию победить Изяслава и сесть в Киеве на столе. Тогда посадил он сына своего Андрея в Вышгороде (ныне село в семи верстах от Киева). Юрий, желая более обеспечить за собою свое приобретение, предпринял поход на Изяслава в его Волынскую землю; вследствие этого, положив идти к Луцку, он одной дорогой пошел сам, а другой велел идти сыновьям своим, Ростиславу и Андрею.

Несмотря на то, что у Муравицы (местечко Дубенского уезда) Андрей был оставлен половцами, он пошел, узнав о прибытии отца к Луцку, на соединение к нему. Под Луцком Андрей показал чудеса храбрости.

Не дав знать своим братьям, один с дружиною пошел он отражать вылазку, сделанную из города; прогнав врагов, он в запальчивости не заметил, что дружина отстала от него, и что он один очутился в толпе обступивших неприятелей; только два "детских" (члены младшей дружины), и то позднее, последовали за ним. Андрей был ранен двумя копьями; какой-то немчин напирал на него с рогатиной "Хочет мне быть смерть Ярославца (сын Святополка Михаила, убитый под Владимиром в 1223 году)", сказал себе Андрей, и, помолясь св. Федору, память которого празднуется в тот день, вынул меч, оборонился от нападения и ускакал из окружавшей его толпы. Когда он был вне опасности, раненый конь его пал, и Андрей велел похоронить его над рекою Стырем, "жалуя комоньство его", прибавляет летописец.

Восторженно хвалила Андрея дружина отцовская, "зане мужьскы створи, паче бывших всих ту". После этого подвига Андрей постарался примирить врагов, но скоро Изяслав снова изгнал Юрия из Киева и задумал выгнать сына его Ростислава из Переяславля.

Андрей явился на помощь брату, и они отстояли город, а затем Юрий, соединившись с Владимирком Галицким, снова изгнал Изяслава.

Андрей был посажен в Пересопице (местечко Ровенского уезда), городе, отнятом от Волынской волости.

Сюда Изяслав присылал к нему с хитростью, чтоб высмотреть, крепок ли город; прикрывался же он намерением снова помириться с Юрием. Андрей и на этот раз хлопотал за Изяслава, но неудачно.

Отказом Юрия воспользовался Изяслав, чтобы, соединившись с королем угорским, снова двинуться к Киеву. Андрею и Владимирку, преследовавшим его, не удалось его догнать.

В 1151 году Юрий возобновил войну; в битве под Киевом, несчастной для Юрия, Андрей оказал чудеса храбрости.

Переправясь с половцами за Лыбедь, погнал врагов и снова в увлечении один вскакал в их ряды и был бы захвачен, если бы один половец не схватил его коня за узду и не вывел из боя. Когда Юрий отошел от Киева, Изяслав настиг его близ реки Рута (ныне Роток); расставлял полки для битвы Андрей.

Схватив копье, он понесся на неприятелей; копье его было изломано, щит оторван; шлем спал с головы, конь ранен в ноздрю.

Изяслав тоже был ранен, но победа оказалась на его стороне, благодаря тому, что половцы, бывшие в полку Андрея, побежали; за ними побежали союзники Юрия и сам Юрий, который удалился сначала в Переяславль, а потом в свой городок Остерский (Черниговской губ., в версте от гор. Остра); здесь он дал слово возвратиться к себе в Суздаль, к чему уговаривал его и Андрей, говоря: "теперь нам нечего делать в русской земле, уйдем за тепло". Когда Юрий ушел, Изяслав сжег его городок; снова началась война. Юрий осадил Чернигов, где княжил союзник Изяслава, Изяслав Давыдович.

Двадцать дней продолжались битвы под этим городом, в которых в особенности отличался Андрей; приход Изяслава заставил снять осаду. Наконец, в 1155 г. Юрию удалось окончательно утвердиться в Киеве; тогда он посадил Андрея близ себя в Вышгороде.

Здесь Андрей не усидел и уехал в Суздальскую землю; с собой он увез из Вышгорода икону Божией Матери, писанную по преданию евангелистом Лукой. Эта икона, впоследствии названная Владимирской, сделалась величайшею святынею северо-восточной Руси и ныне стоит в московском Успенском соборе.

Предание говорить, что, не доезжая одиннадцати верст до Владимира, конь, на котором везли икону, остановился, что было принято за предзнаменование, и здесь Андрей поставил город Боголюбов, свое любимое местопребывание.

