Андреевский Иван Ефимович

— сын предыдущего, ректор и ординарный профессор с.-петербургского университета по кафедре полицейского права, род. в Петербурге 13-го марта 1831 г., ум. там же 20-го мая 1891 г. По окончании в 1848 г. курса в первой с.-петербургской гимназии, Андреевский поступил на юридический факультет с.-петербургского университета.

Первые студенческие работы, определившие направление дальнейшей ученой деятельности Андреевского, были исполнены под руководством профессора Калмыкова, отличавшего даровитого юношу своим вниманием еще в годы гимназического учения (Калмыков был также директором 1-ой гимназии).

Немалое влияние на Андреевского при начале его исторических изысканий в области русского права оказал и профессор Неволин, все труды которого, за исключением одного исследования "О пятинах и погостах новгородских в XV веке", благодарный ученик издал в 1857—60 годах, в шести томах, снабдив их библиографическими примечаниями и предпослав им прекрасно составленную биографию талантливого русского юриста.

Получив в 1852 г. степень кандидата, Андреевский одновременно стал готовиться к магистерскому экзамену и служить в камере петербургского губернского прокурора, что дало ему возможность познакомиться с практикою всего нашего административного механизма.

Защитив в 1854 г. магистерскую диссертацию под заглавием "О правах иностранцев в России до вступления Иоанна III на престол великого княжества Московского", Андреевский в следующем году напечатал pro venia legendi "О договоре Новгорода с немецкими городами и Готландом, заключенном в 1270 г.", и стал читать до 1860 г. в университете, в качестве адъюнкта Калмыкова, лекции государственного права. К сожалению, свой курс он не окончил печатанием: в 1866 г. появился первый том ("Введение" и "О правительстве"), в котором впервые сделана попытка разъяснить исторические основы нашего государственного права. Устаревший в своей догматической части, этот курс представляет интерес по своим историческим данным.

После смерти Неволина (1855 г.), Андреевский был приглашен для чтения лекций по кафедре истории русского права и энциклопедии в Императорском училище правоведения, а с 1857 г. и в университете занял самостоятельную кафедру полицейского права. В год защиты докторской диссертации ("О наместниках, воеводах и губернаторах", 1864), в которой даровитый ученый обнаружил редкую способность связывать вопросы науки с насущными потребностями времени, Андреевский только несколько месяцев пробыл экстраординарным профессором и 21-го сентября был избран ординарным.

Читая лекции в университете до выхода в отставку (28-го мая 1887 г.), а в училище правоведения до самой кончины, Андреевский всегда привлекал множество слушателей живостью, блеском и изяществом изложения, уменьем затронуть много незамеченных сторон вопроса, научною точностью и полнотою.

Выдающиеся лекторские способности Андреевского нашли достойную оценку еще в самом начале его ученой деятельности.

В декабре 1857 г. Император Александр II, при посещении училища правоведения, зашел на лекцию молодого профессора, читавшего о задачах государственной деятельности вообще, остался на ней до конца и затем пожаловал Андреевскому золотой перстень, украшенный бриллиантами.

Впоследствии даровитый профессор был неоднократно приглашаем для преподавания юридических наук Августейшим детям Императора.

Так, Наследнику Цесаревичу Николаю Александровичу он читал в 1861 г. курс энциклопедии законоведения, а в 1863 — полицейского права; великому князю Александру Александровичу в 1864 г — курс энциклопедии, а в 1866 — государственного права. Хотя в печатном виде лекции Андреевского значительно утрачивали в живости, но зато приобретали в глубокой продуманности, строгой логичности и тщательной обработке обширного материала, что особенно ярко сказалось в обширнейшем и главнейшем труде его, двухтомном "Полицейском праве" (первое издание в 1871—73 гг., второе — в 1874—76), до сих пор остающемся у нас единственным в своем роде. Задавшись целью "представить, в виде систематического целого, начала полицейской науки, как анализ главнейших положительных полицейских западноевропейских законодательств, а особенно отечественного", автор дал целую энциклопедию политических наук и впервые в русской литературе установил общую теорию полицейской деятельности.

Значение курса полицейского права Андреевского в достаточной степени определяется тем фактом, что в 1888 г. проф. харьковского университета Гаттенберг издал составленный по этому курсу "Реперториум" в 2-х частях.