В 1158 г., по смерти Юрия, ростовцы, суздальцы и владимирцы выбрали Андрея своим князем, чем нарушалось завещание Юрия, отказывавшего землю Суздальскую своим младшим детям. Младших своих братьев и племянников — детей Ростислава — Андрей изгнал из Суздальской земли, а с ними и "мужи отца своего переднии". Андрей поселился не в Суздале или Ростове, а во Владимире, вероятно, желая избегнуть влияния бояр старых городов.

Свой стольный город он старался украсить: в 1158 году заложил церковь Успения Божией Матери и дал ее духовенству село и десятину в стадах своих и торговых пошлинах; в 1160 году церковь эта была достроена иноземными мастерами; расширил детинец (кремль Владимирский) и построил в городе, в подражание Киеву, двое хором — золотые и серебряные.

Андрей хотел быть "самовластным" (по выражению летописи) в земле Ростовской, самовластным он хотел быть и в делах церковных: он изгнал епископа Леонтия, заспорившего с ним о числе постных дней; хотел, говорят, учредить во Владимире особую митрополию, но уступил мнению патриарха, епископ же Федор, упорствовавший в этой мысли, был вызван в Киев и там, под предлогом жестокого обращения с паствой, казнен.

В первые десять лет своего управления Андрей почти не вмешивался в дела других русских областей, хотя в это время уже сложилось его преобладание над князьями рязанскими, смоленскими и полоцкими, впоследствии участвовавшими в его походах; но сведений о том, как он этого достиг, не имеется.

Тогда же заявил он притязание на влияние над Новгородом.

В 1160 году послал Андрей сказать новгородцам: "ведомо вам буди, что я хочу искать Новагорода добром и лихом; целуйте мне крест на том, чтоб иметь меня отцом себе, а мне желать вам добра". После того новгородцы в течение нескольких лет принимали к себе князей по его указанию.

В 1164 г. вступил он в борьбу с волжскими болгарами, которые хотя и не были ближайшими соседями Суздальской земли (между ними была земля Мордовская), но находились с нею в торговых сношениях.

Быть может, какие-нибудь недоразумения в этом отношении вызвали поход Андрея (походы русских князей на болгар встречаются и ранее, и, вероятно, по той же причине).

Андрей выступил сам в поход, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери в знамение религиозного значения войны с мусульманами.

По переходе через Волгу совершено было торжественное молебствие; болгары были разбиты совершенно, взято было несколько их городов, в том числе знаменитый Брахимов (по мнению С. М. Шпилевского — Билярск).

В память этой победы установлен праздник 1-го августа.

В 1172 г. Андрей снова посылал рать против болгар, но она потерпела неудачу.

В 1167 г. новгородцы, прогнав поставленного у них Андреем Святослава Ростиславича (сына Ростислава Смоленского), вместе с тем выбрали своим князем Романа Мстиславича, сына Мстислава Изяславовича, тогда княжившего в Киеве и всегда нелюбимого Андреем.

Андрей решился наказать своих врагов и начал с Мстислава.

К Киеву послал он громадную рать под начальством сына своего Мстислава, к которому присоединилось одиннадцать других князей;

Киев был взят в марте 1169 г. "на щит" и разграблен; в Киеве Андрей посадил брата своего Глеба. Наступил черед и для Новгорода, который обидел Андрея еще тем, что новгородские даньщики избили в Двинской земле Андреевых людей, а на Двинскую землю Андрей имел какие-то притязания.

К Новгороду послана была сильная рать под начальством Мстислава Андреевича;

Новгород отстоялся (1170 г.); спасение свое граждане приписывали заступлению образа Знамения Божией Матери и учредили праздник этой иконе; но Андрей запретил подвоз хлеба к Новгороду из Суздальской земли, и новгородцы стали принимать от него князей.

В 1172 г. умер Глеб; Андрей снова распорядился киевским столом и посадил туда Романа Ростиславича; но скоро он рассердился на Ростиславичей, ибо поверил клеветникам, уверявшим, что они дали убежище убийцам брата его Глеба. Ростиславичи отказались выдать обвиняемых и заняли Киев. Андрей послал сказать им, чтоб они вышли из Киевской волости.

Мстислав Ростиславич, обрив голову и бороду послу, послал сказать Андрею: "до сих пор мы любили тебя, как отца, но если ты прислал с такими речами не как к князю, а как к подручному и простому человеку, то делай, что задумал, и Бог нас рассудит". "Потускнело" лицо Андрея, и стал готовить он рать. Говорят, собралось до 50000 человек.