Много места в своем труде отвел Андреевский деятельности земств, за развитием которой постоянно следил с любовью: он устроил в университете особый кабинет земских изданий и был первым редактором "Земского Ежегодника", издававшегося Императорским вольно-экономическим обществом по мысли и почину Андреевского.

За время своего свыше тридцатилетнего профессорского служения в университете, Андреевский принимал ревностное участие в общих университетских делах: он был секретарем юридического факультета (с 1856 г.), членом и председателем университетского суда, временно исполнял обязанности декана (1875 г.), а с 3-го октября 1883 по 28-e мая 1887 г. был ректором.

Редкое беспристрастие и уважение к чужим мнениям в отношениях с товарищами-профессорами, полная доступность и приветливое обращение со студентами, всегдашняя готовность помочь им словом и делом, советом, влиянием, рекомендациею и деньгами — снискали Андреевскому горячую любовь всего университета.

Надпись надгробного серебряного венка от университетских студентов — "идеальному ректору, любимому профессору и честному человеку Ивану Ефимовичу Андреевскому" — не лицемерно свидетельствовала, насколько дорог был покойный учащейся молодежи.

В бытность ректором Андреевский основал в университете издание "Юридической библиографии", которую сам и редактировал (1884—1887 гг.). Кабинетные занятия и педагогическая деятельность не удовлетворяли, однако, живой, отзывчивой натуры Андреевского.

Он искал практического приложения своим званиям, и действительно был выдающимся общественным деятелем.

Интересуясь вопросом о медицинской полиции, об органической связи предупреждения и изучения болезней, Андреевский сблизился с медицинским миром и сумел сплотить вокруг возникшего в 1877 г. русского общества охранения народного здравия, вице-президентом которого состоял, лучшие медицинские силы столицы и при содействии их выработать целый ряд мер к оздоровлению Петербурга и к распространению рациональных кулинарных сведений в образованном классе.

Городское управление столицы неоднократно обращалось к Андреевскому по организации санитарной части и общественного призрения; когда возникла городская комиссия общественного здравия, Андреевский составил для нее целый свод узаконений, послуживший основанием для всех последующих думских постановлений по этому предмету.

Организаторский талант Андреевского блестяще сказался в его деятельности по Археологическому институту, директором которого он был Высочайше назначен 18-го ноября 1885 г. и где занимал еще раньше, при Калачове, создателе этого полезного учреждения, кафедру "науки об архивах". Энергичный продолжатель планов основателя института, Андреевский поставил его на надлежащую высоту и сделал руководителем губернских ученых архивных комиссий, заботящихся об изучении и охранении отечественной старины.

При Андреевском устраивались экскурсии слушателей и еженедельно читались рефераты, возбуждавшие к деятельности института повсеместный интерес и вызвавшие обращение к нему многих лиц по вопросам разработки и сохранения архивов и памятников старины.

В последние годы жизни (1890—1891) Андреевский взял на себя трудную обязанность редактора "Энциклопедического словаря" Брокгауза-Ефрона и поместил в восьми вышедших под его редакцией полутомах немало статей ("Археологические институты и археологические школы", "Архивное право", "Архивные ученые комиссии", "Архивоведение или наука об архивах", "Архивы", "Благо", "Благополучие", "Благосостояние", "Благоустройство", "Благочиние", "Блунчли" и др.). Ответственная, усидчивая, кропотливая словарная работа подорвала крепкий организм Андреевского и безвременно пресекла его полезную деятельность. "Только близкие ему люди знают, — сказал в надгробной речи об Андреевском проф. В. И. Сергеевич, — сколько проектов, сколько планов роилось в этом предприимчивом и самоотверженном деятеле, какие широкие идеи оставил он неразработанными". "Биографический словарь профессоров и преподавателей Имп. СПб. университета за истекшую четверть века его существования. 1869—1894". Т. I, A—Л., СПб., 1896, стр. 16—30 (статья С. В. Ведрова). — "Энциклопед. словарь" Брокгауза-Ефрона, 7-й полутом, биографич. очерк "И. Е. Андреевский" в предисловии; здесь, между прочим, приведен список наиболее крупных по объему статей Андреевского, а также речей, публичных лекций и докладов. — С. В. Венгеров, "Критико-биографич. словарь", т. 1, стр. 539—543 и 954 (здесь также имеется перечень статей Андреевского и, кроме того, приведены отзывы об отдельных исследованиях его, курсах и изданиях.