Войско это безуспешно осаждало Вышгород, где засел Мстислав Ростиславич; осада продолжалась девять недель, когда к городу подошел Ярослав Мстиславич Луцкий и вступил в переговоры с Ростиславичами.

Появление свежего войска заставило бежать Андрееву рать. Князья скоро перессорились между собою, и Ростиславичи опять обратились к Андрею. "Подождите немного", отвечал Андрей, "я послал к братии своей в Русь: как придет от них весть, то дам вам ответ". Но неожиданное событие пресекло эти переговоры в самом начале. 29-го июня 1174 года Андрей был убит своими приближенными.

Он велел казнить одного из братьев своей первой жены, Кучковича.

Брат казненного, Яким составил на жизнь великого князя заговор, в котором приняли участие зять его Петр Курвов и ключник Андрея, Анбал Яссин. Всех заговорщиков было 20 чел. Ночью отправились заговорщики к спальне князя; но на пути, пораженные страхом, они забрались в медушу (погреб) и, напившись там, вошли в сени. Когда они подошли к ложнице, один из толпы постучался в дверь со словами: "Господине, господине!" — "Кто тут?" спросил Андрей. — "Прокопий" (так звали любимца князя). — "Нет, это не Прокопий", сказал князь мальчику, спавшему в ложнице.

Убийцы сломали дверь и ворвались в комнату.

Князь вскочил, стал искать меча св. Бориса, который всегда висел над его ложем; но меч еще накануне был снят Анбалом.

Двое убийц схватили его. Андрей повалил одного из них; другие, не различая в темноте, напали было на упавшего, но потом, распознав князя, кинулись на него с мечами, саблями и копьями. "Горе вам, нечестивые", говорил Андрей, — "зачем хотите походить на Горясера (убийца св. Глеба)? Какое зло я вам сделал? Если прольете мою кровь, то Бог отомстит вам на небеси". Считая его убитым, заговорщики начали выносить труп того из их числа, который погиб в свалке.

Андрей в это время успел уйти в сени и сошел с крыльца. (В Боголюбове до сих пор показывают старое здание, которое, по преданию, считается остатком Андреева терема.

Сохранившаяся каменная лестница считается той самой, по которой сошел Андрей.

Изображение этой лестницы находится во многих изданиях и, между прочим, в атласе при истории М. П. Погодина.) Убийцы, заметя, что он исчез, сказали: "Мы погибли, ищите его скорее". Зажегши свечу, пошли искать и нашли его истекавшим кровью.

Андрей, слыша их приближение, молился про себя. Когда убийцы подошли, Петр отсек князю руку. "Господи, в руце Твои предаю дух мой", сказал Андрей и умер. Потом заговорщики убили Прокопия и стали грабить казну. Поутру послали сказать владимирцам: "Что вы замышляете на нас? мы были не одни, с нами были и из ваших". — "Кто был с вами, тот пусть с вами и останется", отвечали владимирцы, "а нам его не надо". Пока шли эти переговоры, слуга Андрея, Кузьма киевлянин, спрашивал у всех: "где князь?" Ему отвечали: "его выволокли в огород; но не бери его; хотим бросить его псам; кто поднимет тело, тот наш враг и того мы убьем". Подошел к телу, Кузьма начал плакать.

В это время проходил огородом Анбал: "Анбал ворог!" — сказал Кузьма, — "брось мне ковер или что-нибудь прикрыть его". — "Не трогай, хотим выбросить его псам". — "Еретик! хочешь и сам выкинуть!" — отвечал Кузьма. "Помнишь ли, жид, в каком платье ты пришел, а теперь ходишь в оксамите, а князь лежит наг. Кинь что-нибудь, прошу тебя". Анбал кинул ковер и хорзно (плащ). Обвертев этим тело, Кузьма принес его в церковь, но не мог достучаться — "Кинь его в притворе", говорили ему. Все были пьяны. Кузьма начал причитывать над телом. Два дня пролежало тело на паперти; на третий пришел Арсений, игумен от Кузьмы и Дамиана, внес тело в церковь, положил в каменный гроб и отпел над ним панихиду.

Граждане же боголюбские все это время продолжали грабить дворец, а также дома тиунов, посадников и иностранных строителей храма; то же было и во Владимире.

Наконец волнение унялось; владимирцы пошли с носилками в Боголюбов и перенесли тело. Народ весь плакал.

Андрей погребен во Владимирском Успенском соборе.

Церковь признала его святым.

Есть предание, будто Всеволод Большое Гнездо велел зашить убийц Андрея в короба и бросить их в Пловучее озеро (в 3-х верстах от Владимира, Татищев называет его поганым), и будто до сих пор эти короба, обросшие мхом, показываются на поверхности озера и слышатся стоны. Есть известие, что в убийстве участвовала и вторая жена Боголюбского, родом из Яз (Осетинка).

Из детей Андрея пережил отца только один Юрий, княживший в Новегороде.

После смерти отца он был изгнан, как-то попал на Кавказ, женился на знаменитой Тамаре и затем, изгнанный, умер неизвестно где. Андрей занимал первое место в рядах исторических деятелей своей эпохи. Он не был князем-дружинником, искателем чести занимать киевский стол; он пренебрег этою честью и понял, что только реальная сила может дать перевес.

Эту-то реальную силу он и создал на своем диком севере.

Он был первым начинателем той политики которая впоследствии объединила Русь Погодин очень метко определяет значение Андрея в следующих словах "он оборотил средоточие русской государственной тяжести в другую сторону он вывел на позорище истории другое племя, великорусское, самое младшее из всех племен наших, из всех племен славянских". Пылкость и страстность его молодых годов обратились к старости в гордое властолюбие: князья, бояре, духовенство, города — все должно было подчиняться ему. Никто из его преемников до самого Иоанна III не поступал так прямо и решительно; сам Всеволод принужден был нередко хитрить; но хитрость была противна гордой натуре Андрея.

Сведения об Андрее Боголюбском можно найти в летописных сводах: в Суздальском (Лаврентьевский список), южно-русском (Ипатский список, где подробнее всех говорится о смерти Воскресенском, Никоновском и др. все обширные истории русские подробно говорят об этом великом князе. Существует монография М. П. Погодина: "Князь Андрей Юрьевич Боголюбский"., М., 1850 г., замечательная обстоятельным анализом летописных известий.

К. Б.-Р. {Половцов} Андрей Юрьевич Боголюбский — великий князь суздальский и владимирский, 2-й сын Юрия Владимировича Долгорукого от половецкой княжны, дочери хана Аэпы, род. (Юрий женился в 1107 г., по Татищеву, "История России", III, прим. 513, Андрей убит на 63 или 65 г. возраста, следовательно, род. в 1109 или 1111 г.) около 1110 г., † в 1174 г. О жизни А. до 1146 года ничего не известно кроме того, что он женился (после 1130 г.) на дочери богатого боярина Кучки, владельца берегов р. Москвы.

А. родился и провел более 35 лет жизни в Ростовско-Суздальской земле, которую получил в удел его отец Юрий, младший сын Мономаха.

Юрий, деятельный и честолюбивый князь, живя в Суздальской земле, мечтал о столе киевском.

Удобный случай предъявить свои права на старший русский стол представился Юрию в 1146 г., когда киевляне пригласили к себе в князья его племянника Изяслава Мстиславича.

Между дядей и племянником началась упорная борьба, в которой приняли участие почти все русские области и почти все ветви княжеского дома, а также соседи Руси — половцы, угры и поляки.

Два раза Юрий занимал Киев и был изгоняем, и только в 1155-м году, уже по смерти Изяслава († в 1154 г.), он овладел окончательно Киевом и † киевским князем (в 1157 г.). В восьмилетней борьбе из-за Киева А. был деятельным помощником отцу и имел случай не раз выказать свою замечательную храбрость.

Впервые А. является на историческую сцену в 1146 г., когда вместе с братом Ростиславом изгоняет союзника Изяслава, рязанского князя Ростислава, из его стольного города.

В 1149 г., когда Юрий, победив Изяслава, овладел Киевом, А. получил от отца Вышгород (в 7 верстах от Киева). А. сопровождал отца в походе в Волынскую землю — удел Изяслава.

Здесь при осаде Луцка, где засел брат Изяслава — Владимир, А. едва не погиб. Увлекшись преследованием неприятеля, сделавшего вылазку, А. отделился от своих и был окружен врагами.

Конь его был ранен, со стен города, как дождь, метали в него камни, и один немец хотел уже пронзить его рогатиной.