С. Тр. {Половцов} Андреевский, Иван Ефимович (1881—1891). — Редакторы европейских энциклопедических словарей всегда дают в них биографические сведения и о себе. Но покойный Иван Ефимович так болезненно брезгливо относился ко всему, что имело даже самую отдаленную тень "рекламы", что между Андреевскими, вошедшими в I т. "Энциклопедического словаря", себе совсем не уделил места. Вот почему мы начинаем настоящий том с пополнения образовавшегося таким образом пробела, предпосылая ему биографию Ивана Ефимовича, составленную на основании автобиографической заметки, сообщенной покойным С. А. Венгерову в 1888 г. для его "Критико-биографического словаря русских писателей и ученых" (т. I, стр. 539—583). Иван Ефимович Андреевский родился в С.-Петербурге 13 марта 1831 г. от брака Олимпиады Васильевны Кореневой с доктором медицины Ефимом Ивановичем Андреевским († 1840), который в свое время считался одним из лучших медиков столицы и был учредителем и первым президентом "Общества русских врачей" в Петербурге.

Первоначальное образование получил в 1-й петербургской гимназии, директором которой состоял тогда известный профессор Петербургского университета П. Д. Калмыков.

Советы и указания Калмыкова направили первые студенческие работы И. Е., да и потом он до самой смерти Калмыкова (1859) продолжал пользоваться его вниманием и дружбою.

Многим обязан И. Е. и советам другого своего профессора — К. А. Неволина, который приохотил его к историческим изысканиям в области русского права, и память которого благодарный ученик почтил изданием полного собрания его сочинений (СПб., 1857—60). Однако же относительно выбора специальности он не последовал советам Неволина.

Последний сильно уговаривал его посвятить себя гражданскому праву, но сухие абстрактные формулы гражданского права не привлекали молодого ученого, ему хотелось живого общественного дела, его больше манили коренные вопросы государственной жизни, науки политические, и он специализировался по ним. Окончив в 1852 г. юридический факультет Петербургского университета со степенью кандидата, Иван Ефимович немедленно начал готовиться к экзамену на магистра, а для ознакомления с практикою судебного дела в России зачислился в камеру петербургского губернского прокурора, должность которого занимал в то время Н. Г. Богуславский, сумевший тотчас же понять научные интересы молодого юриста и потому открывший ему все пружины административного и судебного механизма.

В 1854 г. Иван Ефимович защитил свою магистерскую диссертацию "О правах иностранцев в России до половины XV столетия" (СПб., 1854), в которой он пришел к тому выводу, что "древняя история прав иностранцев в России свидетельствует о правильнейшем взгляде русских на чужеземцев и потому имеет большее внутреннее достоинство, чем история прав иностранцев у прочих европейских народов". Он указывал при этом на право (в Древней Руси) свободного приезда и выезда иностранцев, на широкую веротерпимость русских, на предоставление иностранцам права владеть домами в городах и т. п. Некоторая идеализация древнерусских порядков и нравов соединяется в этом положении магистранта с истинно гуманным взглядом на государственные и международные отношения — взглядом, которому покойный профессор оставался верен во всех своих сочинениях.

В следующем 1855 г. Иван Ефимович напечатал pro venia legendi рассуждение "О договоре Новагорода с немецкими городами и Готландом, заключенным в 1270 году" (СПб.) и в качестве приват-доцента начал читать в Петербургском университете лекции государственного (в помощь Калмыкову) и полицейского права. Результатом лекции было его "Русское государственное право" (т. I. Введение и часть I: О правительстве.

СПб., 1866) — в котором впервые сделана была попытка разъяснить исторические основы нашего государственного права и осветить его с точки зрения западноевропейской науки. Двумя годами раньше вышла его докторская диссертация: "О наместниках, воеводах и губернаторах" (СПб., 1864). Здесь Иван Ефимович проявил всю свою способность связывать вопросы науки с насущными потребностями времени, способность, которою отличалась вся его долголетняя деятельность, научная и общественная.