Но А., вынув меч свой и призвав мученика Феодора, память которого праздновалась в тот день, стал отбиваться и спасением был обязан коню, который вынес своего господина из битвы и тут же пал (за это А. похоронил коня над р. Стырем). "Мужи отцовские, — говорит летописец, — похвалу ему дали великую, ибо он выказал мужество больше всех бывших там". Будучи храбрым, А. был в то же время "не величав на ратный чин, но похвалы ища от Бога". Осада Луцка заставила Изяслава просить мира, который он и получил при посредничестве А. В следующем 1150 г. Изяславу удалось овладеть Киевом благодаря расположению к нему киевлян.

Изгнав Юрия из Киевской земли, Изяслав хотел то же сделать и с его сыновьями, начиная со старшего, Ростислава, сидевшего в Переяславле.

Но к Ростиславу явился на помощь А., и вдвоем они отстояли Переяславль.

В том же году Юрий вторично захватил Киев при содействии галицкого князя Володимирка.

Получив от отца Туров, Пинск, Дорогобуж и Пересопицу, А. сел в Пересопице (местечко в Ровенском уезде Волынской губернии), где мог оберегать границу со стороны Волыни.

Сюда прислал к нему Изяслав послов с такими словами: "Брат, введи меня в любовь к отцу. Мне отчины нет ни в Уграх, ни у Ляхов, но только в Русской земле. Проси для меня волости по Горынь". Но посредничество А. не помогло на этот раз, так как Юрий гневался на Изяслава.

Тогда Изяслав призвал угров и при помощи их в третий раз сел в Киеве, где был принят жителями с радостью.

Юрий бежал в Городец-Остерский (в Черниг. губернии), туда же должен был удалиться и А. В следующем г. (1151) Юрий возобновил войну, но безуспешно: битвы под Киевом и при р. Руте, где А. выказал такое же мужество, как под Луцком, кончились поражением Юрия. Юрий был стеснен в Переяславле Изяславом и принужден целовать крест, что отказывается от Киева и уйдет через месяц в Суздаль.

А. сряду же отправился в любимую Суздальскую землю и уговаривал отца последовать его примеру: "нам здесь, батюшка, делать нечего, уйдем за тепло". Но Юрий сделал еще попытку засесть в Городке, был осажден вторично Изяславом и только тогда исполнил крестное целование.

В 1152 г. А. участвовал в походе Юрия на Чернигов, предпринятом в союзе с князьями рязанскими, муромскими, северскими и половцами, при чем показал пример союзным князьям самим водить дружину на приступы.

Чернигов не был взят только потому, что на выручку осажденных явился Изяслав Мстиславич.

Когда в 1155 г., уже по смерти Изяслава († в 1154) и прикрывавшего его родовым старшинством Вячеслава (старшего брата Юрия), Юрию удалось сделаться великим князем киевским, он посадил А. в Вышгороде.

Но в Киевской земле, видимо, не нравилось А., и он без воли отца ушел в Суздальскую землю, в которой и жил с тех пор постоянно.

А. взял с собою из Вышгорода важную святыню, икону Божией Матери, писанную, по преданию, евангелистом Лукой (известную ныне под именем Владимирской).

Когда везли икону, конь остановился в 11 верстах от Владимира.

Это обстоятельство было сочтено за знамение, и на этом месте А. заложил село Боголюбово, которое сделалось его любимым местопребыванием и дало ему в истории прозвание Боголюбского.

Отец не хотел признавать симпатий А. к Ростовско-Суздальской земле: по требованию Юрия ростовцы и суздальцы целовали крест младшим сыновьям его Михаилу и Всеволоду, а А., как старшему (старший брат А. — Ростислав † в 1150 г.), Юрий предполагал оставить Киев. Но едва скончался Юрий († в 1157 г.), крестное целование было нарушено, ростовцы и суздальцы "задумавше вси, пояша Андрея, сына его старейшего и посадиша и в Ростове на отни столе и Суждали, занеже белюбим всеми за премногую его добродетель, юже имяше преже к Богу и ко всем сущим под ним". Деятельность А. как самостоятельного князя Ростовско-Суздальской земли весьма важна в историческом отношении: здесь он является начинателем нового государственного порядка, первым русским князем, который ясно и твердо стремится к установлению единодержавия и самодержавия.

Чтоб быть единым властителем в своем княжестве, А. прогоняет своих младших братьев (Мстислава, Василько и Всеволода), своих племянников (сыновей Ростислава) и старых бояр отцовских.

Изгоняя братьев и племянников, А. действовал, как кажется, согласно с волей самой земли, не желавшей разделения.

Избранник старших городов Ростова и Суздаля, А. не жил ни в том, ни в другом, вероятно потому, что здесь княжеская власть ослаблялась значением веча и бояр. Стольным городом он избрал пригород Владимир на Клязьме, а жил большею частью в близлежащем от него Боголюбове.

А. желал не только возвысить Владимир над старыми городами своего княжества, но и создать из него второй Киев. Почти сряду после избрания в князья А. заложил во Владимире (в 1158 г.) каменную церковь во имя Успения Пресв. Богородицы, одарил ее селами и дал десятину от стад и от торговых пошлин.

В 1160 г. была окончена постройка церкви.

А., говорит летописец: "украси ю дивно многоразличными иконами и драгим каменьем без числа и ссуды церковными и верх (верхи) ее позлати; по вере же его и по тщанью его к Святой Богородице приведе ему Бог из всех земель мастеры и украси ю паче инех церквей". А. расширил крепость во Владимире и в подражание Киеву построил двое ворот: Золотые и Серебряные.

Б Боголюбове А. также построил великолепный храм Рождества Богородицы.

Построение богатых церквей поднимало значение Ростовско-Суздальской земли в глазах иных земель.

В 1162 г. А. сделал попытку основать митрополию во Владимире, имея готового кандидата в митрополиты в лице какого-то Феодора или Феодорца; с просьбой об этом он обращался к константинопольскому патриарху, но получил отказ. Летописи сообщают, что епископ Феодор (он был посвящен в ростовские епископы, но жил во Владимире) не хотел признавать власти киевского митрополита, несмотря на увещания своего князя, и что своею гордостью и жестокостью возбудил всеобщую ненависть.

А. в конце концов выдал Феодора на суд киевскому митрополиту, где Феодор подвергся жестокой казни. Дело это представляется не вполне ясным. Мы имеем известия, что А. был довольно самовластен в церковных делах: изгнал суздальского епископа Леона за то, что тот не разрешал есть мяса в Господни праздники, если они придутся в среду или в пятницу.

По всей вероятности, нежелание епископа Феодора признавать киевского митрополита объясняется желанием князя иметь автокефального епископа.

Нет сомнения, что жестокости Феодора преувеличены. — В 1164 г. Андрей ходил войной на камских болгар, взял их город Бряхимов и сжег три другие города.

Успех похода был приписан образу Владимирской Божией Матери, который был взят в поход. (В память победы было установлено празднество 1-го августа.) Другой поход против болгар был предпринят в 1172 г.; на этот раз А. посылал сына Мстислава.

А. желал дать первенство Ростовско-Суздальской области над всеми русскими землями; первенство же думал основать на подчинении своей власти Новгорода и Киева. Неизвестно, когда подчинились ему князья рязанские, но мы видим участие их во всех его походах.

А. стал вмешиваться в дела новгородские, требуя, чтобы новгородцы принимали угодных ему князей.

Когда в 1160 г. в Новгороде сел враждебный Андрею Святослав Ростиславич, А. послал сказать новгородцам: "Будь вам ведомо: хочу искать Новгорода добром и лихом". Эти грозные слова заставили новгородцев изгнать Святослава и принять в князья Андреева племянника Мстислава.

В следующем 1161 г. А. помирился с отцом Святослава, Ростиславом, князем Киевским, и по уговору с ним посадил Святослава в Новгороде вопреки желанию новгородцев.

Политика по отношению к Новгороду привела А. к столкновению с князьями Южной Руси. В 1169 г. А. отправил огромное войско против киевского князя Мстислава Изяславича за то, что тот дал новгородцам в князья своего сына Романа.

Мстислав не был в состоянии сопротивляться силам 11 князей, ставших под знамена А. Киев впервые был взят на щит и разграблен (в 1169 г.). А. не пожелал сам жить в Киеве, а отдал его младшему брату Глебу. Это пренебрежение к Киеву было событием первостепенной важности, событием поворотным в русской истории, показавшим, что центр русской государственной жизни переместился на север, в область Верхней Волги. После взятия Киева А. решил сломить Новгород, где вопреки его воле княжил Роман. Его неудовольствие на новгородцев усиливалось еще столкновением двинских данщиков Новгорода с суздальскими, причем первые одержали верх и даже взяли дань на суздальских подданных.

А. двинул на Новгород огромное войско, состоявшее из ростовцев, суздальцев, смольнян, рязанцев и муромцев.

Но этот поход кончился неудачно: во время приступа суздальцев к Новгороду (25 февр. 1170 г.) осажденные сделали вылазку и обратили в бегство осаждавших.