Тема, избранная им для диссертации, имела важное современное значение и близко касалась практического осуществления одной из величайших реформ прошлого царствования.

Труд этот наглядно выясняет необходимость в подробном изучении истории отечественного законодательства для развития начал его в ближайшем будущем.

В предисловии автор говорит о благотворном значении только что вводившегося "Положения о земских учреждениях". Великое начало самоуправления должно было, по справедливому замечанию докторанта, во всех отношениях изменить к лучшему характер губернаторской власти.

К этой же губернаторской власти Иван Ефимович возвращается и в одной из позднейших статей своих: "Реформа исполнительной полиции в России" (в "Сборнике государственных знаний", СПб., 1878). Центр тяжести этой реформы, по словам автора, лежит в должности губернатора.

Для занятия этой должности, стоящей рядом с органами самоуправления, необходим достаточно высокий политический ценз. Только при таком условии возможны гармония полицейской практики с деятельностью общества, земства и земской полиции.

В 1855 г. Иван Ефимович одновременно с начатием лекций в университете занял в Училище правоведения освободившуюся вследствие смерти Неволина кафедру энциклопедии и истории русского права, которую он занимал до самой своей кончины.

Да и в университете не одно только государственное и полицейское право служило предметом его чтений.

Обширные и многосторонние сведения делали Ивана Ефимовича неоценимым членом факультета, по поручению которого он попеременно читал едва ли не на всех кафедрах, какие только оказывались вакантными.

Но любимейшим предметом его занятий и чтений было полицейское право, на котором он окончательно остановился в 1859 г., когда со смертью Калмыкова прекратил преподавание государственного права. Одаренный большим ораторским талантом, своеобразной, но в высшей степени приятной дикцией, Иван Ефимович приковывал к себе всеобщее внимание слушателей, когда с высоты профессорской кафедры ратовал за великие начала свободы личности и общественного самоуправления.

Серьезны были сведения, которые многочисленные слушатели выносили из этих красноречивых лекций, но еще важнее было личное влияние лектора.

Глубоко западали в сердца будущих судей и администраторов великие начала законности и самоуправления, а приветливость любимого профессора, его неизменная готовность помочь в затруднениях, его снисходительность к ошибкам и увлечениям молодости вселяли любовь и уважение к деятелям науки и оставляли самые светлые воспоминания о годах студенчества.

Работая упорно, почти не зная досуга, обремененный многочисленными серьезными занятиями по различным научным отраслям, не считая его обширной общественной деятельности, Иван Ефимович всегда находил еще время для частных бесед, никому не отказывая в своей авторитетной поддержке, указании, совете и помощи.

Все это делало его одним из наиболее популярных профессоров в России, и на его необязательных лекциях по различным специальным вопросам полицейского права (чаще всего о пауперизме) теснились многочисленные студенты различных факультетов: наряду с юристом сидел естественник и филолог.

По главному предмету своих многосторонних занятий Иван Ефимович издал курс "Полицейского права" (2 т., СПб., 1872; 2-е дополненное изд. 1874), который до сих пор остается единственным у нас полным курсом этой науки. Он распадается на два отдела, учение о безопасности и учение о благосостоянии, и, таким образом, обнимает все учение об управлении.

В этом труде, обширном по размеру и стройном по выполнению, автор проводит свою основную мысль о свободе частной инициативы и о содействии общества и государства в тех случаях, когда силы частного лица оказываются недостаточными для всестороннего развития личности.

По каждому специальному вопросу мы находим здесь теоретические начала, добытые научным анализом, исторические данные и изложение действующих законодательств всех стран. Благодаря такому богатству содержания значение этого труда далеко выходит за пределы того круга, для которого он первоначально предназначался: это не только учебник, но и целая энциклопедия политических наук, настольная книга для всех деятелей земского и городского самоуправления.

В 1883 г. совет университета избрал Ивана Ефимовича на должность ректора, удержанную им по введении нового устава 1884 г. Ректорство Ивана Ефимовича совпало едва ли не с самым тяжелым периодом университетской жизни за последнее 50-летие. Ломка старых порядков и создание новых держали его в крайне напряженном состоянии.

Потребовалась вся его неисчерпаемая энергия, вся его изумительная изобретательность и неиссякаемая любовь к молодежи, чтобы согласить противоположные интересы, умиротворить пылкие элементы.

И все пережившие эту тяжелую эпоху никогда не забудут той кротости и мягкости, которой Иван Ефимович разрешил поставленную ему задачу.

В 1887 г. Иван Ефимович оставил ректорство и вместе с тем и профессуру в Петербургском университете.

Официально все счеты его с университетом были покончены, но не так было на самом деле. Университет сохранил за собою все привязанности Ивана Ефимовича; в скромной квартире бывшего ректора и профессора можно было встретить молодых студентов, которые никогда его не слушали, но много о нем слышали; они обращались к нему за материальною помощью, просили советов и указаний в своих научных занятиях и никогда не встречали отказа.

Не покидал Иван Ефимович и любимейшего предмета своих университетских лекций — полицейского права. В 1888 г. харьковский профессор Гаттенбергер издал с согласия Ивана Ефимовича "Репетиториум полицейского права, составленный по курсу проф. И. Е. Андреевского" (2 ч., Харьков), а сам он в последние месяцы своей жизни приступил к обработке 3-го издания своего курса. Иван Ефимович служил родине не на одном поприще ученом и педагогическом, это был и выдающийся общественный деятель.

В годы реформ он, как весьма опытный юрист, был приглашаем в некоторые правительственные комиссии, и его мнения по разным вопросам имели значение руководящее.

Но особым вниманием Ивана Ефимовича пользовались земское и городское самоуправление и в частности общественное управление столицы, которое неоднократно обращалось к нему за советами и указаниями, особенно по организации санитарной части и общественного призрения.

Так, когда организовалась городская комиссия общественного здравия, Иван Ефимович составил для нее свод действовавших узаконений по охранению общественного здравия, послуживший основанием для разработки всех последующих обязательных постановлений столичной думы по этому предмету.

В последние годы центром общественной деятельности Ивана Ефимовича служило основанное в 1877 г. "Русское общество охранения народного здравия", которое в значительной степени обязано своим упрочением и развитием энергии и самоотвержению Ивана Ефимовича, сумевшего сплотить вокруг общества и председателя его Н. Ф. Здекауера лучшие медицинские силы столицы.

При непосредственном содействии своего вице-президента, Ивана Ефимовича, общество выработало целый ряд мер к оздоровлению Петербурга, введению в общую жизнь гигиенических начал, к распространению кулинарных сведений в образованном классе.

Нормальные столовые с их дешевою и здоровою пищею, школы кулинарного искусства — все это создания энергии Ивана Ефимовича и его самоотверженного служения обществу.

Вся общественная деятельность его клонилась к одной цели: к обеспечению участи беднейшего класса населения.

В основе всех его планов лежала мысль, что современные города совершенно не подготовлены к той роли, к которой предназначили их экономические перевороты последнего столетия, создав из них крупные центры с громадным контингентом необеспеченного люда. Оценивая в надгробной речи эту сторону деятельности Ивана Ефимовича, проф. В. И. Сергеевич сказал, между прочим: "Кое-что успел он осуществить, многому содействовать, но все это только ничтожная часть его планов и проектов.

Иван Ефимович обладал крупным талантом организатора и для осуществления своих идей умел находить людей, умел отыскивать и средства.

Но гораздо больше идей унес он с собою в могилу.

Только близкие ему люди знают, сколько проектов, сколько планов роилось в этом предприимчивом и самоотверженном деятеле, какие широкие идеи оставил он неразработанными". В 1885 г. Иван Ефимович, еще будучи ректором университета, назначен был и директором Археологического института, где он занимал кафедру "науки об архивах". Свои взгляды на эту науку изложил он в статьях Архивоведение и Архивы, помещенных в "Энциклопедическом словаре" (см. эти сл.). Недолго состоял Иван Ефимович директором Института, но немало послужил этому замечательному учреждению, созданному частной инициативой.

Он явился непосредственным продолжателем учредителя Института — Н. В. Калачева и энергичным организатором по осуществлению его планов и предначертаний.

В течение шести лет, т. е. до самой своей кончины, Иван Ефимович приложил самую горячую любовь, самую беззаветную преданность, все свои обширные знания к поддержке и возведению на надлежащую высоту этого полезного учреждения, стоящего во главе целой семьи губернских ученых архивных комиссий, заботящихся об изучении и охранении отечественной старины.