При отступлении суздальское войско много потерпело также от голода.

Свое спасение Новгород приписал чуду от иконы Божией Матери и в память этого события установил праздник Знамения Пресв. Богородицы, принятый впоследствии всею русскою церковью.

Тем не менее, Новгород должен был показать путь Роману и принять князя от руки А. (Рюрика Ростиславича), так как А. остановил подвоз хлеба из своего княжества.

По смерти Глеба Юрьевича († 1171) А. посадил в Киеве одного из смоленских князей, Романа Ростиславича, трое братьев которого сидели по городам около Киева. Но скоро добрые отношения Ростиславичей к А. нарушились.

А. дали знать, что брат его Глеб умер не своею смертью, и указали убийц в лице некоторых киевских бояр. А. потребовал выдачи их от Ростиславичей.

Последние сочли донос неосновательным и не послушались.

Тогда А. послал сказать Роману: "Неходишь в моей воле с братьями своими: так ступай вон из Киева, Давид из Вышгорода, Мстислав из Белгорода; ступайте все в Смоленск и делитесь там, как хотите". Роман повиновался, но трое других братьев (Рюрик, Давид и Мстислав) обиделись и послали сказать Андрею: "Брат! мы назвали тебя отцем себе, крест тебе целовали, и стоим в крестном целовании, хотим тебе добра, но вот теперь брата нашего Романа ты вывел из Киева и нам путь кажет из Русской земли без нашей вины; так пусть рассудит нас Бог и сила крестная". Не получив никакого ответа, Ростиславичи решили действовать силой, захватили Киев, изгнав оттуда Андреева брата, Всеволода, посадили там своего брата Рюрика.

Другой брат А., Михаил, стесненный в Торческе Ростиславичами, согласился быть заодно с ними, за что те обещали добыть ему к Торческу Переяславль.

Узнав об этих событиях, А. разгневался и, призвав своего мечника Михна, сказал ему: "Поезжай к Ростиславичам и скажи им: не ходите в моей воле — так ступайте ты, Рюрик, в Смоленск к брату, в свою отчину;

Давиду скажи: ты ступай в Берлад, в Русской земле не велю тебе быть; а Мстиславу молви: ты всему зачинщик, не велю тебе быть в Русской земле". Мстислав, который смолоду не привык бояться никого, кроме Бога, за такие речи велел остричь Андрееву послу бороду и голову и отпустил с такими словами: "скажи от нас своему князю: мы до сих пор почитали тебя как отца; но если ты прислал к нам с такими речами, не как к князю, но как к подручнику, то делай, что задумал, а Бог нас рассудит". А. изменился в лице, услышав ответ Мстислава, и немедленно собрал большое войско (до 50 тысяч), которое состояло кроме жителей Суздальского княжения также из муромцев, рязанцев и новгородцев.

Он велел Рюрика и Давида выгнать из их отчины, а Мстислава живым привести к себе. "Умен был князь А., — замечает по этому случаю летописец, — во всех делах доблестен, но погубил смысл свой невоздержанием и, раскалившись гневом, сказал такие дерзкия слова". На пути к войску А. присоединились смольняне (хотя и поневоле) и князья черниговские, полоцкие, туровские, пинские и городенские.

Успех похода не оправдал ожиданий: после неудачной осады Вышгорода, обороняемого Мстиславом, это огромное войско обратилось в бегство.

Влияние А. на юг казалось потерянным.

Но смуты из-за Киева, начавшиеся среди южных князей, заставили Ростиславичей менее чем через год опять вступить в переговоры с Андреем и просить у него Киева для Романа.

Андрей ответил им: "Подождите немного, послал я к братьи своей в Русь; как будет мне весть от них, тогда дам вам ответ". Но ответа ему не пришлось дать, так как 28 июня 1174 г. в Боголюбове его постигла смерть.

Среди приближенных князя, недовольных его строгостью, составился заговор, во главе которого стали: Яким Кучков, шурин Андрея по 1-й жене (мстивший князю за казнь брата), Петр, зять Якима, и Анбал ключник, родом ясин (с Кавказа).

Заговорщики в числе 20 человек пришли к ложнице князя и выломали дверь. Князь хотел схватиться за меч, который принадлежал некогда св. Борису, но меча не было: Анбал заблаговременно убрал его. Несмотря на свой преклонный возраст, князь был еще очень силен и безоружный оказал убийцам значительное сопротивление. "Горе вам нечестивые! сказал Андрей, зачем уподобились Горясеру (убийце Бориса)? какое зло я сделал вам? Если кровь мою прольете, Бог отомстит вам за мой хлеб". Наконец А. пал под ударами.