Иван Ефимович в буквальном смысле положил жизнь свою на служение Археологическому институту; с кафедры этого учреждения перед громадным собранием питомцев и почитателей прекраснодушного директора раздалось его предсмертное, глубоко прочувствованное слово. 12 мая 1891 г. на акте Института произнесена была Иваном Ефимовичем приветственная речь слушателям, окончившим курс. В этой блестящей речи сказалась вся его способность связывать интересы науки с вопросами времени.

Верный мысли о необходимости исторического изучения права, он указал будущим архивистам на важность их работ для правильнейшего разрешения насущных вопросов времени и в частности для организации общественного призрения, которому он сам так много послужил, от которого ожидал столько в будущем.

Но для Ивана Ефимовича будущего уже не существовало: беспощадный недуг подкрадывался уже к своей жертве.

Не отдохнув после энергичной речи, Иван Ефимович в легком пальто уехал домой. Простуда уложила его в постель, с которой он уже не вставал.

Приглашенный врач констатировал у него на второй день катаральное воспаление правого легкого (сплошное) и небольшой воспалительный фокус слева, сзади, ниже угла лопатки.

Болезнь сразу приняла чрезвычайно опасное течение.

Температура все время, с небольшими перерывами, держалась в пределах 38,5 и 40°. До 11 часов ночи 19 мая сердце работало удовлетворительно, хотя катаральный процесс распространился и занял большую часть левого легкого.

С 11 часов ночи впервые появились признаки ослабленной сердечной деятельности и перебои; показались впервые признаки отека легких.

Это угрожающее состояние, несмотря на все принятые меры, продолжалось вплоть до конца. Сознание не оставляло больного до последних минут его жизни. Еще за 10 минут до кончины Иван Ефимович расспрашивал профессора Ведрова о ходе экзаменов в Училище правоведения.

В 1 ч. 20 минут внезапно появился первый коллапс, благополучно устраненный своевременно принятыми мерами.

Через 10 минут появился вторичный коллапс, немедленно перешедший в агонию, продолжавшуюся не более полуминуты.

Иван Ефимович скончался 20 мая 1891 года в 1 час 30 мин. и погребен в Новой Деревне, рядом с могилою его единственного сына. Училище правоведения с его покровителем принцем Александром Петровичем Ольденбургским во главе и громадная толпа учеников и почитателей провожали останки усопшего деятеля в его последнюю обитель.

Число лиц и учреждений, пожелавших почтить память покойного возложением венков на его гроб, было так велико, что венки пришлось сложить на особые дроги, которые следовали за печальной колесницею.

Венки были от Учил. правоведения, от СПб. университета, от юридического факультета, от Совета с.-петербургских присяжных поверенных и их помощников, от Военно-медицинской академии, от Медицинского совета, от Общества охранения народного здравия и проч., но среди всех этих венков выделялся своею сердечною надписью серебряный венок от студентов СПб. университета.

Эта надпись гласила: "Идеальному ректору, любимому профессору и честному человеку Ивану Ефимовичу Андреевскому". Преждевременная и внезапная кончина Ивана Ефимовича вызвала отовсюду выражения соболезнования о тяжкой утрате, понесенной всем образованным русским обществом в лице этого достойнейшего общественного деятеля и ученого профессора.

Высокий покровитель Археологического института, его императорское высочество великий князь Сергей Александрович, удостоил вдову покойного следующей телеграммой: "Всею душою сочувствую вашему горю; скорблю за ученый мир, теряющий в усопшем ревностнейшего служителя науки, оплакиваю дорогого моего учителя, благодарную память о котором сохраню навсегда.

Сергий". С.-Петербургская городская дума, всегда отзывчивая к радости и горю русского общества, почтила в своих заседаниях 21-го и 23-го мая 1891 г. память усопшего выражениями глубокого своего соболезнования.

Городской голова В. И. Лихачев напомнил думе о заслугах Ивана Ефимовича перед столичным общественным управлением.

Гласный М. И. Семевский внес в думу предложение почтить память покойного учреждением в С.-Петербургском университете городской стипендии имени Ивана Ефимовича.

Предложение М. И. Семевского передано в городскую комиссию по делам благотворительности, которая в свое время и внесет в думу соответствующий доклад.

В заключение приведем перечень учено-литературных трудов Ивана Ефимовича. I. Отдельные исследования, курсы и издания: 1) "О правах иностранцев в России до половины XV столетия" (СПб., 1854); 2) "О договоре Новагорода с немецкими городами и Готландом, заключенном в 1270 году" (СПб., 1855); 3) "О наместниках, воеводах и губернаторах" (СПб., 1884); 4) "Русское государственное право" (т. I, СПб., 1866); 5) "Полицейское право" (2 т. СПб., 1872; изд. 2-е, 2 т., СПб., 1874); 6) Иван Ефимович издал "Полное собрание сочинений В. А. Неволина" (5 т. СПб., 1857—60) и 7) редактировал русский перевод руководства Лоренца Штейна "Учение об управлении и право управления, с сравнением литературы и законодательств Франции, Англии и Германии (СПб., 1874), a также 8) "Юридическую библиографию", издававшуюся в 1884—86 гг. юридическим факультетом С.-Петербургского университета. II. Более крупные по объему статьи: 1) "О значении университетов в государственном, ученом и учебном отношении" (в "Приложениях к журналам заседаний Ученого комитета Главного правления училищ по проекту Общего устава российских университетов", 1862 г.); 2) "Новейшие попытки к лучшему устроению призрения бедных" (в "Сборнике государственных знаний", т. I); 3) "Реформа исполнительной полиции в России" (там же, т. V); 4) ряд статей по медицинской полиции в еженедельной газете "Здоровье" 70-х и 80-х годов; 5) "Ход распространения в русском обществе политических знаний, 1855—1880 гг." (в "Русской старине" 1881 г., № 2, по поводу 25-летия царствования императора Александра II"; 6) "Князь Александр Аркадиевич Суворов" (там же; 1882, т. XXIII); 7) "О финансовых затруднениях России в начале XVIII ст." (в "Вестнике археологии и истории" за 1864 г.); 8) "О значении разработки архивов для успехов кодификации" (в "Наблюдателе" 1882, № 7); 9) "Ученые архивные комиссии в 1886 г." (в "Русск. старине" 1887, т. LVI); 10) "Десятилетие Археологического института" (в "Русск. старине", 1887); 11) "Ученые архивные комиссии в 1887 г." (там же; 1888); 12) "О заседаниях Правительствующего Сената в 1740—41 г., по неизданным материалам" (в "Вестнике археологии и истории", вып. VII, 1888). Кроме того, Иван Ефимович по поручению Академии наук составил в "Отчете 28-го присуждения Демидовских наград" разбор сочинения Лешкова "Русский народ и государство" и принимал участие в составлении "Указателя материалов и исследований по истории русского права, изданных до 1856 г." (в "Архиве" Н. Калачева, 1853, № 6). Наконец, в "Энциклопедическом словаре", который Иван Ефимович редактировал в последние годы (1890—91), он поместил немало статей, из которых отметим: "Археологические институты и археологические школы" (см.); "Архивное право", "Архивные ученые комиссии", "Архивоведение или наука об архивах" и "Архивы" (см.); "Благо", "Благополучие", "Благосостояние", "Благоустройство", "Благочиние" (см.); "Блунчли" (см.) и мн. др. III. Речи, публичные лекции и доклады Ивана Ефимовича составили бы несколько больших томов весьма ценных материалов.

Большинство их напечатано в повременных изданиях.

Отдельным изданием вышла речь "О призрении бедных", произнесенная в торжественном заседании С.-Петербургского университета 8 февраля 1861 г. (СПб., 1861). Отметим речь и предложения Ивана Ефимовича на Первом съезде русских деятелей по профессиональному и техническому образованию, две его публичные лекции о народных читальнях, прочтенные 7-го и 12-го марта 1873 г. и напечатанные в журнале "Школьная жизнь" №№ 28 и 29, а также его доклад "О нотариальных порядках", напечатанный в "Журнале гражданского и уголовного права", 1878 г., кн. 3, в "Протоколах заседаний Гражданского отделения Юридического общества". В последние два года жизни Иван Ефимович большую часть своего времени уделял упорному и кропотливому труду редактирования "Энциклопедического словаря". Предоставив естественно-научную и техническую часть отдельным специалистам, он всю свою энергию, все свои познания приложил к улучшению и расширению гуманитарного отдела.