Заговорщики думали, что князь убит, взяли тело своего сотоварища, нечаянно убитого ими в схватке, и хотели удалиться, но услышали стон князя, который поднялся на ноги и пошел под сени. Они воротились и добили князя, прислонившегося к лествичному столпу.

Утром заговорщики убили княжеского любимца Прокопия и пограбили казну. Они опасались было мщения со стороны владимирцев и послали им сказать: "Не собираетесь ли вы на нас? не одною нашею думою убит князь, есть и между вами наши сообщники". Но владимирцы встретили равнодушно совершившийся факт. За убийством князя и грабежом его дворца последовали убийства княжеских посадников и тиунов и грабеж домов их; пограбили также и иностранных мастеров храма. В первый день после убийства А. киевлянин Кузьма, преданный слуга покойного, взял обнаженное тело своего господина, лежавшее в огороде, завернул в корзно (плащ) и ковер и хотел внести в церковь.

Но пьяные слуги не хотели отпереть церкви, и пришлось положить тело на паперти.

Тогда Кузьма стал причитывать над телом князя: "Уже тебя, господин, и холопи твои знать не хотят; а бывало, придет ли гость из Царьграда, или из иной какой-нибудь страны, из Руси ли, латынец, христианин, или поганый, ты прикажешь повести его в церковь, в ризницу, пусть посмотрит на истинное христианство и крестится, что и бывало: крестились и болгаре, и жидки, и все поганые, видевши славу Божию и украшение церковное сильно плачут по тебе, а эти не пускают тебя и в церковь положить". Два дня тело лежало на паперти, пока не пришел козьмодемьянский игумен Арсений, внес тело в церковь и отслужил панихиду.

На 6-й день, когда волнение улеглось, владимирцы послали за телом князя в Боголюбов.

Увидав княжеский стяг, который несли перед гробом, народ заплакал, припомнив, что за убитым князем было много добрых дел. Похоронили А. в построенной им церкви Богородицы.

Потомство А. пресеклось.

Церковь причла князя А. к лику святых. "А. был первый великорусский князь; он своею деятельностью положил начало и показал образец своим потомкам; последним, при благоприятных обстоятельствах, предстояло совершить то, что намечено было их прародителем" (Костомаров, "Русская ист. в биографиях"; Карамзин, "Истор. Госуд. Росс." т. 2) и 3); Арцыбашев, "Повествование о России" (т. 1, кн. 2); Соловьев, "Ист. России" (т. 2 и 3); Погодин, "Князь Андрей Юр. Боголюбский"; Бестужев-Рюмин, "Русск. история" (т. 1 его же статья об Андрее в "Энциклопед. словаре" 1862 г., т. 4); Иловайский, "Ист. России" (Киевск. пер. 9 и 10; Влад. пер. 17); Голубинский, "Ист. русск. церкви" (т. 1, 1 половина 287, 378; 2 полов. 96); Сергеевич, "Р. юридич. древности" (т. 1, 19). {Брокгауз} Андрей Юрьевич Боголюбский — русский великий князь удельной поры, княжил в 1157—75, сын суздальского князя Юрия Долгорукого.

А. представляет собой тип рус. феодала, возникший вместе с новой системой княжеского хозяйства на Севере.

А. прочно обосновывается в Суздальской земле, в своем маленьком городе Владимире на Клязьме, не переходя в старшие города.

Внимание его сосредоточивается не на "внешней политике", как у прежних князей, занимавшихся, гл. обр., завоеванием новых земель, сбором дани и захватом пленников, а на внутреннем управлении своей землей, на эксплуатации земли путем эксплуатации крестьянской массы. Новый тип князя-хозяина, А. широко пользовался церковью, как средством укрепления своей власти; чтобы поднять значение Владимира, он выстроил в нем богатые храмы, привез "чудотворную" икону, привлекавшую народ. Желая захватить власть в Киевской и Новгородской землях, А. сажал в Новгороде князьями своих ставленников и жестоко подавлял голодом (не допуская подвоза к Новгороду волжского хлеба) вспыхивавшие новгородские восстания.

В 1169 А. прогнал из Киева княжившего там племянника своего Мстислава, разгромил и сжег город, отдав его затем одному из своих младших братьев.

Был убит в 1175 собственной дворней.