Всю жизнь свою посвятив распространению в русском обществе гуманитарных знаний, он пожелал закончить это служение родине изданием "Энциклопед. словаря", которое считал делом наиболее целесообразным и соответствующим потребностям времени, потому что оно дает возможность в объективной форме ознакомить русское общество с плодами западноевропейской мысли и культуры и подвести итоги всему, что сделано по изучению родной страны.

Такова мысль, побудившая его принять на себя тяжелый труд редактора "Энциклопедического словаря". Издание это стало излюбленным делом Ивана Ефимовича.

Без устали работал он как редактор, как рядовой сотрудник, как организатор обширного предприятия.

Но не привелось ему пожинать плоды своих трудов.

Едва удалось ему поставить издание на желаемую высоту, едва закончены были предварительные работы, придавшие сложному механизму издания ту цельность и стройность, которые должны были обеспечить непрерывный ход дела и облегчить труд редактора, как похитила его беспощадная смерть.

Много идей о надлежащей обработке тех или других статей, заботивших его, Иван Ефимович унес с собою в могилу, но главное им сделано: выработав план издания, оно обеспечено литературными силами, приобрело известную физиономию.

Б. {Брокгауз} Андреевский, Иван Ефимович — профессор (с 1883 по 1887 г. — ректор) Петербургского университета; ум. 1891; член Комитета о евреях (см.). Приглашение А. в бюрократическое учреждение было несомненно вызвано желанием придать в общественном мнении авторитетное значение решениям Комитета.

Совершенно незнакомый с условиями еврейской жизни в России, А. воспринял уже в самом Комитете односторонние и часто лживые сведения по еврейскому вопросу.

Может казаться, что А. из некоторого чувства гуманности пытался несколько смягчить царившее в Комитете крайне враждебное отношение к евреям, но если у него и было такое намерение, то он это делал в слишком слабой форме, чтобы иметь успех. Зная, что Комитет задумал выработать новое широкое ограничительное законодательство о евреях, А. не высказал какого-либо более или менее решительного мнения по этому поводу, ограничившись академическою постановкой вопросов, разрешение которых в благоприятном или неблагоприятном для евреев смысле он как бы предоставлял представителям правительства (председателю Комитета).

Так, возбудив в представленной им Комитету записке о черте еврейской оседлости вопрос, следует ли идти по пути либеральных реформ Александра II или вернуться к репрессивной политике предшествовавших царствований, А. не дал своего ответа.

Наряду с этим он высказывал такие соображения, которые свидетельствуют, что, усвоив превратное мнение о евреях, Андреевский разделял общий взгляд Комитета на необходимость ограничительных законов по отношению к ним. Отметив, что "талантливейшие и могущественные руководители евреев в Европе постоянно стремились к тому, чтобы евреи жили во всех европейских государствах и, составляя солидарное целое, руководили всеми насущными вопросами европейской внутренней и внешней политики", А., между прочим, спрашивал: "какими средствами может располагать государство для поднятия массы евреев против руководящей их аристократии? нельзя ли тяжелыми поборами в пользу еврейских просветительных учреждений заставить еврейских "аристократов" покинуть Россию? возможно ли при существовании еврейских школ устранить евреев от общего среднего и высшего образования?" Кроме того, считая, что экономический вред, причиняемый евреями, вызывается существованием черты оседлости, и признавая, что свобода передвижения должна быть предоставлена каждому человеку, А. на случай, если нельзя упразднить черту оседлости, предложил следующий план: "Как история первой черты оседлости достаточно свидетельствует о великой опасности для коренного населения запирать в их территорию евреев, то было бы вовсе не желательно отводить таковую черту внутри Европейской России.

Может быть, на несколько десятков лет не было бы опасности отвести такую черту на далекой юго-восточной окраине, примерно в Туркестанском крае". Мероприятиями по переселению (на средства еврейских обществ) правительство засвидетельствовало бы свою заботу о евреях (Рукописные материалы).

Ю. Гессен. {Евр. энц.}